— Я и не думаю. — Ксюше хотелось побыстрей распрощаться и повесить трубку. У нее в запасе есть часа полтора для того, чтобы посвятить их Николаю.
— До встречи, — проговорила Сонька. В ухо ударили короткие гудки.
Ксюша оглянулась на постель. Николай смотрел на нее сонным и ласковым взглядом.
— Кто это был?
— Так, одна знакомая. — Ксюша небрежно махнула рукой, и легко ступая, двинулась к нему. — Доброе утро!
Она нырнула под одеяло, и тотчас вернулось сладчайшее ощущение блаженства.
— Фантастическая Ксюша, — бормотал Николай, осыпая поцелуями ее тело. — Невероятная. Чем больше я с тобой, тем больше хочу.
— У меня то же самое…
…Она едва не проворонила время. Пулей выскочила из постели, кинулась в душ. Кое-как подкрасилась, наспех причесала волосы. Николай продолжал нежиться под одеялом, не отрывая от нее взгляда.
— Когда ты вернешься?
— Скоро, любимый. Думаю, не позже, чем через два часа.
— Не задерживайся, пожалуйста. — Он закинул руки за голову и уставился в потолок.
Ксюша поцеловала его на прощанье и выпорхнула из квартиры.
В кафе было полно народу. У прилавка стояла очередь. Ксюша и Сонька взяли себе пару салатов, десерт и по бокалу красного вина.
— Вон тот столик очень уютный. — Телега указала на крохотный стол на двоих, расположенный у самого окна. — Идем туда.
Они уселись, расставили тарелки, девушка в форме тут же унесла ненужные подносы.
— За встречу. — Сонька подняла бокал.
— За встречу.
Вино почему-то горчило. Вокруг было шумно, а салат показался Ксюше слегка пересоленным. Ей жутко захотелось вернуться домой. Она мельком глянула на часы, но Сонька ничего не заметила.
— Ну, рассказывай, как у тебя дела. — В глазах ее светилось любопытство.
— Дела отлично. — Ксюша мечтательно улыбнулась. — Спасибо тебе огромное.
— Не за что. Как Николай? Нежен с тобой?
— Очень нежен. Ты даже не представляешь себе, до чего мне хорошо. Я счастлива. — В эту минуту Ксюша позабыла о своем нетерпении. Ей хотелось обнять весь мир и Соньку в придачу к нему.
— А подробней можешь рассказать?
— Подробней? — Ксюша с удивлением уставилась в плоское лицо Телеги. — Что ты имеешь в виду?
— Все. Как вы проводите время, как он тебя называет. Что вы делаете, когда остаетесь наедине.
— Софа! — Ксюша недоуменно похлопала глазами. — Зачем тебе такие подробности? Это же… это в высшей мере странно.
— Почему странно? — Сонька невозмутимо пожала плечами. — Я своими руками создала вашу пару, и я хочу знать все о вас. Все, понимаешь, без малейших секретов.
— Но зачем? — изумилась Ксюша.
— Нужно, — отрезала Телега. В тоне ее сквозила безапелляционность.
Ксюша поняла, что это и есть ее желание. «Ладно, — решила она, — мало ли на свете извращенок? Кажется, Сонька одна из них».
Расписывать подробности своих интимных отношений ей, однако, не слишком хотелось. Тщательно подбирая выражения, Ксюша поведала Телеге обо всем, что произошло за последний месяц. Упомянула о том, как Николай назвал ее Дюймовочкой, как они ходили к его отцу, как вчера в машине не могли оторваться друг от друга.
Сонька жадно ловила каждое ее слово. Она давно перестала есть, глаза ее блестели, губы были полуоткрыты.
— Здорово. Класс. Супер, — вставляла она то и дело в Ксюшин монолог.
Та, наконец, сочла, что наговорила достаточно, для того, чтобы удовлетворить Сонькино любопытство, и замолчала.
— Даже не представляешь, какое удовольствие ты мне доставила, дорогая. — Телега с сожалением оглядела пустой бокал. — Большое тебе спасибо.
— Пожалуйста. — Ксюша вымученно улыбнулась. — Я так понимаю, что твоя просьба заключалась именно в этом?
— Просьба? — Сонька вдруг нахмурилась, рот ее плотно сжался. Она покачала головой. — Нет, просьба совсем в другом.
— В чем же? — Ксюша ощутила волнение.
Наверное, Телега сейчас потребует денег, а у нее их, как назло, сейчас нет. Они с Николаем только что накупили целую кучу модного и дорогого тряпья, да еще в прошлые выходные ездили кататься на теплоходе. Она с напряжением уставилась на Соньку.
— Ксенечка, — сладко и вкрадчиво пропела та. — Вот что, дружок. Не сочти за труд, но… одолжи мне своего Колю.
— Как… одолжи? — Ксюша даже привстала со стула.
— Так. Обыкновенно. Всего на одну ночь. Я хочу убедиться, что все, что ты рассказывала — правда, а не вымысел.
— Как… то есть… убедиться? — Ксюша едва выговаривала слова. Ей казалось, что Телега внезапно помешалась. Ведь только сумасшедшие способны нести такую чушь.
— Ну… как убеждаются? — Сонька прищурилась, хитро и гадко. — Я ведь тоже женщина, дорогая. Не жадничай, я для тебя многое сделала.
— Да, конечно, но… — На смену изумлению пришел гнев. Ксюша залилась краской, ноздри ее угрожающе раздулись.
Да как она смеет, эта уродка! Эта плосколицая, кривоногая дура со своим мерзким пером в волосах! Отдать ей Николая — чтобы он прикасался своими губами к ее бескровным и тонким губам, похожим на дождевых червей! Чтобы он обнимал эти мосластые плечи! Глядел в пустые, холодные щелочки глаз! Не будет этого никогда!!
Ксюша решительно мотнула головой.
— Нет, Сонька, что угодно проси, только не это.
— Жалеешь? — Та сжалась на стуле в клубок, точно змея, готовая к броску. — А я для тебя ничего не пожалела. Вон, как расстаралась. И совет хороший дала, как от подруги избавиться.
— Я бы и сама избавилась, — сухо произнесла Ксюша.
— Нехорошо. — Телега побарабанила пальцами по столу. — Ну, посуди сама, чего тебе стоит то, что я прошу? Я же не собираюсь уводить твоего мужика. Лишь потешусь с ним, всего одну ночку.
— Да зачем он тебе? — взорвалась Ксюша. — Ты ж его никогда не видела. Вдруг он не в твоем вкусе?
— Не смеши меня. — Сонька фыркнула. — Неужели я вовсе дура, не понимаю, что мужчина, из-за которого идут на такие поступки, должен быть высший класс. Ты ведь за своего Николая, моя милая, душу продала — и не возражай!
Ксюше показалось, что она спит и видит дурной сон.
— При чем тут душа? Что ты несешь? — Она попыталась заглянуть Соньке в лицо, но та упорно отворачивалась. Тон ее стал грубым и циничным.
— Будто ты не сама говорила, что приворот — это грех. Что обращаться к магическим силам — дело не богоугодное.
— Неправда. У матушки в доме были иконы! И сама она верующая, православная. Зачем ты так?
— Брось. — Сонька передернула плечами. — Ты с самого начала знала, на что идешь. Растоптала другого человека безо всякого угрызения совести. Я тебе помогла. И теперь имею право знать — каково это — быть счастливой. Обласканной, зацелованной таким красавцем! Так что, хочешь, не хочешь, а придется тебе смириться.
