— Не будет. — Ксюша безнадежно махнула рукой.
— А я говорю, будет. Думаешь, он пуп земли? Знаешь, сколько к Иоанне женщин обращается? В день по десять человек. И она всем помогает. А ты, дурочка, убиваешься.
Ксюша слушала Соньку и трезвела. Ее словно молотом по голове стукнули. Что же это получается? Выходит, можно положить конец ее мучениям. Пара-тройка заклинаний, и Николай позабудет об Ольге, словно ее и не было?
Да нет, это полная чепуха. Кому она поверила? Сонька всегда была дурой, дурой и осталась. Телега, одно слово. Как это можно приворожить человека, заставить его чувствовать что-то против воли? Фантастика.
Ксюша решительно мотнула головой.
— Нет, Софа, ты прости, но мне это не подходит.
— Почему не подходит? — горячо проговорила Сонька.
— Ну… во-первых, я не слишком верю во всю эту петрушку.
— И не надо. Вот полюбит тебя твой ненаглядный-драгоценный, тогда и поверишь.
— Возможно. Но есть еще и во-вторых, и в-третьих. — Ксюша в упор посмотрела на Соньку. — Боюсь я, Сонь. Небогоугодное это дело, приворот. Грех большой. И перед Ольгой совестно.
— Кто это, Ольга? — не поняла Сонька.
— Подруга. Самая лучшая, ближе не бывает. Ее-то мой Коля и любит.
— А я тебе на это вот что скажу, — твердо проговорила Сонька. — Не ты первая, не ты последняя. Ольга твоя — разлучница, а стало быть и доля у нее одна — быть позабытой, позаброшенной. — Тон у Соньки был настолько резкий и безжалостный, что Ксюша невольно отшатнулась от нее в сторону. И мгновенно поверила в ее магические силы. Воистину, простой человек не может так говорить. На то нужно сознание своей власти, и, видно, есть эта власть у Соньки, хоть и звали ее в детстве Телегой.
— Решайся! — видя Ксюшино замешательство, со страстью произнесла Сонька.
«Прямо дьявол какой-то, — со страхом подумала Ксюша. — Искушает, а взамен возьмет душу». Она с трудом преодолела навалившуюся откуда-то апатию и вялость и быстро встала.
— Пойду я, Сонь. Времени много. Домой пора.
— А как же наш уговор? — вскинулась Сонька.
— Какой уговор? — Ксюша опасно сощурилась. — Не было никакого уговора. Перебьюсь без услуг твоей ворожеи.
С Соньки враз слетел гонор. Она поспешно и подобострастно закивала головой.
— Как хочешь, Ксенечка, как желаешь. Мы насильно никого не зовем. Захочешь, позвони. — Она подлетела к комоду, выдвинула один из ящиков и вынула оттуда блестящую, прямоугольную карточку. — Вот телефончик.
Ксюша взглянула на визитку. По черному фону шла надпись крупными золотыми буквами: «Сестра София. Бакалавр белой магии».
«Мать твою!» — подумала Ксюша, но карточку взяла.
— Спасибо, Сонь. И за угощение тоже спасибо. Все было замечательно.
— Ты приходи еще, — просительно проговорила Сонька. — Посидим, чайку попьем.
Ксюша многозначительно хмыкнула, вспомнив, каким «чайком» они сегодня баловались. Сонька понимающе заулыбалась.
— Нет, нет, ты не подумай. Я вовсе не пьяница какая. Так, с радости расслабилась.
— Я тоже, — миролюбиво произнесла Ксюша. — Все, Софа, пока.
Они поцеловались. Сонька проводила ее до дверей. Ксюша съехала вниз на шикарном лифте, прошла мимо вахтера и очутилась на улице.
Дождь почти перестал. В воздухе витали свежесть и прохлада. Ксюша вдохнула полной грудью и побрела к метро.
Странно. Ей казалось, что она пробыла в гостях у Соньки очень долго, целую вечность. А между тем на часах было только восемь с небольшим. Из-за туч робко выглядывало позднее вечернее солнце. И как это так получилось, что она сначала так стремительно опьянела, а затем столь же быстро хмель пропал? Может, это Сонька наслала на нее свое колдовство? Ксюша поежилась и вдруг вспомнила давешнего старичка-лесовичка. Вот ведь, развелось их, волшебников, шагу не ступишь! Или они все сумасшедшие? Она поправила на плече сумочку и решительно прибавила шагу.
15
Ольга и Николай вернулись загорелыми, посвежевшими и такими сияющими, что казалось, о них спички можно зажигать. Оба так и лучились от счастья. Они привезли Ксюше кучу подарков: две бутылки настоящего грузинского вина, огромного высушенного краба, с десяток ярких ожерелий из ракушек и деревянный ящичек с фруктами.
— Делать вам нечего, — переживала Ксюша, разглядывая румяные персики, янтарно желтые груши и темный, как ночь, виноград, заботливо обернутый в салфетки. — Ну кто в наше время везет с юга фрукты, когда их и так на рынке полно?
— А ты попробуй, — азартно уговаривала Ольга. — Они особенные. Здесь таких сочных нет.
— Юмористка. — Ксения только пожимала плечами.
Ей было и грустно, и радостно одновременно. Радостно, оттого, что Николай снова рядом, что она видит его лицо, красивое, бронзовое от загара, с серыми, веселыми глазами и белозубой улыбкой. А грустно потому, что она понимала — ничего не изменилось. Все тайные надежды оказались бессмысленны: он по-прежнему влюблен в Ольгу. Нет, даже больше прежнего.
— Так было здорово! — щебетала Ольга, порхая вокруг Ксюши, словно бабочка. — Море — блеск! Солнце! И песок такой золотой, золотой. Я с утра до ночи только и делала, что плавала.
Ксюша была уверена, что Ольга вовсе не плавала с утра до ночи, а занималась совсем другими делами. Лицо ее заметно осунулось, за три недели она сбросила больше килограммов, чем за время тренировок в спортзале. Ясно было, что ее изнурила любовь.
— А ты, бедняжка, совсем бледненькая, — жалостливо приговаривала Ольга, глядя на Ксюшу. — Я сегодня же Костику позвоню, пусть все бросает и везет тебя на отдых.
— Ни в коем случае! Не вздумай! — поспешно проговорила Ксюша.
— Почему? У тебя появилось что-то серьезное? — Ольга глянула на нее с лукавством.
— Можно и так сказать, — уклончиво ответила Ксюша.
Ехать на юг ей совсем не хотелось. Хотелось быть с Николаем, но она боялась, что кроме слез и разочарований это ей ничего не принесет.
Шел обычный рабочий день. Николай ушел к себе в спортзал, Ольга принялась за очередную клиентку, Ксюша только что отпустила солидную даму из муниципалитета и, отойдя к окну, разглядывала ракушечные ожерелья.
— Слышь, Ксюня, — негромко окликнула Ольга. — Колька мне предложение сделал. Ей Богу.
— Гениально, — отозвалась Ксюша.
Ей даже не было особо больно — ведь она ждала этого со дня на день. Прекрасно знала, что так оно и будет. С того самого дня в ресторане.
— Даже не верится, что все это со мной происходит, — блаженно произнесла Ольга. — А, главное, знаешь что? Я Игоря совсем позабыла. Начисто. Будто и не было ничего никогда, будто вены резать себе не хотела. Ничего, пустота. Веришь?
