Садовники разбегались в страхе, Янкерд велел их щадить:
отныне это его сад, нужны люди, чтобы ухаживать за дивными цветами.
Короткий бой у входа во дворец, и снова разряженная стража
не могла оказать достойного сопротивления. В это время прискакало еще сотни две
всадников, их вел отважный Лантест, младший брат Янкерда.
– Окружи дворец, – велел Янкерд. – И чтоб ни
одна муха не вылетела!
– Сделаю, братец! – вскрикнул Лантест звонким
голосом. – Герои, за мной!
Еще не стих грохот от копыт, как массивные двери дворца
подались, Янкерд первым ворвался в огромный зал и скрестил меч с внутренней
стражей.
Глава 11
Коня отыскать удалось нескоро. Лежит с распоротым брюхом,
глаза уже остекленели. Придон стиснул кулаки, артанин без коня как будто не
человек вовсе, но пересилил гнев и горечь. По слову Серого Дива темный зев в
скале приглашающе превратился в широкую трещину, что расколола гору надвое.
От камней несло сухим жаром, а когда коснулся стены, пальцы
обожгло. Поле битвы осталось за спиной, он спешил пройти по этому странному
проходу, а то вдруг гора сомкнется снова, Серый Див мог замыслить и такое… И
все же дико, что такая мощь пропала зря, ведь с этой мощью Див тысячи лет сидел
в пещере, ничего не желая, ничем не интересуясь, хотя мог бы, мог…
Придон задохнулся от вихря нахлынувших мыслей, те ярко и
красочно рисовали возможности того, что можно, когда вот так гору на две
половинки, когда изменяешь тело, поднимаешь целую армию прямо из земли!
Впереди блеснула зелень, и тут гора дрогнула, заскрежетала.
Придон ринулся со всех ног, стены надвигаются высокие, жуткие, он представил
себе, как сплющит, как брызнет кровь и затрещат кости… Ноги вроде бы похолодели,
но стена рядом замелькала, зелень все ближе, стены смыкались, он с разгона
прыгнул, сзади раздался гром, треск, посыпались камни.
Он перекатился через голову, вскочил, оглянулся дикими
глазами. Сомкнувшиеся горы оторвали ему подошву правого сапога, но самое
главное, обе перевязи все так же плотно перекрещивают бурно вздымающуюся грудь,
рукояти топора и меча торчат над плечами.
– Будь ты проклят, Серый Див, – сказал он с
сердцем. – Пусть на том свете тебя вместо мишени… и чтоб всякий дурак
метал в тебя дротики!..
В голове трещало, перед глазами плавали цветные круги,
сгустки мрака. Он все еще жадно хватал широко открытым ртом воздух, то и дело с
ужасом оглядывался на гору. Обе половинки сомкнулись так плотно, что не
отыскать трещину. Ну скотина, это же нечестно…
Стволы здешних деревьев сухие и чистые, а ветви на самой
вершинке. Корни вылезают из земли, тоже сухие, почерневшие от ветра, солнца. А
посреди поляны древние белые камни, правильный круг, посредине еще камень,
самый крупный.
Придон вышел на середину, на камне высечены знаки, деревья
дрогнули, вдруг поплыли перед глазами. Он качнулся, пальцы невольно ухватились
за камень. Кончики обожгло, словно коснулся глыбы льда. Даже не льда, а
металла, пролежавшего долго на морозе. На миг показалось, что из камня в его
тело проскользнула крохотная молния, в черепе чуть-чуть посветлело.
– Я, – произнес он хриплым голосом, – сын
Осеннего Ветра и Солнцерукой Пореи-Шатаньи… призываю… призываю Листогерта!..
Если ты в этом лесу, приди на мой зов. Если ты заключен в земле, воде или камне
– пусть мой голос будет путеводной нитью, пусть биение моего сердца станет
маяком, пусть моя воля станет пылающим факелом, что осветит твою тьму и выведет
на свет…
Он произносил старинное заклятие, сам удивляясь тому, что
запомнил, Вяземайт втолковывал всем троим детям тцара, но слушал только Скилл,
Ютлан слишком мал, а Придон тогда мечтал о воинской славе, лязге мечей, бешеной
скачке, схватках и поединках.
