Ехали по непривычно широким улицам. Придону все время
чудилось, что его конь ступает в непомерно большой комнате. Копыта стучат по
широким гранитным плитам, ими вымощен весь город, разве что на самых окраинах
просто утоптанная земля, а здесь даже неловко на коне, будто в непомерно
огромном храме…
Он покосился на спутников, едут с надменными лицами, им все
здесь обрыдло, судорожно вздохнул и с усилием выпрямился, расправил плечи и
заставил себя смотреть орлом или хотя бы соколом.
Вечереет, улицы освещены скудно, только пурпуром закатных
облаков, но, когда подъехали к центру, еще задолго до дворца вступили в море
огней. На стенах факелы, светильники, то и дело выскакивают слуги с факелами в
руках, дома из светлого мрамора, камень ловит огни и бросает обратно с такой
силой, что удесятеряет блеск.
Перед самим дворцом площадь залита светом. Солнца давно нет,
кровавый закат медленно угасает, но блеск дворца слепил, заставлял щуриться
глаза.
– Мать богов, – выговорил Вяземайт, –
мать-перемать всего сущего!.. Здесь живут люди?
Занавеска отодвинулась, Черево сказал почти бодрым голосом:
– Можешь считать, что боги. Ведь куявы с богами в
родстве, в то время как артанцы в родстве с… гм… ну, мы приехали.
Носильщики опустили носилки. Черево выбрался, с натугой
разогнул спину. Багровое лицо все еще носило следы ночного пьянства, но бер на
глазах изумленных артан выудил из нагрудного кармана халата сушеную травку,
размял в ладонях, понюхал, и багровая нездоровость исчезла прямо на глазах.
Глаза заблестели, Черево выпрямился, расправил плечи.
Аснерд спросил пораженно:
– Если у тебя такая волшебная травка, то чего ж терпел?
На тебе ж рожи не было! Черево отмахнулся.
– За все приходится платить… Пойдемте.
Появились молчаливые люди, одетые богато и пышно, взяли
коней под уздцы. Черево нетерпеливо оглядывался с мраморных ступеней. Придон
первым догнал, Скилл и воевода с волхвом двигались с раздражающей неспешностью,
останавливались, беседовали, Аснерд даже начал было рассказывать, как он ловил
рыбу в горном озере на кордоне с Куявией.
Черево с Придоном ждали вблизи массивных врат. Это был еще
не дворец, как понял потрясенный Придон, а всего лишь вход в сад при дворце, а
сам дворец, как постоялый двор, где-то далеко, отгороженный садом с
роскошнейшими розами, фонтанами, дорожками для прогулок, ажурными беседками, а
также массивными небольшими павильонами, где можно укрыться от дождя или
солнца, общаться с гостями, неспешно принять послов или массажистов.
Огромные как горы воины молча скрестили перед ними копья,
каждое размером с корабельное весло. Скилл воинственно выдвинул нижнюю челюсть,
плечи пошли в стороны, а спина и грудь вздулась могучими шарами мышц.
– В чем дело? – прорычал он надменно. Черево
оглядел их, хлопнул себя ладонью по лбу.
– Я так привык к вам, что даже забыл… Во дворец нельзя
с оружием. Никому! Даже в любимый сад тцара нельзя. Такой закон!
Скилл прорычал:
– Артане никогда не расстаются с оружием! Черево сказал
умоляюще:
– Мы не навязываем вам свои привычки там, в Артании…
– Посмел бы только, – сказал Вяземайт с
ненавистью.
– Никто не смеет, – втолковывал Черево Скиллу, как
самому старшему и, как чувствовал Придон, самому разумному. – Видишь, я
иду без оружия! Все вельможи идут без оружия. Самые преданные полководцы, беры,
беричи, не говоря уже о песиглавцах, – все без оружия! У меня отбирают
даже пилочку для ногтей, представляешь?
Скилл поколебался, затем его жестокое лицо чуть дрогнуло в
жестокой улыбке:
– Даже пилочку? Вы слышали, герои?
Аснерд с готовностью захохотал, Вяземайт процедил
ругательство в адрес трусливых куявов, но вслед за Скиллом вытащили топоры.
Стражи насторожились, к ним присоединилось еще с десяток таких же огромных,
закованных в настоящие железные доспехи.
Придон поставил топор у стены так, чтобы лишь острым концом
упирался в пол, а рукояткой в стену. Друзья оставили свое оружие рядом. Стражи
все еще загораживали ворота, копья были нацелены в артан.
Скилл спросил раздраженно:
– Что еще?
– Поясные ножи, – напомнил Черево. Скилл зло
искривил губы в усмешке:
– Ах да, здесь отбирают даже пилочки для ногтей.
Нож звякнул о каменные плиты пола. Аснерд молча бросил свой
нож, который больше напоминал куявский меч, а Вяземайт прорычал злобно, что нож
он оставит здесь, зачем ему нож, он любого из здешних богатырей задавит голыми
руками, если кто не верит, пусть выйдет к нему, даже во всем своем железе…
Олекса и Тур сняли молча, посматривая на отца.
Ворота открылись медленно, торжественно, без скрипа. Черево
скользнул в щель раньше, чем распахнулись во всю ширь, но Скилл, истинный
артанин, дождался, пока створки уперлись в стены. Так и пошли, надменно, это
они выказывают этому саду честь, почтив своим присутствием.
У Придона голова кружилась от сильных и разных запахов,
тревожащих, волнующих, так может взволновать мужчину только вид прекрасного
оружия, статных коней или хорошая песня.
По обе стороны дорожки с тихим плеском вверх бьют водяные
струи. От них повеяло прохладой и бодростью. Придона всегда удивляла вода,
бьющая вверх такими тугими струями, и, хотя Вяземайт объяснял, как и почему,
все равно это казалось чудом.
Над деревьями и кустами порхают, как бабочки, странно
проваливаясь в воздухе, дивные яркие птицы. Другие, спрятавшись среди веток,
поют настолько прекрасными голосами, что Придон начал задыхаться от непонятного
волнения.
Непривычные запахи окутывали их волшебными чарами со всех
сторон. Придон, привыкший к простым ароматам выжженной степи, ощутил, как грудь
переполняется, в голове тоже теснота, глаза уже не воспринимают изобилия…
Их вели по широкой дорожке, усыпанной золотым песком, справа
и слева роскошные кусты роз, довольно жужжат крупные мохнатые шмели, за кустами
низкорослые деревья, настолько красивые, что дух захватывает. Придон никогда не
думал, что может любоваться просто деревьями, а за этими деревьями, которым не
знает даже названия, другие – настолько высокие и стройные, что в степях
Артании такие просто не могли вырасти. Если у низкорослых листва нежно-зеленая,
то у высоких – темная, почти торжественно черная, словно у волхвов воинства
Смерти, и над всем еще неумолчный щебет невероятно пестрых птиц, ярких, с
красным и оранжевым оперением, с хохолками на головах и роскошными хвостами,
каких не увидишь даже у самых красивых артанских петухов…
Фонтаны выбрасывают струи в стороне от дорожки, лишь однажды
ветер донес мельчайшую водяную пыль. Она приятно охолодила кожу, но крохотные
капельки тут же исчезли на горячей коже.
