– Огня?
– Ну да… Костерок бы хоть маленький…
– Что такое костерок?
В голове шумело, но он удивился так, что в мозгу на время
прояснилось.
– Не знаете, что такое костер? Огонь? У вас не бывает
лесных пожаров?
За это время вокруг них собралось с полдюжины мужчин и женщин,
с вялым интересом рассматривали его, переговаривались, он видел разинутые в
удивлении рты. Затем мужчины один по одному, теряя к нему интерес, начали
отходить в сторону, расходиться. Он слышал удаляющееся бормотание, но говорили
уже не о нем, а о сломанной ноге Грабохлыста, о разливе вод у Темного болота, о
двухголовой рыбине, которую поймал мальчишка Косых…
Он осматривался с тоской и растущим нетерпением. Воздух
настолько темный и влажный, что в нем хоть плавай, недаром над поляной носятся
такие громадные жуки, попадет сослепу – собьет с ног. Стволы деревьев блестят
от влаги, то ли выступившей, то ли осевшей из воздуха. На голову и плечи
постоянно каплет, здесь постоянный унылый дождь. Земля вязкая, подошвы
отрываются с чавканьем, все двигаются мокрые и блестящие, как громадные слизни.
– Я вам покажу. – пообещал он.
Цветок увязалась за ним, а он побрел между деревьями, искал
хоть какие-то камни, чтобы выбить искру, зажечь огонь, научить этих людей огню.
Как когда-то их, диких артан, научил кто-то из Знающих и Умеющих. Однако везде
дерево, трава, влажная или вовсе мокрая земля, временами – глина, даже песка не
увидел.
Да и отыщет он камни… Выбьет искру, но та упадет на мокрую
землю, мокрую траву, насквозь промокшие щепки. Здесь соорудить костер – небывало
трудное дело. Это скорее задача для колдуна, а то и чародея, но не для воина.
Воздух казался ему разреженной водой. Гнилостные испарения
плавали в воздухе желтыми струями, от мокрой земли поднимались запахи
разложения, а из покрученных болезнями стволов выступали багровые наросты,
похожие на пузыри с гнилой кровью.
Он чувствовал, как лес провожает его взглядами. Иногда
замечал в зелени кустов чьи-то глаза, мелькали тени, дважды совсем близко
проломился неведомый зверь, на Придона пахнуло мощным запахом свалявшейся
шерсти, но еще больше пахло почему-то большой придонной рыбой.
У самого края болота он заметил сгорбленную фигуру. Коряга,
который его спас, время от времени тыкал в темную воду длинной палкой с
заостренным концом. Когда Придон приблизился, в воде забурлило, Коряга с
торжеством выволок огромную рыбину… сперва она в самом деле показалась Придону
рыбиной.
За спиной Коряги уже бились три крупные водяные рыбозмеи.
Они подпрыгивали, выгибались, с каждым движением болото все ближе, вот одна
плюхнула в воду и скрылась в глубине, вот вторая обрушилась совсем рядом с
увлеченным Корягой, а он ничего не заметил. Судя по перепачканной слизью траве
и оброненным чешуйкам, он выловил и набросал себе за спину уже десятка два этих
чудовищ. Из них к спасительному болоту приближается последнее…
Коряга улыбнулся Придону, лицо пошло мелкими морщинками:
– А, чужак!.. А я смотрю, кто это идет так бесстрашно?
Он швырнул, не глядя, рыбозмею себе за спину. Там глухо чавкнуло. Коряга гордо
усмехнулся.
– Спасибо тебе, – сказал Придон просто. –
Если бы не ты…
– Да ты чё? – удивился Коряга. – Все ж знают,
я – дурак! Потому и принес тебя, хотя другой бы бросил.
– Спасибо, – повторил Придон. – А теперь
скажи, как мне отсюда выбраться?
Коряга от удивления распахнул рот:
– Выбраться?
– Ну да, – сказал Придон. – Дальше. В другую
деревню. А еще лучше – сразу в город. Лучше всего – в большой город!
Коряга смотрел с изумлением, потом с великим сожалением
покачал головой.
– Да, надо было бросить… Теперь ты еще дурнее меня.
Я вон даже и траву топтать не умею. Слышь, чужак, других
деревень нету! Мы – деревня. И людей других на свете нет. Ты что ж, думаешь,
есть еще на свете люди?.. Откуда же взялись бы, только подумай своей дурной
головой!
– Но я-то взялся, – возразил Придон кротко. Коряга
на мгновение задумался, почесал в затылке.
– А кто знает, где ты прятался… Может, тебя родила
Перепугица, она в прошлом году с животом ходила, а потом как-то враз перестала.
А ты не показывался, чтобы траву не топтать, только ночью вылезал и жрал мою
рыбу… То-то теперь вспоминаю, что ее всегда меньше, чем ловил!.. А потом тебя
что-то стукнуло, а мы с Голяком на тебя и наткнулись… Надо будет у Перепугицы
спросить, она тебя признает. Она все признает, такая она у нас!..
– Сколько я валялся без памяти? – спросил Придон.
Коряга воззрился на него в удивлении.
– Сколько? Да просто лежал, вот и все. А потом
подобрали.
– Нет, здесь!
Коряга флегматично сдвинул плечами.
– Да кто это знать может И как узнать?
– Ну… ночь и день сменяются… вы же спите когда-то?
– Спать – спим, – ответил Коряга довольно. –
Мы спим часто и много!.. А как же? Поспать – это поспать… И ты спал. Много. Дык
все ж спят много!
Глава 4
Яркое, хоть и вечернее солнце заливало красноватым светом
двор, сад, блистало на уложенной золотыми плитками крыше дворца, из-за чего та
казалась похожей на чешую крупного дракона. Воздух застыл, неподвижный, словно
вода в теплом болоте. Цветные струи ароматов плавали медленно и лениво,
колыхались величаво, изгибались так томно, что хотелось почесать им спины.
Из сада доносились изысканные звуки томной песни, ей мягко
аккомпанировали на струнах. Щажард неспешно потягивал вино, усталое за день
тело распустило мышцы. Тихий, как мышь, слуга неслышно подал на серебряном
блюде сдобренных винным соусом очищенных раков.
За спиной звякнуло, послышался стук подкованных сапог,
бренчание небрежно подогнанного металла. Щажард поморщился, но, когда шаги
приблизились вплотную, надел самую приветливую улыбку и поднял голову.
Янкерд вскинул кверху кулак.
– Приветствую государственного человека! – сказал
он бодро. – Обремененного государственными… ну, тайнами, делами,
заговорами, налогами и прочими интригами.
Щажард лениво кивнул на свободный стул.
– Да ладно вам. Садитесь, промочите горло.
Янкерд сел, бодрый и налитый силой, усы задорно торчали
кончиками кверху. Слуга молча поставил перед ним золотой кубок. Янкерд вскинул
брови в молчаливом вопросе, сам Щажард прикладывается к серебряной чаше. Щажард
медленно и лениво отмахнулся.
– Пейте, пейте, что за церемонии!..
– Благодарю, дорогой бер.
– Что нового?
– Нового много, – ответил Янкерд. – Но для
меня главное, что срок, данный варвару, заканчивается. Пора готовить свадьбу!
