— Но фора большой не будет.
— Это британцам нужна фора. У нас собаки смогут работать на всех трех этапах, а их «Юстер» — только на двух. На участке строений он просто застрянет к чертовой матери. Так что британцам именно здесь, на первом этапе надо вырваться вперед. А это у них никак не получается, с чем я готов сердечно поздравить полковника Хукеса, — проговорил Серданов.
Российские саперы вырвались вперед на пять-шесть метров. Они уже извлекли шесть мин против четырех, обезвреженных британцами, в том числе, что существенно, два заряда с сюрпризами.
— Мы опережаем соперника минуты на три, — сказал Холин.
— Если так пойдет и дальше, то к финишу обгоним британцев минут на двенадцать. Это будет отличный результат, — проговорил Чуйко.
— Не спеши, Дима, — сказал Серданов. — Что-то Хукес подозрительно спокоен. Он должен был бы подгонять своих людей, а вместо этого безразлично взирает на происходящее. Ведь полковник знает, что если мы выиграем первый этап, то и второй останется за нами, а на третьем нас уже не догнать.
— Да, британский полковник слишком спокоен, словно ему известно, как закончатся состязания.
— Вот это и напрягает.
— А может, он понял, что его саперам против наших ловить нечего? — предположил Суриков.
— Нет, здесь что-то иное. Знать бы, что именно.
Россияне за сорок минут нейтрализовали ровно половину мин, заложенных на участке, включая еще одну с сюрпризом. Впереди маячил превосходный результат.
Но тревога Снегирева и волнение Серданова не были напрасными. Как раз на второй половине дистанции и начались проблемы.
Впереди саперов шел Снегирев с Бароном. Вот пес тщательно обнюхал грунт, шагнул влево, двинулся вперед. Вдруг Барон остановился, мотнул мордой, чихнул, сел, но тут же вскочил, подался назад. Он принюхался, еще раз чихнул, вновь сблизился с небольшим бугорком, опять сел и сразу отошел, мотая мордой, закрывая ее лапой.
— Что такое, Барончик? — Снегирев отметил бугорок, подтянул собаку к себе.
Пес подошел, виновато посмотрел на старшего лейтенанта. Глаза его заволокло какой-то поволокой. Передние лапы Барона дрожали.
— Что случилось, дружище? — Старлей присел, внимательно глянул на пса.
Барон начал поскуливать.
— Что случилось? — спросил Пахомов.
— Не пойму. Все было нормально, и вдруг Барон зачихал.
— Может, съел чего-нибудь?
— Чего? Ты же знаешь, он только из моих рук берет пищу. Попробуй-ка дать ему печенье в мое отсутствие.
— Это да. Что же тогда с ним?
— А я знаю? Вы работайте, разберемся. — Снегирев погладил овчарку. — Барончик, ты посиди пока тут, а я сниму мину. Отдышись. Может, тебе какой-нибудь комар в ноздрю попал? Не всех же убивает эта газовая система. Отчихайся, потом пойдем дальше, немного осталось.
Пес все понял и прилег.
Снегирев по следу собаки подошел к бугорку, включил сканер.
— Опа, сюрприз. Не в нем ли дело? Подсунули какую-нибудь хрень, которая и вызвала приступ аллергии?
Сканер показывал, что к имитационной мине снизу прикреплен круглый предмет, а сбоку — цилиндр, пиропатрон сигнальной ракеты.
Сапер аккуратно ощупал землю вокруг бугорка, разгреб ее. Появилась мина. Круглая, крупная, черная, пластиковая. Сверху выкручиваемый взрыватель. Но извлекать мину нельзя. Надо сначала нейтрализовать сюрприз, а это может быть что угодно. Магнитный заряд, обычный, скрепленный с основным лентой, или отдельный, соединенный только проволокой. Потянешь вверх, и взлетит звуковая ракета. Это значит подрыв, проигрыш в состязаниях. Но снимать эту поганку надо.
Снегирев достал нож, подкопал мину, дальше работал руками. Его взгляд машинально зацепил табло. Он копался с этой миной уже пять минут, а еще ничего не сделал.
Отбросив грунт, сапер увидел круглый предмет, подставил лезвие ножа к месту соприкосновения этой штуки с корпусом мины, слегка протянул его на себя. Лезвие не пошло ни вверх, ни вниз, значит, не магнит.
Он тем же ножом поднял корпус основного заряда и увидел тонкий провод, соединяющий оба устройства. Снегирев подкопался под сюрприз и увидел, что под ловушкой ничего не было. Пиропатрон не в счет, он закреплен в нижней части имитационной мины.
Длина провода, соединяющего заряды, составляла сантиметра три. Сапер перекусил его. Раздался щелчок. Это означало, что сюрприз отделен от мины и обезврежен.
Снегирев отбросил обезвреженный заряд в сторону, вернулся к собаке.
— Барон, как ты?
Пес поднял голову. В глазах его стояла боль. Дрожь в лапах стала сильней.
— Барончик, дорогой, ты можешь работать?
Пес с трудом поднялся. Его шатало, но он пошел вперед, опустив нос к земле.
Снегирев двинулся следом.
Справа раздался голос Лобачева:
— Вьюга, родная, что с тобой?
Старший лейтенант резко повернулся к прапорщику:
— Что у тебя?
— Да то же, что с твоим Бароном. Полная непонятка. Поле чистое, никаких химикатов, даже помета птичьего нет, ни одной мышиной норы, а такое ощущение, будто собаки наши ядом отравились. Вьюга еле передвигается.
Встал и Пахомов.
— У Амура те же самые симптомы, — сказал он.
— Что будем делать?
— Идти пока.
— Пока не погубим собак?
Серданов видел, что саперы резко притормозили из-за неадекватного поведения собак. Он вызвал на связь всех, используя портативную радиостанцию. Во время состязаний делать это разрешалось.
— Пахом, Снегирь, Лоб! Что случилось?
Командиру ответил капитан Пахомов:
— У всех собак симптомы отравления.
— Но чем, черт побери?
— Не знаю.
— Они могут работать?
— Пока идут. Что будет дальше, одному Господу известно.
— Что предлагаете?
— Сейчас собаки вышли к минам, но уже еле стоят на ногах. Надо их срочно отправлять к Чуйко!
— А как дальше?
— Дальше просить разрешения использовать обычные миноискатели.
— Так, вы дорабатывайте заряды, обнаруженные собаками, я бегу к комиссару.
— Принял.
Снегирев прошел к Барону, который не сидел, а лежал у кучи невысокой травы. Пес учащенно дышал, из пасти на землю стекала слюна, тело сотрясали рвотные позывы, все лапы дрожали.
— Барончик! Потерпи, друг. Амур и Вьюга тоже пострадали. Вас скоро к ветеринару отнесут. Тот вам помощь окажет. Потерпи, Барончик, ладно? Ты только не умирай, слышишь?
