– Ты умрешь, – ответил Придон, – а я возьму
Итанию!
Итания жалобно вскрикнула:
– Придон, почему не обнажишь меч Хорса?
Янкерд дрогнул лицом, глаза быстро бросили взгляд на рукоять
за плечами Придона. В глазах метнулся страх. Он поспешно взмахнул черным лезвием,
спеша не дать Придону протянуть руку за волшебным мечом, сделал быстрый шаг
вперед. Придон выставил топор, пламенный меч и топор из простого железа
встретились в воздухе, звякнуло, разлетелись искры. Лицо Янкерда исказилось,
пальцы разжались, словно онемели от страшного удара.
Придон перехватил одной рукой падающий меч, пальцы ощутили,
как черная рукоять с готовностью устроилась у него в ладони. Янкерд сделал к
нему шаг, поднял дрожащие руки, в глазах ужас и непонимание, пальцы нацелены в
горло артанина. Но острие черного меча уже смотрело ему в грудь, сразу же
предав.
– Убью! – вскрикнул Янкерд.
Придон увернулся, мимо скользнуло блистающее доспехами тело.
Загремел металл, ударяясь о стенки ямы.
Каменные стены западни дрогнули, начали сдвигаться. Снизу донесся
дикий крик:
– Придон!.. Я ошибся, я – виноват! Отныне я твой
слуга!., твой раб!.. Прошу, брось мне веревку!
Придон быстро огляделся. Тулей сорвал со стены длинный
шелковый шнур, бросил Придону. Придон наклонился над краем ямы.
– Янкерд! Ты что-то сказал?
Янкерд стоял на самом дне, глубина в два человеческих роста.
Слышался хруст, под массивные движущиеся плиты попадали мелкие камешки,
трещали, как хорошо поджаренные орешки, рассыпались в пыль.
– Брось веревку! – умолял, рыдал, вопил Янкерд.
Придон подумал, поколебался, наконец вздохнул и крикнул:
– Как скажешь. Держи!
Янкерд безумными глазами, полными надежды, смотрел на
веревку, но, когда упала к его ногам вся, взвыл, закричал. Придон отодвинулся
от края. Тулей, Итания, Барвник смотрели широко раскрытыми глазами. Придон
взглянул на меч в своей руке, швырнул за веревкой в суживающуюся щель.
За спиной послышался хруст треск, звучный хлопок. Из щели с
силой выплеснулся фонтан алой крови. Одна из струй коснулась свода, быстро
расплылось красное пятно.
Придон шагнул к Тулею, тот выглядел потрясенным. Придон
через голову снял перевязь и, держа ножны одной рукой, другой обнажил меч, с
которым огненный ангел стоял у врат райского сада.
В комнате полыхнул неслыханно чистый свет. Свет первого дня
творения, еще не замутненный уступками тьме, рассветам, плохой погоде. Длинное
лезвие выглядело сгустком огня, но в то же время чувствовалась в нем
несокрушимость, которую не отыскать на земле.
Придон вскинул руку с мечом к своду, все смотрели в
благоговейном молчании. После паузы он сунул меч в ножны, свет разом исчез, в
комнате только желтая тусклость светильников.
– Получай, тцар, – сказал он звучно и протянул
Тулею ножны с вложенным мечом. – Я все выполнил!
Тулей не взял драгоценный меч, в синих глазах мерцало
странное выражение.
– Ты не просто отыскал, – произнес он. – Но и
собрал! Без всяких магов, чародеев, жрецов. Значит, это твой меч. Он признал
хозяином тебя. Даже в ножнах, даже у тебя за спиной, он не дал Черному
разрубить деревянное топорище в твоих руках!
Придон покачал головой.
– Огонь у богов крадут герои, но трижды герои –
зажигающие огонь сами.
Тулей, похоже, не понял, но Щажард воровато ухватил меч
обеими руками, напрягся, лицо побагровело, но удержать не сумел, меч с грохотом
обрушился на пол. Смягченный, толстым ковром, послышался треск лопнувшей
каменной плиты.
Барвник посмотрел неодобрительно на меч, на Щажарда, снова
на пол, сказал громко:
– Я думаю, что муж Итании все равно должен носить
именно этот меч.
Придон наклонился, легко подхватил невесомые ножны с грозно
блистающей рукоятью, опустил на край легкого стола на тонких ножках, все
затаили дыхание. Тулей и другие даже отступили, но меч, послушный воле хозяина,
лежал тихо, как перышко.
Тулей шумно перевел дыхание.
– Это же… Нет, голова идет кругом! Барвник, собери
народ ко дворцу… Думаю, и так собрались, долго орать не придется. Пора объявить
при всех, что артанин сделал то, чего никто в мире не мог… и что Итанию
получает по праву. И что это она должна гордиться, что отдают такому герою!
Придон сощурился от яркого куявского солнца, в Славии привык
к затянутому тучами небу. Площадь перед дворцом заполнена народом так, что люди
теснились в переулках, усеяли крыши и деревья.
Слуги поспешно застелили красными коврами мрамор, протянули
дорожку из полотна пурпурного цвета по ступенькам до самой площади. Тулей вышел
в сопровождении Барвника, Щажарда, Черево. Чуть позже появилась Иргильда, ее
сопровождали только три знатные женщины. Следом повалила, теснясь, как овцы,
целая толпа знатных беров, беричей, мечников, князей и полководцев, что хоть и
запоздало, но привели войска на помощь. Итания и Придон в сторонке шли рядом,
почти касаясь друг друга.
Тулею поставили роскошное кресло с высокой спинкой. Он присел,
так положено, но тут же встал и, подойдя к краю верхней ступеньки, заговорил
сильным, все еще звучным голосом. На площади замерли, вслушиваясь в речь
повелителя:
– Видят боги… Видят боги, я не хотел этого брака, как и
все вы. Более того, я сделал все, чтобы… не допустить его! Да, признаюсь,
признаюсь… Но этот артанин покорил меня. Ты слышишь, Придон? Ты покорил нас
всех. Покорил не мечом или топором, это всего лишь оружие, – ты покорил
наши сердца, наши души. А это самая надежная победа…
Барвник что-то шепнул ему на ухо. Тулей кивнул, сказал
громче:
– Это – единственная победа, которая… победа!
Придон дышал часто, грудь распирало могучее сильное чувство,
которому не знал названия. Вот тот миг, ради которого стоит идти через ночь и
снег, ломиться через лес, болота и горы, драться с людьми, нелюдьми, дэвами и
чудовищами, голодать, получать раны, висеть на одной руке над пропастью.
– Подойди же, сын мой! – сказал Тулей.
Придон поправил топор, теперь грудь перекрещивает только
одна перевязь, и двинулся вперед. Шаги сначала были деревянными, смотрят тысячи
пар глаз, но плечи расправились, он же артанин, спина выпрямилась, прошел мимо
толпы этих могущественных беров, князей и князьков, вотчинников, господарей,
наместников, мечников, хранителей, полновластных хозяев огромных земель,
дворцов, крепостей, богатейших палат – грудь могучая, взгляд твердый, в руках
сила, а в сердце артанская честь и отвага.
Итания смотрела влюбленными восторженными глазами. Тцар взял
ее за руку, Придон остановился в трех шагах. Сдержанно и едва-едва поклонился,
как и надлежит артанину, что преклоняет колени только перед богами.
