— Она потребуется?
— Кто знает. Пусть под рукой будет, ведь ее перенастраивать не надо.
— Нет. Связь установлена, включил, набрал номер и говори.
— Забирай чемодан. Давай прогуляемся до служебных ворот.
— Есть!
Офицеры прошли до ворот.
Охранник на ломаном английском поинтересовался, что это за люди. Потом он позвонил кому-то и сказал, что пропустит машину российских офицеров на поле, как только самолет совершит посадку.
Серданов с Холиным отошли к решетке, откуда очень хорошо была видна вся взлетно-посадочная полоса.
Примерно через час откуда-то сбоку донесся звук автомобильного двигателя. Затем из-за здания показался топливозаправщик.
— А этот чего тут объявился? — проговорил Холин.
— Может, надо заправить борт, прибывший из Бразилии?
— Самолет стоит у терминала. Там заправка не производится.
— Один черт знает, Рома, как и где происходит заправка. Наверное, так надо.
— Надо? Но топливозаправщик идет к основной взлетно-посадочной полосе.
— Так есть еще вторая.
— Что он забыл на пустом поле?
— Ты чего привязался? Откуда мне знать, зачем к ВПП идет топливозаправщик.
— Спросить не у кого. Не у охранника же. Может, стоит связаться с диспетчером?
— Ты знаешь, как это сделать?
— Через Суровцева. Он же находится на связи с ним.
— И что сказать Суровцеву? Мол, майор, узнай-ка у диспетчера, какого черта по летному полю перемещается топливозаправщик?
— Ну, не знаю.
Мощный «Форд» с цистерной выехал на основную взлетно-посадочную полосу. Тут-то и произошло то, чего российские офицеры никак не ожидали. Из-под цистерны повалил дым. Как-то сразу, довольно плотный. Топливозаправщик встал посреди ВПП. Водитель выскочил из кабины, нагнулся, бросился бежать к зданию аэропорта, что-то непрерывно крича. И грянул взрыв!
Топливозаправщик занялся огнем, который висел над ним большим ярким шаром. Над полосой начал подниматься столб черного дыма.
— Черт! — воскликнул Серданов. — Он взорвался! Ты видел, Рома?
— Видел. Это не результат неисправности, а самая настоящая диверсия, командир.
— Ты так считаешь?
— Если бы это было замыкание или еще что-то, то заправщик сначала чуть подымил бы, а потом появился бы и огонь. А тут словно заряд под цистерной сработал.
— Ты понимаешь, что это значит?
Спутниковая станция сработала сигналом вызова.
Пока Холин открывал чемодан прямо на асфальте, раздался вой сирен, заиграли отблески сигнальных мачт. Пожарные машины неслись к горевшему заправщику. Туда же бежали какие-то люди.
Серданов вырвал трубку из рук Холина.
— Суровцев, это ты?
— Я, товарищ полковник. Нам подан запрет на посадку в связи с экстренной аварийной ситуацией на полосе. Что там, не подскажете?
— Подскажу, Толя. Посреди полосы взорвался топливозаправщик.
— Вот это номер!
— Майор, это не случайность.
— Минуту, товарищ полковник, вызывает аэропорт.
— Давай, жду.
Вскоре Суровцев продолжил:
— Это был диспетчер. Он подтвердил факт возгорания топливозаправщика. Я запросил разрешения сесть на вторую полосу и вновь получил запрет. Объяснение — на летном поле находятся пожарные машины.
— Это так, подтверждаю, но вторая полоса свободна. Одна пожарная машина стоит близко к ней. Она могла бы сдать вперед.
— В общем, Леонид Андреевич, посадку нам запретили, направили в Джорджтаун, столицу Гайаны.
— Твою мать!.. Как же все не вовремя!
— Мы не можем не подчиниться.
— Понимаю. Сколько до этого Джорджтауна?
— Сейчас гляну и скажу. Так, по прямой триста сорок шесть километров.
— Время, необходимое для перелета?..
— С учетом разгона, набора высоты, снижения, возможного маневрирования, думаю, минут сорок.
— Как насчет горючки?
— Хватит и туда дойти, и вернуться в Парамарибо, как только будет освобождена полоса.
— Уходи в Гайану. Там борт не покидать, быть в готовности вылететь в любую минуту!
— Конечно, товарищ полковник.
— Давай! Конец связи!
— Конец.
Серданов протянул станцию Холину.
Тот положил ее в чемодан, закрыл, взял кейс в руку и спросил:
— Что теперь, Леонид Андреевич? Будем ждать, когда пожарные освободят полосу? Работают они вроде исправно.
— Пожарные сделают свое дело и уйдут. Похоже на то, что это диверсия. Если так, то произведена она вовсе не для того, чтобы быстро освободить полосу. За ночь, конечно, это будет сделано, да вот… — Серданов замолчал, так как к ним прямо к забору подъехал внедорожник.
Из него вышел средних лет суринамец и проговорил на очень хорошем английском:
— Извините, господа, мне сообщили, что офицеры российской команды, участвующей в соревнованиях по разминированию на полигоне Санкери, встречают здесь чартерный рейс из Москвы. Это вы?
— Это мы, а вы кто?
— Начальник отдела безопасности агентства воздушных сообщений Эдгар Винтес. Сожалею, но вы, очевидно, и сами видели, что здесь произошло. Благодарю Господа за то, что идиот-водитель не выехал на полосу на полчаса позже. Тогда наверняка произошла бы катастрофа. Сейчас борт, прибывающий из Москвы, направлен в аэропорт Джорджтауна, столицы соседнего государства. Естественно, наши диспетчеры запросили командира российского лайнера о запасах топлива. Его хватит на то, чтобы долететь до Джорджтауна и вернуться назад.
— Когда вы освободите полосу?
— К семи часам утра мы обязательно сделаем это. Задерживать рейсы никак нельзя.
— Как это к семи часам? — спросил Серданов и с удивлением посмотрел на Винтеса. — Что тут делать? Подогнать тягач и стащить останки заправщика с полосы. Неужели вам потребуется на это больше восьми часов?
Винтес вздохнул и заявил:
— Все не так просто, господин…
— Полковник Серданов.
— Господин полковник. У меня есть веские основания подозревать, что топливозаправщик не самовоспламенился. Я считаю, что под цистерной сработало взрывное устройство. Это террористический акт. Скоро сюда прибудут сотрудники службы безопасности страны для выяснения причин взрыва топливозаправщика. Как работают эти люди, вы должны знать.
— Но установить причину подрыва топливозаправщика можно и вне взлетно-посадочной полосы.
