— С чего бы это?
— А я должна перед тобой отчитываться? — рассердилась Ксюша.
— Нет, конечно, не должна, — тут же капитулировал Костя. — Ходи, куда хочешь. Только разреши мне сегодня тебя проводить. Ты же голодная, небось, а я продуктов купил на ужин.
— Ксюха, есть же мужики на свете, — мечтательно проговорила Ольга. — Ужин готовят, сумки носят. Как в сказке. Кто бы мне такое рассказал, я бы не поверила.
— Очень мне нужен его ужин, — неожиданно для себя со злостью зарифмовала Ксюша. — Ладно, горе мое. Так и быть. Разрешаю тебе дойти до дому и сварганить мне салат. Ну, можно еще мясо пожарить.
— Вот стервозина! — Ольга ткнула подругу локтем в бок. — Ладно, ребята, не буду вам мешать. Тем более, вон мой автобус. — Она послала Ксюше и Косте воздушный поцелуй и умчалась.
— Какая-то Ольга сегодня странная, — с удивлением заметил Костя.
— Она довольна, что снова стала заниматься спортом.
— А ты?
— Что я?
Костя поглядел на Ксюшу пристально.
— Ты чем недовольна? Тебе не понравились занятия?
— С чего ты взял?
— У тебя лицо кислое. И взгляд усталый. — Он осторожно привлек ее к себе. — Может быть, машину возьмем?
Ксюша вдруг почувствовала, что и правда устала. И не только от тренировки, а еще из-за тщетных усилий обратить на себя внимание Николая. Непонятный человек. Смотришь на него, смотришь, а так и не знаешь, что у него на уме. Интересно, Ксюша хоть немножко нравится ему? А Ольга? Или ему одинаково наплевать на обеих?
— О чем задумалась? — мягко спросил Костя.
— Так, о ерунде. — Ксюша тряхнула волосами. — Давай, бери машину, я действительно с ног валюсь.
7
Этим вечером Косте повезло. Размякшая Ксюша позволила ему делать все, что он пожелает. Желал же Костя исключительно одного: чтобы его любимой было хорошо и уютно. Поэтому, едва переступив порог квартиры, он тут же скрылся в кухне и мужественно принялся за стряпню. Готовить Костя любил, а, главное, умел. К этому его приучила жизнь: Костины родители работали в авиакомпании «Шереметьево», отец был пилотом, а мать бортпроводницей. Когда они отправлялись в рейс, маленький Костик оставался один. Бабушки, дедушки жили далеко от столицы, а потому приходилось самому возвращаться из школы, открывать дверь ключом и разогревать оставленный в холодильнике обед. Позже, когда Костя стал старше, он постепенно овладел кулинарным искусством и к возвращению родителей радовал их борщами и котлетами собственного изготовления.
Пока Ксюша отдыхала в комнате перед телевизором, Костя ловко нарезал салат, заправил его сметаной, отбил мясо и кинул его на шипящую сковородку. Вскоре из кухни донеслись упоительные ароматы, остаться равнодушным к ним было просто невозможно. Ксюша втянула носом воздух и решительно сбросила ноги с тахты.
— Все готово, — встретил ее Костя и подвинул табуретку. — Садись.
Ксюша удобно уселась за столом. Тут же перед ней возникла тарелка с чудесной отбивной, покрытой золотистой корочкой.
— Ешь, любимая.
Ксюша послушно взялась за вилку. Мясо таяло во рту, но ее мысли витали далеко от ужина и Кости. Она снова и снова думала о Николае. Любопытно, придет ли он когда-нибудь к ней домой? Если придет, то она приготовит ему точь-в-точь такую же отбивную. И салат. И еще свой фирменный шоколадный торт со взбитыми сливками. А на десерт коктейль «Фиалковый рай». Его Ксюшу научил готовить один знакомый бармен. Только бы Николай когда-нибудь заглянул на огонек!
Костя чувствовал, что о нем позабыли. И хотя ему было не привыкать к этому, но на сердце у него лежал камень. Сколько лет Ксюша водит его за нос, не отталкивая от себя окончательно, но и не приближая! Все, о чем он мечтал, это пойти с ней в ЗАГС. Из всех невест Ксюша несомненно была бы самая красивая, самая изысканная и трепетная. Он нес бы ее на руках от самых ступеней до дому, он бы всю квартиру уставил цветами. И вовсе не нужно, чтобы Ксюша заботилась о нем, стирала, варила обеды. Главное, пусть она будет рядом. Всегда. Всю жизнь. Это и есть счастье, за которое можно все отдать, не сомневаясь…
Ксения прожевала последний кусок, не спеша выпила чай и, зевая, уставилась на Костю.
— Вкусно? — спросил тот.
— Угу. — Она зевнула еще раз и сладко потянулась. — Спать хочу.
— Ложись, спи, — безропотно согласился Костя.
Ксюша лениво поднялась и отправилась в душ. Пока в ванной весело текла вода, Костя в глубокой задумчивости мыл посуду. Когда он закончил, громко щелкнула задвижка на двери. Ксения возникла на пороге, обмотанная полотенцем до плеч. На ее ресницах дрожали радужные капли.
— Бай-бай, Костик.
— Спокойной ночи. — Он не мог оторвать от нее глаз.
Ну до чего же она хороша! Другую такую ему ни за что не встретить, обойди он хоть целый свет. Да другой такой и нет в природе. Ему страстно захотелось обнять ее, подхватить на руки, унести в спальню, зацеловать до смерти. Но он боялся. Боялся, что Ксюша рассердится и выгонит его прочь. Так уже бывало, и не раз. Тогда для Кости наступали долгие и мучительные недели одиночества. Он слонялся по пустой квартире, словно пьяный, по сто раз на день набирал знакомый номер, но телефон молчал. Костя мчался в центр, караулил Ксению после работы, но она, завидев его, вздергивала носик и проходила мимо с непреступным видом. Требовалось время, чтобы они помирились, вернее, чтобы Ксюша соблаговолила подпустить Костю к себе, простив его. Он знал об этом и потому был чрезвычайно осторожен.
Она развернулась и ушла в комнату, на ходу разматывая полотенце. Костя чутко прислушивался к звукам за тонкой стенкой. Щелчок выключателя, пиканье электронного будильника, шорох задвигаемых штор, легкий скрип кровати. Кажется, уже легла. Спит? Если да, то можно подойти и поцеловать. Он сорвался с места, на цыпочках прокрался в спальню. Приблизился к постели.
Ксюша лежала, закрыв глаза, одеяло лишь едва прикрывало ее полуобнаженное тело. Костя заметил, как подрагивают веки в прозрачных, голубоватых жилках. У него захолонуло сердце. Он медленно нагнулся. Ее лицо казалось мраморным и будто бы неживым, если бы не это, чуть заметное подрагивание. Его губы осторожно и боязливо коснулись теплой щеки. Ксюша шевельнулась, пробормотала что-то недовольно-жалобное. Костя тотчас отпрянул, ожидая, что вот-вот она проснется. Но она не просыпалась, лишь закинула вверх, за голову, голую руку. Костя постепенно смелел. Он присел на край кровати, бережно коснулся кончиками пальцев золотых Ксюшиных волос и стал гладить. Она улыбнулась. Протянула ладонь и коснулась его лица. Она не спала! Хитрая лиса, она притворялась! Остатки Костиного благоразумия и сдержанности вмиг улетучились, он жадно приник к ее губам. Ксюша отвечала на поцелуй. Одеяло медленно сползало на пол, и, наконец, улеглось на паркете, напоминая сказочный ковер-самолет. Тонкая ночнушка соскользнула к ногам…