– Да придешь на мой зов, – продолжал
Придон, – да будет…
Он запнулся, ибо далеко-далеко в глубинах земли нечто
дрогнуло, просыпаясь. Донесся едва слышный гул. Придон ощутил толчок, словно
сотни саженей каменистой земли всего лишь тонкое покрывалом под его ногами. В
неимоверно глубокой темнице закованный бог проснулся и начал ворочаться в
дурманящем сне.
– Я призываю тебя, – повторил Придон. – Силой
древних богов, силой древней воли…
Он почти воочию видел в каменных глубинах, а под слоем
рыхлой земли дальше сплошной скальный массив, как там содрогнулось и попыталось
распрямиться огромное тело. Тесные стены темницы не позволили, бог застонал,
зарычал, обессиленный, терзаемый болью и многовековыми муками.
– Я здесь, – сказал Придон, – я здесь… Иди на
мой голос!.. Возьми мою силу, возьми мою твердость, возьми мою ярость…
пробуждайся!
Он почти видел, как в каменном мешке шевелился бог, грозный
и одурманенный, не различающий яви и сна, но все еще несокрушимый, всего лишь
плененный и скованный, чьи согнутые руки и ноги упираются в каменные стены…
стены, которые он легко бы сокрушил и раздвинул, если бы не тяжелые заклятия,
наложенные новыми богами.
Гул под ногами стал громче. Придону почудилось, что земля
начинает нагреваться. Перед его мысленным взором темное тело начало
распрямляться. Мышцы вздулись, каменные стены трещали, сила заклятий почти
исчезла, но и бог оставался все еще одурманенным, он пытался освободиться чисто
инстинктивно, как попавший в капкан зверь, как упавший в реку волк.
– Проснись, – сказал Придон громко. – Я
снимаю последние чары! Я ломаю последнюю дверь… Я укажу тебе, как выбраться…
Бог снова содрогнулся. Придон чувствовал, как могучее тело
пробуждается, но разум бога еще затуманен вековым сном, одурманен, ищет выхода,
старается пробудиться, понять, где он и что с ним, смутно вспоминает древние
битвы и ту последнюю, что проиграл…
– Пробуждайся, Великий, – воззвал Придон. –
Часы заточения сочтены… кончились!!!
Он чувствовал, как там, в глубине, дрожит магическая дверь,
поставленная молодыми богами, но его силы, доставшейся от матери, недоставало,
чтобы разбить ее или сломать запоры. Возможно, потому, что сам Придон изнемог в
битве с Серым Дивом, кровь из мелких ран все еще сочится, в голове слабость, а
в ушах звон.
Но и с затуманенным сознанием он ощутил беззвучный удар по
решетке изнутри. Магическая преграда лопнула. Бог все еще не проснулся
полностью, Придон ощутил его освобождение как инстинктивный порыв к свободе,
такой же свойственный ему, как артанину стремление вскочить на коня и помчаться
галопом навстречу ветру.
Раздался грохот, земля задрожала так сильно, что он не
удержался и рухнул на колени. Шагах в пяти земля вздыбилась горбом. Образовался
целый холм, разлетелся на тысячи мелких комков земли. Выметнулся столб
ослепительного ревущего огня. Вершиной пламенный клинок достиг облаков, там
сразу образовалась широкая дыра.
Остатки земляного вала рассыпались, в огненном столбе
поднялась исполинская фигура. В ней не было ничего человеческого, Придону она
показалась состоящей из камня и металла, однако он ощутил на себе яростный
взгляд сотни глаз, разбросанных по всему телу древнего бога. В следующее
мгновение бог и огненный столб исчезли. На поляне стало сумрачно, тихо,
потрескивали сухие листья да слабо дымилась кора самых близких деревьев.
