— Понятно.
— Почему ты спрашиваешь об этих людях?
— Извини, Амин, этого сказать не могу. Значит, о десантниках ты знаешь лишь то, что Гуртани не казнил их, а продал?
— Продал или отдал. Но был слух, что один из них пытался бежать, его пристрелили. Двое других приняли ислам, женились. Вроде бы сейчас они живут в Кабуле.
— Двое других — это кто?
— Амир, я не знаю их фамилий. Только звания — старший лейтенант, сержант и рядовой-пулеметчик.
— Значит, по слухам, они обосновались в Кабуле?
— По слухам. Впрочем, ты можешь спросить у Сулеймана Кубаяка.
— Я его не знаю.
— Это бывший водитель и начальник охраны Гуртани.
— Как я спрошу незнакомого человека?
— Я сам позвоню ему прямо сейчас. Он теперь живет в Кабуле, работает в каком-то департаменте.
— Значит, у тебя есть связь с ним?
— Да, с недавнего времени. Мы случайно увиделись в ресторане.
— Слушай, Амин, прошу, узнай у Сулеймана о пленных. Кто такие? Как выжили, чем сейчас занимаются?
— Узнаю. По Фролову же могу сказать, что американцы разбомбили кишлак, где как раз происходила свадьба его дочери. А недавно кто-то сбил «F-15». Да так, что не оставил никаких следов, как и в случае с мобильным патрулем.
— Когда позвонишь?
— Как только поговорю с Кубаяком.
— Сделай, пожалуйста, это побыстрее.
— Хорошо.
— Я жду.
— Так ты не скажешь, зачем тебе эти русские?
— Не могу, Амин. Это не моя тайна.
— Все перевернулось в этом мире. Ладно. Лишние знания только вредят. До связи!
— Жду! — Табрай отключил телефон и проговорил: — Похоже, к тебе действительно приезжал сержант, попавший в плен у Астара.
— Не факт, но похоже. Еще он просил информацию о неких Гасани и Кадире. Тебе что-нибудь известно об этих людях?
Табрай усмехнулся.
— Известно ли мне о Валиде Гасани? Странно, что ты не слышал о нем.
— Почему?
— Гасани — это бывший подполковник из штаба 40-й армии, Гусаков, по-моему. Кадир был помощником Гасани еще на службе. Это прапорщик Конденко, если я правильно помню. Беглый подполковник развернулся после вывода войск. Он занимается наркоторговлей, его прикрывают высокие чины в правительстве и кто-то из коалиции. Этот оборотистый человек быстро разбогател. Сейчас у него отель и ресторан в Кабуле, дома в разных местах страны, завод по производству наркоты где-то под Файзабадом. Еще особняк в приграничном селении Капур. Это в восьмидесяти километрах севернее Файзабада, у реки Пяндж.
Хазани удивился такой осведомленности тестя и спросил:
— Извини, отец, а откуда это все известно тебе?
— От человека, который на него работает. Это Джафар Исмаил. Я знавал его отца. Кстати, Урдун американцы разбомбили из-за того, что в день свадьбы там скрывался как раз отряд Исмаила. Янки охотились за ним. Вот только убили они мирных жителей, а Исмаил со своими людьми ушел.
— Где ты видел этого Исмаила?
— Недавно он заезжал ко мне ненадолго. Ты был в мастерской. Тогда мы и поговорили. Исмаил все жаловался, что Гасани стал меньше платить. Я посоветовал ему бросить эту грязную работу, но он меня не послушал. Ладно, это его дело.
— Ты удивил меня.
— Чем, Муштак? Тем, что я в курсе некоторых событий? Это неудивительно, учитывая, какую жизнь я прожил.
— Если подтвердится, что на меня выходили действительно русские, то могу ли я передать им информацию о Гасани?
— Да сколько угодно. В конце концов, и Гасани с помощником русские. Если кому-то удастся прижать этих ублюдков, то я буду только рад. Ради личного обогащения они не пощадят никого. Афганистан не стал их второй родиной. Гасани желает здесь заработать, только и всего. Потом он вместе с американцами уберется из страны, бросит семью и всех своих подельников.
— Благодарю, отец, я понял тебя. Остается дождаться звонка Назари.
— А что потом? Поедешь в Кабул?
— А ты как поступил бы на моем месте?
Табрай вздохнул и ответил:
— Поехал бы. Но не забывай о Ламис и сыне. Обо всех нас, твоих родственниках.
— Никогда не забуду.
Телефон Табрая издал сигнал вызова.
— Да!
— Это Назари!
— Не ожидал, что ты так быстро позвонишь.
— Дело оказалось плевым. Интересующие тебя люди проживают в Кабуле, район Матаб. У них дукан в центре.
— Это точно те люди?
— Да. Мой человек знает их, помнит еще с захвата. Он случайно оказался в центре, зашел в этот дукан. Командир взвода и сержант точно те самые люди, которые были когда-то взяты нами.
— Я понял тебя, Амин. Спасибо.
— Да не за что, Амир. Обращайся, если что.
— Еще раз благодарю. До свидания.
— До свидания.
Табрай отключил телефон, посмотрел на зятя и сказал:
— Все подтвердилось. К тебе приезжал сержант, когда-то взятый в плен отрядом Гуртани.
— Понятно, — проговорил Хазани. — Спасибо, отец. Пойду я.
— В мастерскую?
— Нет, домой. На работе справятся Дауд и Асим.
— Перед тем как встретиться с земляками, хорошенько подумай, Муштак. Не просто так приезжал к тебе бывший сержант. Вопрос в том, для чего им понадобилась информация по Гасани. Если Файдар-Фролов и в самом деле сбил американский самолет, то это означает, что твои земляки вышли на тропу войны. Думаю, они готовят какую-то акцию. Вот и решай, надо ли тебе это. Жизнь постепенно нормализуется. Да, мы потеряли нашего Саида, но Дия беременна, скоро родит нам внука и правнука.
Впервые за долгое время Хазани улыбнулся:
— Или внучку и правнучку.
— Потом еще родит. Наследник должен быть. Так что думай, Муштак, нужна ли тебе чужая война.
— Я подумаю, отец, обещаю.
Табрай махнул рукой.
— Все это пустое. Знаю я тебя. Ты все равно поедешь в Кабул.
— В Кабул мне так и так придется ехать. Запчасти нужны, инструмент новый, дистиллятор надо заменить, да и зарядное устройство тоже.
— В общем, я в твои дела не лезу, решай сам, только будь осторожен, не дай втянуть себя в авантюру, которая погубит нас всех.
— Вот это, отец, обещаю!
— Слово?
— Слово!
— Тогда я спокоен. Ты русский офицер. Твое слово крепкое.
