Тцар сделал знак, трубы умолкли. В торжественной тишине,
когда слышно, как в небе перекликаются летящие журавли, он сказал могучим
сильным голосом:
– Вот моя дочь, единственная дочь Итания!.. Отдаю ее
тебе в жены. У меня нет наследника, потому мой трон наследует первый же сын от
вашего брака…
Трубы прогремели снова. В народе начались радостные крики,
вверх полетели шапки, цветы, венки, женские платки. Тцар вскинул руку,
серебряный клич труб оборвался.
– Отныне же, – сказал Тулей сильным
голосом, – я уступаю молодым южный дворец, самый новый и красивый! Да
будут жить, наслаждаться счастьем, друг другом, нашей любовью и уважением своих
подданных. А доблестный Придон отныне не артанин, как все привыкли называть, а
благородный князь Придон! Даже светлый князь, первый после тцара!
Трубы прогремели снова. В толпе вопили, подрыгивали,
бросались друг другу в объятия, проливали слезы умиления. Придон всюду видел
счастливые лица и сияющие глаза. Но самые радостные и сияющие глаза у Итании.
Он задыхался от ликования, сердце колотилось так, что ломало ребра.
– Я дождалась тебя, – шепнула она. – Я
все-таки дождалась…
– Я здесь, – ответил он тоже шепотом, а громко и весело
сказал: – Великий тцар, благодарю за добрые слова и щедрые подарки!.. И за
высокое звание, которым ты меня удостоил. Однако для артанина, уж прости,
великой радости нет на чужбине стать беричем, бером или князем. У нас свое
достоинство, свои богатства… Потому еще раз благодарю, но беру божественную
Итанию к себе на седло и увожу в мою степную Артанию!
Трубы неуверенно рявкнули. Одна пустила петуха, скульнув,
как пес, которому наступили тяжелым сапогом на лапу. На огромном дворе
наступила тишина.
Придон счастливо держал тонкие трепетные пальцы Итании в
своей огромной ладони. Ему казалось, что там прячется от ветра и большого
пугающего мира крохотный птенчик, еще не умеющий летать, и сердце переполнялось
нежностью.
Итания подняла большие испуганные глаза, поспешно уронила
взгляд. Тень от громадных густых ресниц упала на щеки. Барвник наклонился к уху
Тулея, что-то яростно втолковывал. Тулей помрачнел, но кивнул.
Придон ощутил на себе посуровевший взгляд.
– Увы, герой, – сказал Тулей. – Увы… И тебе,
и мне придется подчиниться. Есть сила выше, чем сила людей.
– Что это за сила? – спросил Придон
надменно. – Дэвы? Боги?
Он поднял руку и коснулся кончиками пальцев топора. Так
проделывал Скилл, когда хотел продемонстрировать свои мышцы. Этого часто бывало
достаточно, чтобы устрашенный противник отступал, а недруги умолкали.
Тулей развел руками.
– Да, боги, если хочешь. Если хочешь, наши предки, что
первыми пришли в эти дикие земли. Они очистили ее от чудовищ, научили людей
пахать и выращивать хлеб. Они дали законы, которые святы. Которые не нарушаем,
ибо это значило бы предать их память.
– При чем здесь предки? – удивился Придон.
– Предки дали закон, – сказал Тулей медленно и
торжественно, – что земли Куявии открыты для всех. Здесь рады всем
достойным людям! Но своих женщин мы не отдаем в другие страны. Тем более мы не
можем отдать Итанию.
Придон вслушался в ропот голосов, тряхнул головой.
– При чем здесь предки? – спросил он резко. –
Я понимаю, почему не хочешь отдать Итанию – она уносит твою кровь. Но, обещаю,
первого же сына отошлю к тебе, чтобы ты мог оставить ему трон… У меня будет
много красивых и сильных сыновей!
Итания опустила голову. Тулей смотрел на артанина с печалью.
Барвник криво улыбнулся, отвел взгляд в сторону.
– Это не так, сын мой, – сказал Тулей тихо. –
Это не так.
Придон повернулся к Итании.
– Ты слышишь, что говорят?
Ее голос был тише утреннего ветерка, что едва наклоняет
стебельки трав.
– Да, слышу…
– И что ты скажешь? Тулей сказал резко:
– Придон, женщины в государственных делах не имеют
права голоса.
– Это дело моего сердца, – отрезал Придон. –
Итания!.. Скажи!
Она подняла голову, в прекрасных глазах блестели слезы.
– Мой герой… Ты должен остаться. Он вскрикнул, раненный
в сердце:
– Что?
– Останься, прошу тебя.
– Итания, – вскричал он, дрожа с головы до
ног. – Итания!.. Я прошел ради тебя полмира!.. Убивал, рушил, искал,
находил, терял… И вот я здесь, все прошел и все сумел. но… что, что ты
говоришь?
– Останься, – повторила она умоляюще. – Я
тебя очень прошу… Я умоляю тебя, как не умоляла ни одна рабыня. Останься!
Оставь Артанию, теперь твоя страна здесь. Ты уже ее первый меч и первый щит.
Вся Куявия благословляет твое имя. Никогда еще не говорили так об артанине… Ты
герой, защита и надежда всех – от простолюдина до самого тцара. Останься…
Он смотрел на нее, онемев, не в силах вымолвить ни слова.
Его ладонь разжалась, узкие налитые солнцем пальчики выскользнули и сиротливо
повисли в воздухе. Он отступил, не сводя с нее пристального взгляда. Она
ощутила, что он вбирает ее всю, словно прощаясь, и захотела страстно, чтобы
сумел вот так, взглядом, взять в себя, укрыть в сердце, спрятать в широкой и
надежной груди.
Все в молчаливом непонимании смотрели в его широкую спину.
Он уходил по ступенькам вниз ровно, плечи развернуты, спина прямая, но шаги
тяжелы, словно несет на себе всю тяжесть мира. Сорок ступеней, он прошел их
все, ни разу не оглянувшись и не замедлив шаг, артанин должен жить и умирать
красиво.
И только когда на свист подбежал конь, все ощутили не просто
неладное, а беду. Придон вставил ногу в стремя, руки ухватились за луку.
Казалось, что не хватит силы взлететь в седло, он и не взлетел, но все же сумел
оттолкнувшись, поднять тяжелое, как гора, тело.
Конь сразу же пошел в сторону ворот. В мертвой тишине звонкий
цокот звучал, как удары великанского молота по железу. Итания наконец оторвала
умоляющий взор от удаляющегося всадника.
– Останови его!.. Останови!
– Как? – ответил Тулей.
– Как угодно, но останови!
– Он герой, – ответил Тулей с суровой
печалью. – У героев свои дороги.
– Я не хочу!
– Простым смертным не дано свернуть их с пути.
Все молча смотрели, как варвар подъехал к воротам.
Стража и народ подались в стороны, пропуская героя на
огромном коне.
Итания закричала отчаянно, тцар пытался ухватить ее за руку,
но она уже понеслась по ступенькам, легкая и воздушная, одолела их в единый
миг. Под ногой хрустнуло, она едва не упала, вскрикнула в ужасе, вдруг сломала
лодыжку и теперь не сможет догнать Придона… Но это всего лишь каблук, она
сбросила изящные туфли с самоцветами и побежала босая.
