— Ну да. Все втроем.
— А! — протянула Ксюша с облегчением.
— А ты что подумала? — снова захохотала Ольга. — Что у нас свидание?
— Почему бы нет. Ведь он же тебя устраивает как человек.
— Ксюша, я однолюбка. Мне никто не нужен, кроме Игоря. А жить с ним вместе мы не можем, ты это отлично знаешь. Поэтому, я хочу просто отвлечься. Просто, понимаешь?
— Хорошо, хорошо, не горячись. Я все поняла. Вот только, ты уверена, что Николай захочет гулять втроем?
— Захочет, — убежденно проговорила Ольга.
Дверь кабинета распахнулась. На пороге возник Ксюшин фотограф.
— Доброе утро, девчата.
— Доброе, Владимир Борисыч, — хором отозвались девушки.
— Оля, вам чрезвычайно идет эта прическа. Говорю, как художник.
— Спасибо. — Ольгины щеки зарделись.
— Раздевайтесь, я сейчас. — Ксюша упорхнула за занавеску.
Сердце лихорадочно стучало. Пальцы не слушались, пуговицы халата никак не пролезали в петли. Значит, сегодня они снова будут втроем. Хорошо это или плохо? Пожалуй, хорошо, если только Ольга не врет. Но не должна, вроде бы. Она действительно сохнет по Игорю, и до других мужчин ей нет дела.
Скрипнула дверь. Ксения привычно навострила уши.
— Ой! — радостно проговорила Ольга.
— Привет.
Ксюша замерла, так и не застегнув халат. Это был голос Николая. Сам пришел! Вот это да! Конечно, из-за Ольги. Она осторожно отодвинула занавеску. Николай стоял на пороге, невероятно красивый в своем спортивном костюме. На лице улыбка, в глазах весна. Ух! У Ксюши дух захватило. «Люблю его! Ах, как люблю! Больше всего на свете!»
— А где Ксения? — спросил Николай у Ольги.
— Переодеваться пошла. Представляешь, вот бедняга. Как ей вчера не повезло.
— Все обошлось?
— Да, вроде бы.
Ксюша слушала и млела. Все-таки, он к ней не совсем равнодушен. Все-таки, интересуется.
— А ты-то как? — Николай так и пожирал взглядом Ольгу. Ясно было, что он все видел — и новую ее прическу, и губную помаду. Видел и восхищался.
«Дурак, — с горечью пробормотала Ксюша. — Нашел, чем восхищаться! И в постели она, небось, полено поленом. Знаю я таких».
— А что я? — пропела, а не проговорила Ольга. Она теперь почему-то все время не говорила, а словно бы пела. — Я нормально.
— И я нормально. — Николай улыбнулся еще шире, демонстрируя ослепительно белые зубы. — Обедать вместе пойдем?
— А как же.
— А вечером в парк, как договаривались. Да?
— Да.
— Ладно, я тогда пошел. — Он развернулся и скрылся за дверью.
Ксюша сглотнула застрявший в горле комок и вышла из-за занавески.
— Коля приходил, — сказала Ольга.
— Слышала, не глухая.
— А чего не выглянула?
— А чего мне выглядывать? — Ксюша почувствовала, как голос предательски звенит.
Ольга тоже почувствовала. На лице у нее возникло знакомое беспомощное выражение.
— Что-то происходит, — проговорила она тихо и печально. — Что-то странное. Я не могу понять.
«Ты влюбилась, как и я, — безнадежно подумала Ксюша. — Это вот и происходит. Мы обе, как дуры. Только ты счастливая, а я нет».
— Ксенечка, я замерз, — деликатно напомнил Владимир.
— Да, да, сейчас. — Она подсела к ему, начала мять шею.
— Золотые ручки, — мурлыкал фотограф.
К Ольге тоже пришла клиентка. Обычно, работая, девушки переговаривались, но теперь обе молчали. Было слышно, как жужжит за стеклом первая, ожившая с зимы муха.
— Знаешь, — минут через десять сказал Ольга. — Я похудела на три кило. Правда, правда. Ты, наверное, тоже.
— Я на пять, — равнодушно проговорила Ксюша.
— Какие вы чудные, девчонки, — засмеялся Владимир. — Я бы на вашем месте только поправлялся, лопал пирожные всякие, шоколадки. Мужчинам нравится, когда женщина в теле.
— А кто сказал, что мы для мужчин стараемся? — Ксюша улыбнулась. Это была только слабая тень ее обычной улыбки, лукавой, дерзкой и обворожительной, и она сама это чувствовала.
— Для кого же? — удивился фотограф.
— Женщины всегда хотят хорошо выглядеть только для себя. Ну, и еще для других женщин, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность.
— Вот как? — Владимир даже привстал на лежаке.
— Вот так! Мужчины ведь толком ничего не понимают в женской красоте.
— Неправда. Я понимаю.
— Вы исключение, — миролюбиво проговорила Ксюша. — Сделайте одолжение, лежите спокойно.
Ольга слушала их беседу и улыбалась. А, может быть, она ничего не слышала, витая где-то далеко в своих мечтах.
Время до обеда тянулось медленно и томительно. Нервы у Ксюши были на пределе. За полчаса до перерыва Ольга вдруг пожаловалась.
— Знаешь, есть хочу. Забыла, когда испытывала такой голод, у меня в последнее время аппетита совсем не было.
— Неспроста это, — грубовато пошутила Ксюша.
— Да ну тебя, — отмахнулась Ольга.
Ксюша решила не продолжать. И так, того гляди, они поссорятся. Ольга все-таки, подруга, и она ничем не виновата, что Николай вскружил ей голову. Такой, как он, не может не вскружить.
За обедом Ксюша остро чувствовала себя лишней. Николай и Ольга почти не разговаривали друг с другом, но взгляды их были более чем красноречивы. Над столом витали грозовые разряды.
— Вот что, — твердо проговорила Ксюша, когда с едой было покончено. — Сегодня я, пожалуй, никуда не пойду.
— Как не пойдешь? — Ольга вскинула на нее глаза, полные недоумения.
— Устала. Все-таки, вчера весь вечер воду вычерпывала. — Она увидела, как просияло лицо Николая. Это был лишь миг, но цепкий Ксюшин взгляд все заметил и ухватил.
«Это капитуляция, — мелькнуло у нее в голове. Но она тут же запротестовала. — Нет, лишь тайм-аут. Я отдохну и что-нибудь придумаю».
— Тогда и я не пойду, — решительно произнесла Ольга.
Ксюша пожала плечами.
— Как хочешь, дело хозяйское.
Она насмешливо и испытующе глядела на Николая. Он выдержал ее взгляд, вид у него при этом был непроницаемый. Похоже, одна Ольга не замечала, какие страсти кипят рядом.
— Коль, ты меня простишь? — спросила она мягко и виновато.
— Прощу.
Ксюша прищурилась, стараясь скрыть удивление. Как? Так просто — прощу? Легко же он сдается. Или ему плевать на Ольгу, и это все не более, чем игра?
