— Каким образом русские произведут замену расчетов, не имея на это времени? Мы находимся в Суринаме, господа, — сказал чех Доучек. — А дублирующий состав русских — в Москве. На перелет им потребуется более полусуток. Это при благоприятном стечении обстоятельств.
Председатель жюри посмотрел на чеха и сказал:
— А это не наши проблемы, Доучек.
— Вы так считаете? — осведомился чех. — Представьте, что мы отказываем русским, несмотря на очевидное отравление собак их команды. Мы игнорируем законную просьбу ее руководителя установить причину этого несчастья. Не сомневаюсь, что российское руководство обратится с претензиями в Противоминный центр ООН, привлечет СМИ, поднимет шум вокруг этой истории. Версия о заговоре против их команды будет выглядеть вполне логично на фоне той истерии, которую устроили ретивые чиновники вокруг российского спорта. Должен сказать, что у нас куда более сложная ситуация, чем там. Мы должны определить команду не для награждения медалями и денежными премиями. Нам поручено выявить самых надежных саперов, которым предстоит весьма тяжелая и опасная работа по обезвреживанию не тех игрушек, что установлены на полигоне, настоящих зарядов. От нашего решения зависят жизни многих людей по всему миру. Если в большой спорт влезла грязная политика, то в нашей работе ей не место. В конце концов, должны же мы разобраться, почему вдруг все три собаки вышли из строя практически на одном рубеже.
Канадец с высокомерным пренебрежением и нескрываемым раздражением взглянул на чеха и заявил:
— Это, господин Доучек, не наше дело. У нас есть правила, инструкции. Мы обязаны их выполнять. Желают русские заменить расчеты, ради бога, это их право. Но если они не взяли с собой дублирующий состав, то это уже их проблема. Пусть руководство российской команды обращается хоть к Генеральному секретарю ООН. Вы правы в том, что от нашего решения зависят жизни многих людей. Здесь я замечу, что британские саперы ничем не хуже российских. При необходимости они справятся с любой задачей. Надо сказать, что англичане технически оснащены куда лучше, нежели русские, до сих пор использующие старое поисковое оборудование и минно-разыскных собак. Да, эти милые животные где-то незаменимы и останутся таковыми еще надолго, но в иных случаях роботы будут действовать гораздо эффективней. Не надо преувеличивать возможности русских саперов. Они хорошие специалисты, но не единственные и не самые лучшие.
Канте поднялся:
— Господа! Прошу тишины.
Все замолчали.
Комиссар поднял толстую красную брошюру.
— Внимание! Перед вами документ, дающий мне право в случае возникновения спорных ситуаций, похожих на ту, что появилась сегодня, игнорировать положение общих правил и инструкций по проведению финала состязаний и применить систему прямого открытого голосования. Всего в жюри семь человек. Плюс я. Итого восемь голосов. При их равенстве мнение комиссара ООН, то есть мое, является решающим. — Он бросил брошюру на стол. — Ознакомьтесь с документом, господа! Лица, не согласные с данным порядком принятия решения, могут не участвовать в голосовании и объявить свое особое мнение. Оно будет рассмотрено в Противоминном центре ООН после завершения состязаний. Кто-то из вас хочет это сделать?
Таковых персон почему-то не оказалось. Но брошюру внимательно изучили все, особенно председатель жюри и его заместитель.
Убедившись в том, что комиссар действительно наделен особыми полномочиями, француз проговорил:
— Хорошо. Правила необходимо выполнять. Пусть будет голосование. Но мне хотелось бы узнать его предмет, формулировку вопроса.
— Ее определяю я, — заявил комиссар. — На голосование ставится следующий вопрос. Удовлетворить ли просьбу российской команды о проведении расследования по факту отравления собак на первом этапе финального состязания?
— Другими словами, предоставить ли русским время на замену расчетов, — не сдержался канадец.
— По-моему, я достаточно четко сформулировал вопрос, — сказал комиссар. — Речь идет о проверке, которая ограничена периодом с момента голосования до восьми часов утра послезавтра, восьмого сентября.
Председатель жюри спросил:
— Кто же проведет проверку?
— Я немедленно свяжусь с профессором Румисом Сакмаром, руководителем клиники токсикологии, расположенной в Парамарибо. Уверен, что он не откажет мне и пришлет самых квалифицированных специалистов.
— Это запрещено правилами.
— Мне напомнить вам о своих чрезвычайных полномочиях?
— Не надо. Но вы должны согласовать решение с Противоминным центром.
— Вы думайте о ваших обязанностях. О своих я позабочусь сам. Итак, господа, прошу голосовать. Кто за?
Удовлетворить просьбу русской команды были готовы сам комиссар ООН португалец Андре Канте, южноафриканец Киган Мал, китаец Ван Сун, чех Ян Доучек.
— Кто против?
Руки подняли француз Сильвен Хенри, канадец Грант Боуген, австралиец Алекс Ридсон, боливиец Педро Камре.
— Подвожу итог, господа, — заявил комиссар. — При равенстве голосов мое мнение является решающим. Просьба российской команды удовлетворена. Второй этап финальных соревнований начнется в восемь часов утра восьмого сентября. Завтра на полигоне работает комиссия по определению наличия отравляющих веществ на участке «А». Руководить ею буду я. Кроме местных токсикологов, предлагаю включить в ее состав двух членов жюри — представителя КНР господина Ван Суна и представителя Австралии господина Алекса Ридсона. В случае обнаружения отравляющих веществ финал приостанавливается на неопределенное время, результаты первого этапа аннулируются. О возобновлении состязаний либо их переносе объявит руководство Противоминного центра ООН. До этого пройдет расследование, которое должно будет выявить виновника срыва состязаний.
— А если ваша комиссия ничего не обнаружит? — спросил председатель жюри.
— Мсье Хенри, ответ очевиден. В четверг восьмого сентября команды выйдут на второй этап с учетом преимущества во времени, полученного командой Великобритании. Совещание закончено. Члены комиссии будут дополнительно оповещены о начале проверки. Если больше нет вопросов, то все свободны.
Полковник Серданов увидел, как члены жюри вышли на улицу, прошагал к кабинету Канте.
— Разрешите, господин комиссар?
— Я только что собирался связаться с вами и объявить решение жюри. Вы сами пришли. Проходите.
— Что решено, сеньор Канте? Вы же понимаете, у меня каждая минута на счету. Если…
— Да, именно если…
— Значит, жюри и вы отклонили мою просьбу?
Канте улыбнулся и ответил:
— Нет. Просьба российской команды удовлетворена. Голоса разделились поровну. Право принимать решение осталось за мной. Не буду говорить вам, кто высказался «за», кто «против», — это не важно.
— Значит, у нас есть время?
