Но сбрую чистили, смазывали маслом, полировали еще долго,
старательно, так что солдаты за спиной Свея едва не валились с ног. Тот все же
не выдержал, прорычал:
– Что за варварские шуточки?.. Вам было сказано ехать!
Вам и надо ехать!
Придон дернулся, разрываясь надвое: и прав этот щеголь, надо
ехать, даже не просто ехать, а бежать, лететь, мчаться, но и за такой тон надо
убивать на месте гада.
Скилл на этот раз посмотрел на командира стражи довольно
надменно, поинтересовался:
– Ты ведь не простолюдин, верно?
– Я старший сын бера Эрмана! – заявил Свей
гордо. – Наследник его земель и владений!
– Вот и хорошо, – сказал Скилл зловеще, – а
то мне негоже скрещивать оружие с простолюдином… Я – сын тцара Артании,
снисхожу до поединка с тобой. Ты разговариваешь с нами непочтительно, грубишь…
Похоже, ты очень хочешь скрестить со мной оружие, верно?
Никогда Придон не видел, чтобы мужчина мог так быстро и
смертельно поменять цвет лица. Только что лицо начальника стражи было бледным,
словно отхлынула вся кровь, но вдруг исхудало до желтизны покойника, кровь ушла
неведомо куда, он весь стал меньше ростом, съежился, а с синих губ сорвалось:
– Я при исполнении… Меня послали… Меня поторопили…
Скилл критически оглядел его с головы до ног. Сам сын
артанского тцара был огромен, неожиданно свиреп, от всего мускулистого тела
вдруг повеяло быстрой и неумолимой смертью. Придон с уважением и любовью
смотрел на старшего брата, который умеет меняться так сразу.
– Жаль, – наконец процедил Скилл, – ну да
ладно, петушок. Если тебе, петушок, вдруг покажется, что мы как-то тебя
обидели, то ты, петушишка, скажи сразу же!.. Понял, ворона? Я в любое время
готов. Хоть прямо здесь, хоть на площади.
Свей краснел, бледнел, кадык его дергался, каждое слово било
как стрела, за спиной десяток солдат, все слышат, сволочи, но он не тупой
артанин, чтобы броситься в драку: лучше быть живым петушком, чем сраженным
волком, ибо что волк против льва?
Глава 6
По дороге Свей попробовал артан окружить солдатами, но Скилл
усмотрел намек: ах, под арестом? – разъярился, ухватился за топор. Свей
поспешно увел компактную группу далеко вперед, а шестеро героев ехали неспешно,
поглядывая по сторонам, Аснерд весело заговаривал со всеми молодыми и
немолодыми женщинами, что выглядывали из окон. Ему трижды бросили цветы, в последний
раз – вместе с горшком, Придон успел заметить мужскую руку бросавшего.
Дома расступились, открылся залив, а слева блистал, как
огромная глыба льда, сказочный дворец. Багровое солнце после затененных улиц
сумело напоследок ударить в глаза с силой полуденного. Но ветерок со стороны
моря, воздух свеж, чист, прохладен, чувствуется холод огромных масс воды.
В тени последнего в ряду дома ожидали роскошные носилки.
Полуголые носильщики застыли неподвижные, как каменные столбы. При виде
обнаженных до поясов мускулистых артан зябко передернули плечами.
Конские копыта стучали по плитам глухо, как стучит кость по
камню, но за шелковыми занавесками явно услышали, из глубины носилок раздался
стон. Занавеска колыхнулась, показалась пухлая белая рука.
Черево высунул голову, глаза болезненно мигали, как у старой
больной совы, которую вытащили на яркий свет.
– Приветствую героев из страны героев! – сказал он
слабым голосом. – Простите, что не вылезаю, чтобы приветствовать, но после
вчерашнего приема посла из Славии…
Лицо его в самом деле было опухшее, помятое, глаза совсем
заплыли, а под глазом виднелся явно закрашенный кровоподтек.
Артане без спешки, сохраняя достоинство, приблизились к
носилкам. Спешно можно только к водопою, но не к человеку. Тем более куяву. На
опухшее лицо дворцового вельможи посматривали с брезгливой жалостью.
– Это уважительная причина, – ответил Скилл за
всех. – Ты хотел нас видеть, мы пришли. Ты хочешь нам что-то сказать, мы
тебя слушаем.
Придон задержал дыхание. Черево слабо шевельнул белой рукой.
– Ох, моя голова… Дрова на ней кололи, что ли?.. Я
договорился о приеме. Не о вашем, понятно. Тцар меня примет, понятно?
Придон ахнул, Скилл предостерегающе сжал младшему брату
плечо.
– Но мы идем с тобой? – спросил он
полуутвердительно.
– Точно, – ответил Черево, – вы ж мои гости…
черти б вас побрали! Когда куява зовут в гости, он приходит один и вовремя.
Когда в гости зовут артанина, он приходит на сутки позже, да еще не один, а с
оравой приятелей. Вот мы и явимся… по-артански.
Вяземайт спросил с сомнением:
– К тцару?
– Но вы же артане? – спросил Черево. – Вы ж
не понимаете разницы.
– Не понимаем, – согласился Скилл. – Поехали?
– Да, – ответил Черево. – Только старайтесь
без ваших артанских штучек…
С каждым словом голос слабел, Черево отодвигался в глубину
носилок. Занавеска вырвалась из ослабевших пальцев, лицо исчезло. Носильщики
ухватились за отполированные ручки, подняли рывком. В глубине носилок охнуло.
Аснерд откровенно расхохотался, даже Вяземайт хмуро
улыбнулся. Знатный бер им ровесник, если не моложе, но уже едва передвигается,
а пустяковая попойка длиной всего в одну ночь валит с ног. Слабый народ эти
куявы!
Придон вдруг вскрикнул:
– Подождите чуток! Я сейчас…
Они ехали мимо их постоялого двора, конь под ним рванулся,
опережая приказ. Вихрем ворвался во двор, Придон бегом вбежал в корчму, там в
переходе к комнатам для гостей зеркало, в нем отразилась перепуганная
физиономия с трясущимися губами и большими, как у морского окуня, глазами.
Он сам чувствовал, что его трясет. Впервые в жизни стало
страшно: а в то ли одет, так ли, и не нужно ли набросить на себя что-то иное,
лучше, более приятное для ее глаз? На всякий случай метнулся к бочке с водой,
непривычно долго плескал в лицо воду, снова разглядывал этого молодого, теперь
совсем не сурового воина, тер щеки очищающей глиной, подперши щеки изнутри
языком, выпячивал нижнюю челюсть и смотрел в зеркало то грозно, то вызывающе,
то с красивой надменностью, но сам видел, что сквозь лицо каменного истукана,
каким надлежит быть герою, проглядывает что-то щенячье, чуть ли не
повизгивающее.
Когда выскочил на крыльцо, а потом уже на коне выехал из
двора, на него смотрели с удивлением и беспокойством не только артане. Даже
Черево высунул голову, слабым голосом поинтересовался, не заболел ли доблестный
Придон, чья воинская слава достигла берегов Куявии?
Аснерд оглядел Придона внимательно, буркнул Вяземайту:
– Ты прав: женщина – слабое, беззащитное существо, от
которого невозможно спастись.
Через город ехали долго, Придон в нетерпении решил, что Черево
нарочито водит их по самым роскошным кварталам, дабы сразить богатством и
могуществом. Взглянул на небо, солнце уже опустилось, стиснул зубы – нет,
двигаются в самом деле по прямой, лишь иногда огибая дома.
