«Нет, не верю, — про себя подумала Ксюша. — Не верю, что можно вот так взять и разлюбить. Что вместо страсти к Николаю когда-нибудь возникнет пустота. Со мной такого не произойдет».
— Как хорошо. — Ольга с наслаждением вдохнула воздух. — Сколько ж я страдала! И зачем? Знать бы заранее, кого когда встретишь.
— Это верно, — задумчиво проговорила Ксюша. — Знать бы заранее не мешало. — И прибавила, словно бы невзначай. — Свадьба-то когда?
— Ой, и не знаю даже. — Ольга кокетливо махнула рукой. — Он побыстрей хочет, а я думаю, нужно немного подождать.
— Чего ж ждать? — удивилась Ксюша.
— Пусть еще подумает хорошенько. Он ведь молодой совсем, наденет хомут.
— Так ты за него волнуешься? — Ксюша презрительно скривила губы.
— За него, конечно. Неловко мне как-то, боязно. Будто не свое взяла.
«Вот как?» — саркастически произнесла Ксюша про себя.
— Вот так, — проговорила Ольга, точно услышав ее немой вопрос. — Ты на тренировку-то пойдешь сегодня?
Ксюша хотела сказать «да», но, неожиданно для себя, вдруг помотала головой.
— Нет? — Ольга глянула на нее удивленно. — Почему?
— У меня другие планы.
— Ясно. — Ольга понимающе кивнула.
Ксюша доработала до четырех и ушла. Ей страстно хотелось вернуться, но она, стиснув зубы, шла и шла вперед, пока спорткомплекс не остался далеко за спиной. Ее терзали слова Ольги о том, что та словно бы присвоила чужое. Значит, она чувствует, что Николай ей не пара. Значит… значит, он мог ошибиться, принять Ольгу за кого-то другого. Потом поймет, а будет поздно. Родится ребенок, они привыкнут друг к другу. Может быть…
Ксюша встала посреди тротуара, как вкопанная. Ее толкали со всех сторон, но она продолжала стоять, прищурившись и глядя вдаль. Руки ее от внутреннего напряжения сжались в кулаки.
Что, если она решится и позвонит Соньке? Сходит с ней к матушке Иоанне. Та совершит приворот. И Николай не сделает роковой ошибки. Он будет счастлив, и Ксюша будет счастлива. Она родит ему очаровательную девочку, с такими же завитками надо лбом, с такими же ясными серыми глазами. Всем будет хорошо. Всем, кроме Ольги.
Ксюшины ладони разжались, руки безвольно упали вниз.
— Девушка, вам плохо? — участливо спросил проходящий мимо мужчина и заглянул ей в лицо.
— Нет, все в порядке.
Она встряхнулась и зашагала дальше. Ничего не выйдет. Она не может так поступить с подругой. Это надо черт знает кем быть, змеей подколодной, стервозиной первой марки. Как она потом будет глядеть ей в глаза?
Вечером позвонил Костя.
— Ксюш, срочно бери отпуск. Поедем отдыхать.
— Это тебя Ольга накрутила? — рассердилась Ксюша.
— Почему? — удивился он. — Я сам. Июль на носу, а мы все работаем, работаем.
— И дальше будем работать, — отрезала Ксюша.
— Но ты ведь сама хотела на море. Ольга мне говорила, еще давно, в мае. Вы даже купальники купили.
— Купальники — не твое дело. И вообще, Кость, оставь меня в покое. Не хочу я сейчас все это обсуждать.
— Ксюш, но ведь это глупо, — мягко проговорил Костя. — Я же знаю, из-за чего ты бесишься. Пора уже понять, что тут ничего не поделаешь. И порадоваться за подругу.
— Я радуюсь, — сквозь зубы процедила Ксюша.
Костя усмехнулся.
— Тон уж очень злобный для радости. Ты б его смягчила для приличия, что ли.
— Какой есть. — Она не стала дожидаться ответной реплики и швырнула трубку.
Тут же ей стало стыдно и гадко. Костя-то чем виноват в ее несчастьях? Он для нее на все готов, попроси, спрыгнет с пятого этажа. Звезду с неба достанет. А она трубку бросает.
Ксюша хотела, было, перезвонить, но махнула рукой. Ладно, чему быть, тому и быть. Разве такое в первый раз? Она выпила кофе и уселась перед телевизором в надежде хоть немного отвлечься от мрачных мыслей. Шел какой-то иностранный фильм: наркотики, погоня, великолепные драки и отвратительный перевод. Ксюша тупо смотрела на экран, не в состоянии включиться в сюжетную линию. Потом щелкнула пультом, вырубила телевизор и отправилась в ванную, стирать.
До ночи она переделала кучу хозяйственных дел: вымыла люстры, разобрала антресоль, перечистила стоящий в горке хрусталь. Падая с ног от усталости, добрела до кровати и свалилась замертво. Ей снилось, что она у Соньки, в ее огромной, сияющей квартире. В гостиной горят свечи, по потолку носятся загадочные и страшные тени. Сонька, сидя за столом, читала какую-то молитву. Или нет, это был заговор. Она произносила непонятные, тарабарские слова, кивая в такт головой с воткнутым в нее пером. Сама Ксюша стояла рядом, ни жива, ни мертва. Почему-то на ней был чей-то старый, дырявый халат, просторный, совершенно не подходивший по фигуре, похожий больше на саван.
Ксюше хотелось спросить у Соньки, про что заговор, но ее губы точно онемели. Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошел Николай. Сердце Ксюши забилось от радости. Николай немного постоял, затем направился к ней. Он молчал, ничего не говорил, лицо его было суровым и сосредоточенным. Ксюша протянула к нему руки и, и он коснулся ее ладоней своими пальцами.
— Аллах акбар! — почему-то ни к селу ни к городу произнесла Сонька громко и торжественно.
«Что за чертовщина?» — подумала Ксюша и проснулась.
Ей казалось, что все происходило наяву. Только что она явственно чувствовала прикосновение Николая — оно было таким живым, теплым и нежным. Таким желанным! Ксюша даже застонала, до того ей не хотелось терять это ощущение сбывшегося счастья.
Почему ей приснилась Сонька? Глупый вопрос. Потому, что она думает о ней вот уже который день. Потому что внутри нее сидит искуситель, который без устали нашептывает на ухо, как все может быть хорошо. Она устала бороться с ним, устала сопротивляться, устала страдать.
Ксюша поглядела на часы. Пять утра. Ольга, небось, сладко спит себе в теплой постели, в объятиях Николая. Она даже не подозревает, что может его потерять. Она о многом еще не подозревает, наивная, добрая Ольга.
Ксюша выбралась из-под одеяла, мягко ступая по ковру, подошла к журнальному столику. Цепким, кошачьим движением взяла телефонную трубку. Долго слушала пронзительный и тоскливый гудок. Затем положила ее на рычаг. Метнулась в прихожую. Лихорадочно пошарила в сумочке, вытащила Сонькину визитку, сжала ее в ладони.
Она позвонит ей! Это ее последний шанс, и она не может его упустить. Николай должен достаться ей, а не Ольге. Ей, и только ей!
Ксюшины пальцы уже набирали номер. Раздались короткие, далекие гудки. Никто не подходил.
«Спит, — со злостью подумала Ксюша. — Нечего спать, если ты колдунья. Просыпайся, клиент ждет». Она нажала на отбой и вновь повторила вызов.
