Ближе всех был призрак, сквозь которого Придон почти ясно
видел корявый ствол дерева. Однако под этим призраком прогибалась земля, словно
двигался по тонкому льду глубокой и опасной реки. Над головой пронесся
призрачный кажан размером с лося. Очертания кажана слегка размывались, он сам
создавал ветер, и, когда через поляну полетел толстый жук, настоящий жук, не
призрачный, челюсти кажана молниеносно сомкнулись, отвратительно захрустело,
кажан выплюнул жесткие надкрылья, что упали прямо перед Придоном.
Он привстал, рука нащупала дубину. Призраки окружили их,
остановились. Он застыл, не зная, что делать, а дубина против призрачных
существ вряд ли…
– Я пришел с миром, – произнес он торопливо, ибо
лучше заговорить первым, там за ним преимущество, – но мне в этом Лесу
нужен меч… даже не весь меч, а только обломок лезвия.
Один из призраков колыхнулся всем телом, Придон услышал
тихий шелестящий голос:
– Зачем… тебе?
Обрадованный, что с ним заговорили, он торопливо передернул
на грудь ножны, взялся за рукоять:
– Вот все недостающее! Если найду лезвие, меч снова
будет цел!
Призраки молчали, их слегка колыхало в неподвижном воздухе,
затем прежний, который заговорил первым, сказал:
– И ты снова… будешь… убивать?
– Конечно, – ответил Придон с достоинством. –
Убивать врага – что есть достойнее? Захватывать чужие земли, травить конями
посевы, рубить сады, резать скот! Женщин и детей уводить в плен, стариков
рубить на месте!
Призраки снова молчали долго, ему показалось, что каким-то
образом совещаются. Наконец снова тот, первый, сказал:
– Это хорошо… убивать… Убивай людей побольше… Это
хорошо…
– А где лезвие этого меча? – спросил Придон. Он
вытащил рукоять, поляна сразу озарилась ярким светом, словно на ней разожгли
огромный костер во всю ее ширь. Призраки исчезли, только в ушах Придона
прошелестел быстро гаснущий голос:
– Прямо… а потом по течению реки…
Цветок дернулась, глаза непонимающе уставились в нависающее
сверху лицо Придона. Он растянул губы в торжествующей усмешке.
– Прямо, – сказал он. – А потом по течению
реки.
– Что?
– Увидишь, – пообещал он. – Вставай, надо
идти… Одно только жалею…
– Что?
– Я мог их спросить, сколько же я провалялся без памяти
и сколько я здесь вообще. Она спросила непонимающе:
– А зачем это тебе? Дурь какая-то. Река течет… и мы
течем.
По обе стороны звериной тропы поднимались странные растения
с узорными листьями, Цветок на ходу срывала сочные головки, ела, Придон слышал
за спиной чавканье, сопенье, не выдержал, сам сорвал тугой бутон, на зубах
захрустело, будто ел луковицу.
На губы брызгало сладким соком. Он чувствовал, с какой
горячей благодарностью желудок принимает лакомство, по жилам сразу побежала
теплая волна, ноги начали ступать тверже, а дыхание выровнялось.
– Вкусно? – спросило за спиной.
– Очень, – признался он.
– Я тоже никогда такого не ела! Он на бегу покачал
головой.
– Рисковая… Откуда знала, что это можно есть? Она
что-то ответила, он не услышал из-за резкой боли в лодыжке. Дернулся,
извернулся, пальцы подхватили скользкое гибкое тело толщиной с кисть его руки.
Серая змея вцепилась зубами с такой силой, что по ноге побежали горячие алые
струйки.
Цветок жалобно вскрикнула, Придон с проклятием пытался
оторвать гадину, та держалась, не отпускала. Он кое-как разжал ей пасть, Цветок
причитала, когда он вытаскивал погрузившиеся в мякоть длинные острые зубы.
– Отойди!
Она отпрыгнула, он ухватил змею за хвост, раскрутил над
головой и подбежал к ближайшему дереву. Послышался сочный хруст костей, змеиная
голова разлетелась на мелкие осколки. Придон отшвырнул гадину, грудь его тяжело
вздымалась, на губах показалась пена.
Цветок заметалась вокруг, он сел, ухватился за рану, крикнул
зло:
– Жжет, как огнем!.. Ядовита?
– Ох да, ядовита…
– Сильно?
– Сильнее уже не бывает, – ответила она
жалобно. – От этого яда спасения нет…
– Как нет? – вскрикнул он. – Должно быть! Так
не бывает, чтобы не было спасения! Наш Творец создал мир таким, что на все есть
что-то еще сильнее, больше, быстрее… Ищи, ты лучше знаешь этот лес!
Ее взгляд беспомощно заметался по деревьям, она вскрикнула
отчаянно:
– Сок вот этого дерева… он тоже яд! Но человек, испив
этого сока, почти на сутки становится очень сильным, быстрым и…
– Что? – крикнул он. Боль быстро шла по ноге
вверх, уже воспламенились внутренности, он корчился, не мог сидеть, еще чуть –
и начнет кататься по земле. – Что еще?
– …и красивым, – закончила она. – Но потом он
умирает в сильнейших муках.
– А сейчас у меня что? – закричал он. –
Радость? Быстрее, набери того сока!
Боль достигла груди, он чувствовал, как в муках задергалось
сердце. Первые капли яда пошли в мозг, там сразу вспыхнула адская боль,
нечеловеческая, в глазах слезы, он почти ничего не видел, только мелькало нечто
серое, слышались шлепающие шаги, женщина что-то выкрикивала, причитала,
плакала, жаловалась.
Перед ним появился широкий лист, сложенный лодочкой. Придон
рассмотрел мутную желтоватую воду с приятным запахом вишневого сока. Жалобный
голос сказал над самым ухом:
– Не пей этот сок…
– Я умираю, – прохрипел он.
Она обняла его одной рукой за плечи, помогла сесть,
прислонившись спиной к дереву. Другая рука держала перед ним листок с
неподвижной, словно клей, жидкостью.
– Почему так получилось? – спросила она сквозь
слезы.
Он хотел припасть губами к соку, но в последний момент
подставил ладони.
– Лей!
Пальцы приятно обожгло холодом. Сок пришел в дерево из
глубин земли, может быть, даже из тех глубин, где светит черное солнце, где
правит Ящер подземным миром, где все иначе…
– Не пей, – сказала она жалобно. – Говорят, у
него сладкий запах и даже вкус… Но человек умирает в жутких корчах… Перед
смертью становится настолько ужасен, что… я даже не хочу об этом говорить!
Прозрачный сок начал сочиться сквозь пальцы. Придон сжал
пальцы плотнее, преодолел приступ режущей боли в черепе, когда кости начали уже
раскалываться, припал губами. В первое мгновение ощутил, что боль ушла,
испарилась, исчезла, как словно ее и не было. Затем показалось, что становится
выше ростом. Ощутил, что молод и силен, а если поднатужится, то вырвет с корнем
дерево, если не самое толстое.
