– Что-то случилось? – спросил Придон.
– Да, – ответил Аснерд. Он оглянулся на Вяземайта,
тот нахмурился. – Да, Придон. Объяви привал. Мы торопились перехватить
тебя. Есть что сказать важное.
Пятеро молодых артан, которым выпала честь сопровождать
старых героев, уже торопливо ставили большой шатер. Один бросился разжигать
костер вблизи входа. Еще один сбросил с седла подстреленную по дороге серну.
Куявы, переговариваясь, отъехали в сторону, покинули седла,
кто-то пустил коня пастись нерасседланным, кто-то углядел в сторонке ручеек и
поспешил туда, чтобы успеть напоить коня и самому напиться, пока вода чистая.
Придон передал коня молодым воинам, чуть не передрались за
честь отвести на водопой, нырнул в шатер. Вяземайт с кряхтением опустился на
расстеленную шкуру горного льва. Вошел Аснерд, буркнул:
– Не умеют молодые мясо жарить… Ну, Придон, у нас плохие
новости.
– Догадываюсь, – буркнул Придон.
– Откуда?
– Морды у вас такие. Плохейные.
Они помолчали, собираясь с мыслями. За это время серну
разделали и пожарили, в шатер внесли горячее мясо. Аснерд схватил ломоть,
ругнулся, обжигаясь, начал с жадностью пожирать, перетирая нежное мясо крепкими
желтыми зубами.
Вяземайт и Придон ели спокойнее, держали лица. Аснерд
проглотил крупный кус, едва не посинел, а потом просипел сдавленным горлом:
– Придон, на этот раз Славия… А там, волхвы говорят,
тебе никак не пройти мимо Листогерта. Это древний бог. Не из тех, кто правит
миром сейчас, а из первых богов, старых!.. Он свергнут и заточен, но боги
бессмертны, он и в темнице копит мощь, она уже неимоверна… Хуже всего то, что
бог этот в ярости. Он ослеплен злобой, он разрушит все, весь мир, едва вырвется
из темницы…
– Так пусть там и сидит, – рассудил Придон.
Аснерд ухватил другой ломоть мяса, взглянул на Вяземайта,
челюсти заработали часто и мощно. Вяземайт отер тыльной стороной ладони
замасленные губы.
– Придон, – сказал он мягко, – тебе его не
обойти.
– Почему?
– У него ключ. Только он может сказать, где лезвие
этого меча. Надо тебе сказать, что с этим мечом вообще что-то странное…
– Что?
– Не знаю. Но мне кажется, он намного древнее, чем даже
известно по хроникам и легендам. Придон пожал плечами.
– Мне все равно. Мне нужен меч, а сколько ему лет и кто
его ковал – все равно:
– Листогерт, – произнес Вяземайт. Лицо его стало
серым. – Листогерт… запомнил? Это намного хуже, чем все джинны, дэвы и
чудовища, вместе взятые.
Придон ответил нетерпеливо:
– Я не знаю ни чужих богов, ни чужих демонов, ни чужих
алтарей. Если мне загородят путь, я все равно пройду.
Вяземайт беспомощно взглянул на Аснерда. Тот, продолжая
жевать, кивнул на палицу, она лежала в углу шатра.
– Ну дури. Подай-ка мне лучше мою палицу.
Придон нагнулся, пальцы дотянулись до отполированной частым
касанием рукояти. Палица не сдвинулась, он нагнулся сильнее, ухватил крепче, но
палица оставалась как приклеенная. Ему показалось, что Аснерд хмыкнул.
Покраснев, он встал над палицей, нагнулся и схватил палицу уже со злостью и
решимостью вздернуть прямо над головой. Она оставалась неподвижной, словно он
пытался поднять скалу.
Аснерд наблюдал за ним с интересом. Придон, багровый от
стыда и унижения, ухватил палицу двумя руками. Мышцы затрещали, палица начала
приподниматься. Он оторвал ее от земли, начал поворачиваться, но пальцы не
удержали чудовищный вес. Палица рухнула, едва не угодив ему по ноге.
