Легок на помине, в дальнем конце зала придворные
расступились. К нему быстро шел взволнованный, отсапывающий Черево. Лицо было
еще багровее, чем раньше. Завидев Придона, распахнул короткие ручки для
объятий, Придон ловко уклонился, а потом увидел по хитрой роже тцаредворца, что
Черево и не собирался обнимать, пугал, догадываясь о чувствах артанина, у
которого все написано на лице и горит в глазах.
– Вернулся? – сказал Черево очень радостно. –
Я сперва не поверил…
– Чему? – спросил Придон надменно. – Что
добуду?
– Что ты, что ты, – замахал Черево холеными
ручками. – Что так быстро!.. Ну, хотя бы год-два, а то и пять лет… А ты
вон – раз-два, и все готово! Покажи, это и есть те самые ножны?.. Что за
письмена, таких я еще не видел.
Придон спросил насмешливо:
– А ты все видел?
– Наверное, все, – ответил Черево серьезно. –
Ты не видел нашей библиотеки! Там книги из самых дальних земель. Слушай, ты,
наверное, хочешь есть?
Придон покачал головой.
– Нет. Я хочу видеть Итанию.
Придворные зашушукались. Придон покосился в их сторону
недобрым оком, пугливо умолкли. Их множество, этих пестрых и ярких кур, и все
безликие, хоть такие яркие и пестрые.
Черево поморщился.
– Вот так сразу? Быстро только раки зимуют. Принцессы –
не дворовые девки, что прибегают по первому же свисту. К тому же Итания сопровождает
тцара.
– А где тцар? Черево изумился.
– Как где? На благородной охоте, конечно! Чем еще
заниматься тцару, когда в стране все хорошо?.. Только охота, бабы, пиры. Снова
охота, бабы, пиры… А что еще делать?
– Как что? – не понял Придон. – А воевать? Разве
война не лучше, чем охота?
– Лучше, лучше, – сказал Черево поспешно. –
Пойдем перекусим, ты расскажешь о своих подвигах. Что за вар… что за артанин,
что не хочет немедля есть и пить? Я захвачу с собой пару писцов. Или, хочешь,
сразу к магам? Наш придворный маг Горасвильд очень хотел тебе что-то
рассказать.
– К магам потом, – ответил Придон. – Я хочу
видеть Итанию.
Черево удивился.
– Разве я тебе не сказал?
Но в глазах царедворца Придон видел, что тот его понимает.
– Разве я добиваюсь не ее руки? – ответил Придон.
– Но тебе не надо выслушивать другое задание, –
объяснил Черево. – Это когда герой приносит добытое, а ему говорят: а
теперь пойди и сделай то-то. А у тебя все ясно! Тебе надо собрать все три части
меча. Можно было явиться сразу со всеми тремя…
Но голос звучал неубедительно. Он сам понимал, Придон это
видел, что любой герой с торжеством приносил бы каждую добытую часть меча и
требовал награды. А наградой пусть еще не может служить сама Итания, но может
оказаться разговор с нею, прекрасной и желанной добычей.
Придон смолчал, только выпрямился, раздвинул плечи,
поднялась и рукоять боевого топора. Черево переменился в лице. Нет, не
испугался, Придон видел по его лицу, что Черево не испугался, уже знает
артанина, но явно подумал, что варвар – единственный, кто ходит с оружием,
пугая в залах изнеженных мужчин, похожих на женщин, и женщин с разрисованными
лицами, похожих на… пугала, если не сказать крепче, а это не есть хорошо, в
доме хозяина надо соблюдать законы этого дома.
Черево, однако, проглотил готовые сорваться с языка слова,
сказал со вздохом:
– Хорошо, я добьюсь для тебя приема. Боги меня должны
взять живым на небеса, ведь я разговариваю с самым толстолобым варваром во всей
Артании! Как только вернутся, я даже не дам им отдохнуть и помыться, клянусь!..
Ну, попробую, попробую.
– Я буду с нею разговаривать?
– Будешь, – сказал Черево. – Пусть не тут же,
но будешь.
За спиной послышались тихие шаги. Придон оглянулся резко,
рука метнулась к топору. К ним подходил человек в серой хламиде, капюшон
надвинут так, что виден только подбородок, словно у него и глаза там, на
подбородке. Или же капюшон протерт почти до дыр.
– Приветствую, доблестный варвар, – проговорил
человек в капюшоне. Голос прозвучал молодо. – Не желаешь ли посетить
дворцового мага Горасвильда? У него есть что тебе показать.
Придон поморщился: сперва Черево, теперь этот…
– Веди.
Черево хмыкнул, они пошли за посланцем, потом Черево сказал
в серую спину:
– Ты беги по своим делам. Мы дорогу знаем.
Человек в хламиде исчез, Черево повел в дальний зал, оттуда
вовсе вышли во двор. Придон щурился от яркого света, Черево кивнул на высокую
башню.
– Вон там наши маги. Но ты не бойся, на самый верх
карабкаться не придется.
– Да я и не боюсь, – ответил Придон. Он
выразительно оглядел бочкообразную фигуру бера. – Мне это как-то не
страшно.
К башне вела хорошо протоптанная, даже уложенная плитами
дорожка. А что хорошо утоптанная, видно по выбитой до твердости земле рядом,
словно по дорожке ходили целыми толпами.
Они были на полпути к башне, когда оттуда вышел высокий
мужчина в белом. Непокрытые волосы отливали синью, белый халат перехвачен таким
же белым поясом, даже высокие сапоги из белоснежной кожи. Когда человек
двинулся по дорожке им навстречу, Придон ощутил, как на затылке зашевелились
волосы.
Есть люди, от которых свет исходит, и люди, поглощающие
свет. Еще когда Придон впервые увидел этого красавца мага, это было на первом
приеме у тцара Тулея, он еще тогда ощутил, как холодок пробежал по коже.
Сейчас он смотрел на этого приближающегося красавца, на
холеное умное лицо, сердце начало стучать чаще, а пальцы конвульсивно сжались,
словно ухватил его за челюсть и сейчас рванет в сторону. Похоже, маг ощутил
что-то подобное, Придон это видел по его острому взгляду.
Однако Горасвильд небрежно кивнул Череву, а Придону
улыбнулся светло и радостно. Руки протягивать не стал, то ли потому, что маги
никогда ни с кем не обмениваются рукопожатием, то ли помнил про искалеченную
руку Дуная, силача-полководца.
Остановился, загораживая им путь, губы поползли в стороны,
однако глаза оставались замороженными.
– Наслышан о доблестных подвигах артанина, –
сообщил он. – Да что там я, весь двор только о тебе и говорит!
Придон ощутил, как кровь бросилась в лицо. Сердце застыло в
испуге, когда он проговорил:
– Весь… двор?
Горасвильд всмотрелся внимательно, брови приподнялись, потом
спохватился:
– Ах да, конечно же!.. Как это я… Весь двор только и
говорит! Итания дважды интересовалась. Ей рассказывали очень подробно.
Придон встрепенулся.
– Даже подробно?
