— Нам пора, — сказала она, вставая.
— До вечера, — спокойно проговорил Николай. — Надеюсь, на тренировку придете?
— На тренировку придем.
Но она не пошла и на тренировку. Во-первых, после вчерашней истерики все тело противно ныло, во-вторых, Ольга стала неодолимо раздражать ее своей покорностью, готовностью к самоотречению, а главное, блаженно-счастливым взглядом, который она даже не скрывала.
Домой Ксюша тоже не поехала, весь вечер бродила по улицам, отбиваясь от желающих познакомиться, и сбрасывая многочисленные звонки с мобильника.
11
— Как тренировка? — спросила она на следующее утро Ольгу.
— Отлично. Я уже беру приличный вес.
— Смотри, не переборщи, — посоветовала Ксюша. — А то вырастут бицепсы, как у мужика.
— Пусть вырастут, — засмеялась Ольга. — Легче работать будет.
Ксюша ждала, не скажет ли она, что они вчера все-таки пошли гулять, но Ольга молчала. «Великолепно, — похвалила она саму себя. — Пауза сработала. Скоро можно снова идти в наступление».
— Ты уверена, что на тебя, вправду не обиделись? — Ксюша говорила, как бы невзначай, но с хитрецой в голосе — дескать, шутки это все, ничего серьезного, просто интересуюсь.
— Ты Кольку имеешь в виду? — простодушно спросила Ольга. — Думаю, что он обиделся и еще как. Он потом, после тренировки меня долго уговаривал.
— Что же ты? Согласилась бы.
Ольга пристально посмотрела на Ксюшу.
— Согласиться? Но ведь ты бы расстроилась.
— Что за ерунда? — Ксюша изобразила на лице подобие удивления. — Почему я должна расстраиваться?
— Не знаю. — Ольга вздохнула. — Коля ведь нравится тебе. Я вижу. Я ему об этом вчера прямо сказала.
— Сказала? Ты? Зачем?! — Ксюша без сил опустилась на кушетку.
— Ксюнечка, ну прости, Бога ради. Я… ты пойми, я вовсе не хочу вам мешать. А все получается сикось-накось.
— Да это я вам мешаю! Я! — уже не сдерживаясь, закричала Ксюша. — Я лишняя, и отлично знаю это.
— Глупышка, да нет же, нет. — Ольга подсела рядышком, обняла ее за плечи. — Ну, поговорим начистоту. Я вчера покривила душой. Совсем капельку, чуть-чуть. Конечно, меня не оставляет равнодушной его внимание. Конечно. Он молодой, красивый, он просто излучает жизненную силу, энергию. Это то, чего мне не хватает. А я… я очень устала. Колька, он, как глоток воздуха в душной комнате.
— Так сделай этот глоток, — тусклым голосом проговорила Ксюша.
— Не могу. Что будет потом? Он младше меня на четыре года. И… у нас нет ничего общего, что могло бы связывать.
— А спорт?
— Брось. Ну какая я спортсменка? Он просто вбил себе в голову всякую чепуху, увидел во мне что-то, чего нет на самом деле.
«Эк, как у них далеко все зашло, — тоскливо подумала Ксюша. — Видно, вместо тренировки они вчера проболтали весь вечер».
— Мы так долго разговаривали, — точно прочитав ее мысли, тихо сказала Ольга. — Так долго.
— О чем?
— Он рассказывал о себе. О том, как был маленьким, как отец привел его в спортивную школу. Еще о девушке своей, ее звали Катя.
— И ты слушала о его девушке? — Ксюша презрительно скривила губы.
— Слушала. Мне почему-то было интересно. Все о нем интересно. Но это не любовь, я точно знаю!
— Ничего ты не знаешь. — Ксюша аккуратно сняла с плеча Ольгину руку. — А обо мне с ним не говори. Ясно?
— Да. Прости.
Николай до обеда зашел раза три. И после обеда. На Ксюшу он больше не смотрел, только на Ольгу. И разговаривал с ней иначе, чем в предыдущие дни — так разговаривают с человеком, который по-настоящему дорог.
— Мне приятель по дешевке билеты достал на мюзикл. Пойдешь в субботу, Оль?
— Сколько билетов?
— Два.
— А Ксюшка?
Он покладисто кивнул.
— Попрошу третий.
Ксюша пробуравила Ольгу уничтожающим взглядом.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты была с нами.
— Ладно.
12
Они ходили на мюзикл, ходили в аквапарк, в казино — везде втроем. Ксюша не могла противиться искушению — лишь бы видеть его, хоть раз за вечер заглянуть в его глаза с надеждой увидеть в них что-нибудь, кроме равнодушия. Увы! Никаких эмоций. Надо отдать должное Николаю, он больше не насмешничал и со стойкостью выносил рядом нежелательное Ксюшино присутствие. Он подчинялся Ольге, заведенному ею порядку, и не думал прекословить.
Так прошел почти месяц. Ксюша не знала, видятся ли Ольга и Николай наедине, но подозревала, что, наверное, так и есть. Иногда что-то проскальзывало у Ольги в разговоре, а порой взгляд ее становился туманным и отсутствующим, выдавая, что ее тревожат не только платонические воспоминания.
В конце мая она сдалась. Положила Ксюше голову на плечо, уставила в потолок широко открытые глаза.
— Ксюнь, я его люблю.
Ксюша подавленно молчала.
— Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что мы не пара, что нужно быть осмотрительней после всего, что со мной было.
— Окстись! Я не собираюсь ничего говорить.
— Я идиотка, да? — Ольга искательно заглянула ей в лицо.
— Ты счастливая.
— Ксюнька, ты самая лучшая! Я тебя обожаю! — Ольга принялась целовать ее — в щеки, в нос, в подбородок, куда попало.
— Оставь. — Ксюша отстранилась, встала с диванчика. Подошла к окну, закурила.
— Ты злишься на меня? — тихо проговорила Ольга. — Ты… тоже его любишь?
— Да что ты! Мне он давно до лампочки. — Ксюша говорила абсолютно спокойным и равнодушным тоном, хотя в этот момент ей хотелось умереть.
— Ну, слава Богу. — Ольга с облегчением вздохнула. — А то меня мучило это неимоверно. Знаешь что? — Она мечтательно улыбнулась.
— Что? — спросила Ксюша деревянным голосом.
— Мы поедем с ним к морю. На следующей неделе. Он уже договорился об отпуске. А я сегодня пойду.
— Замечательно. — Ксюша нервно стряхивала пепел с сигареты.
— Неудобно перед тобой получилось, — виновато проговорила Ольга. — Мы ведь вместе хотели.
— О чем ты? Разве я не понимаю?
— Мы еще съездим, Ксюнь, честное слово, съездим.
— Конечно.
Ольга снова вздохнула и замолчала.
Потом приходил Николай. Они с Ольгой надолго скрылись в подсобке. Ксюша к ним не заходила, даже благородно взяла на себя одну из Ольгиных клиенток. Внутри у нее было пусто, как будто все чувства перегорели. Вся ее предыдущая жизнь казалась ей сплошной ошибкой. Зачем было заботиться о красоте своего лица и тела, долгие годы казаться веселой и неунывающей очаровашкой, мечтать о прекрасном принце? Зачем? Вот он пришел, и не замечает ее, она для него пустое место. Что привлекло его в Ольге? Душа? Но разве у Ксюши нет души? Костя много раз в шутку называл ее бездушной и бессердечной. Может быть, он прав? А, впрочем, какое это теперь имеет значение?