Аснерд покачал головой, его рука без труда подхватила
палицу, Придон с недоумением и страхом наблюдал, как Аснерд легко повесил ее
справа на пояс, глаза его смеялись.
– Еще не понял?
– Понял, – сказал Придон со злостью. – Да, я
не самый великий на свете герой! Но мне нужен этот меч, и я его получу. Или
умру на пути к нему. Однако я пойду, все равно пойду… Кто этот Листогерт, кроме
того, что он бог?
– Этого мало? – удивился Вяземайт.
– Нет, но я слышал, что были герои, побеждали даже
богов.
Аснерд сказал гулко:
– Враки. Это придумали позже.
– Аснерд, – вырвалось у Придона с болью, – но
что мне остается? Я выбрал эту дорогу!.. Говорят, что такие, как я, долго не
живут. Наверное, это так. Умнее было бы отступить, но мы идем дальше… пусть
даже будем видеть впереди гибель.
Полог шатра захлопал, Придон оглянулся, но это просто
поднялся ветер, засвистел по ту сторону на разные голоса. Вяземайт долго
прислушивался, взор стал отстраненным, кусок мяса вывалился из руки. Придон
хотел окликнуть волхва, наткнулся на предостерегающий взгляд Аснерда. Вяземайт
часто задышал, лицо перекосилось, на нем отразился смертельный ужас. Кожа
посерела, на лбу выступили бисеринки пота, собрались в капли, начали срываться
тонкими струйками по лицу, капали на обнаженную грудь.
Аснерд потупился, даже кусок мяса опустил, не замечая, что
сладкий сок течет по пальцам. Придон неотрывно смотрел на Вяземайта. До этого
не раз видел, как старый волхв становился багровым от нечеловеческих усилий,
как бледнел от ярости, как его массивное лицо наполняется кровью при виде
врага, даже видел его синим от смертельной усталости, изнеможения, но вот таким
пепельно-серым – впервые.
– Придон, – проговорил Аснерд не своим
голосом, – ты знаешь, что ты творишь?..
– Нет, – ответил Придон, – а зачем? Такое
чувствуют, а не знают.
– Да?.. наверное. Но вот Вяземайт, похоже, уже знает.
Или видит…
Придон сказал с завистью:
– Хотел бы я тоже вот так, прозревать взором!
– Сплюнь, – посоветовал Аснерд очень
серьезно. – Я знавал даже волхвов, что впадали в безумие, накладывали на
себя руки, бросались в пропасти, ибо не могли вынести то, что им открылось…
– А что им открывалось?
– Никто не знает. Возможно, сами не понимали, что
видели. Только чувствовали, что великое, неимоверно великое, что не вмещается в
сознании. Это сводило с ума.
Он умолк, смотрел на Вяземайта. Волхв дышал часто, с
хрипами, но цвет лица возвращался, наконец он открыл глаза, Аснерд тут же
протянул кувшин с настоем огонь-корня. Вяземайт пил жадно, руки крупно
тряслись, зубы стучали по краю кувшина.
Аснерд сказал осторожно:
– Поспишь, отдохнешь? Вяземайт покачал головой.
– Я из старых дубов, выдержу. Только бы теперь вы оба
выдержали.
– Говори, – предложил Аснерд.
Придон настороженно молчал.
– Придон, – сказал Вяземайт хриплым страдальческим
голосом, – мы сами – безумцы, что поддержали тебя… Надо было остановиться
раньше. Правда, и сейчас, возможно, еще можно. Ты не знаешь, что безумцы
подталкивают тебя выступить против самого Творца этого мира!.. Я не знаю, зачем
он породил богов, но каждый знает, что Творец лишь дремлет, а не спит и не мертв,
как хотелось бы волхвам!.. Придон, с богами как-то удается договориться,
принести им жертвы, дать обет, построить для них жертвенник или храм, совершить
паломничество в дикие края, где не знали их имя и водрузить там жертвенник в их
честь… За это польщенные боги прощают любой поступок. Но не так с Творцом! Он…
он беспощаден. Если ты что-то сделал против него, то участь твоя страшна. Уже
никто тебя не спасет и ничто не отстрочит гибель. Он не знает ни жалости, ни
снисхождения.
