— Ясно. Машину из мастерской перегнать?
— Не надо. Она завтра все равно не понадобится. С утра молитва, потом отдых. Да, забыл спросить, как Дия?
— Ее надо бы к врачам свозить.
— А что?
— Боль в животе.
— А наш лекарь чего говорит?
— Да ничего. Причины не знает, говорит, надо пить отвар. Оставил сухой травы какой-то. Но он же не профессиональный медик.
— В понедельник забирай машину и вези Дию в больницу. Там хорошие врачи.
— Хоп. Так я и сделаю. А тебе в понедельник машина не нужна будет?
— Даже если и понадобится, то возьму у Дауда. Но думаю, что в понедельник мы с дедом займемся оформлением земли у рощи.
— Хорошо. — Анвар ушел.
Хазани спросил жену:
— Ты сама смотрела Дию?
— Да, но так ничего и не поняла. Беременность вроде бы проходит нормально, она выглядит здоровой. Боли у нее появляются, только когда наклонится или резко повернется.
— В больницу ее. Тебе надо ехать с ней. Анвар мужчина, он может не понять, что надо будет делать.
— Да, конечно. Я поеду вместе с ними.
Пятничный день прошел празднично, как и должно. Молитва, сбор мужчин у мечети, обсуждение дел насущных.
Потом Анвар позвонил в Кабул, в больницу. Медики готовы были принять беременную женщину. Дия начала готовиться к поездке в столицу, хотя и просила мужа оставить ее дома, уверяла, что боль прошла.
После завтрака пришел Табрай.
В первую очередь он поговорил с Дией, потом подошел к Муштаку и заявил:
— Есть разговор.
— Тогда давай пройдем в тень, отец. Здесь жарко.
Они устроились на топчане.
Ламис принесла мужчинам неизменный чай, сладости, пепельницу.
Табрай закурил и спросил:
— Ты встречался с русскими?
— Да.
— И как прошла встреча?
— В общем, нормально.
— Кто твои новые друзья, как они показались тебе?
— Достойные люди.
— Чем вызван их интерес к Гасани и его бизнесу?
Хазани ответил прямо. Скрывать что-либо от старого вояки не имело никакого смысла:
— Они хотят уничтожить его и тот бизнес, которым занимается этот негодяй.
— Вот как? — воскликнул Табрай. — Неплохо. У них есть люди? Машины? Вооружение? Прикрытие во властных структурах, в полиции?
— Машины обычные, такой же пикап, как у нас. Насчет оружия не знаю, но если бывший вертолетчик Файдар смог сбить «F-15», то оно наверняка есть. А вот насчет людей?.. Их пока трое. Но они планируют привлечь к борьбе своих сыновей, родственников.
Табрай посмотрел на зятя.
— Ты сказал, что их пока трое. Значит ли это, что ты не присоединился к ним?
— Я согласился быть с ними.
— Понятно. Тогда вас четверо. Пока. А информацию, полученную от меня, ты им передал?
— Конечно.
— Их не смутили масштабы деятельности Гасани, его положение, связь с американцами, местной властью?
— Ты знаешь, нет. Они ожидали чего-то подобного. Хотя удивления было достаточно.
— Все же твои земляки решили выступить против наркоторговца?
— Да.
Табрай вздохнул и заявил:
— На это способны только русские. Но ладно. Ты взрослый мужчина, уже и седина побила голову, к тому же из того же народа, что и они. Иного решения от тебя ждать не стоило. Хотя я и надеялся, что ты откажешься.
— Я согласился, отец, значит, буду с ними до конца.
— Не сомневаюсь.
— Я могу рассчитывать на тебя?
Табрай улыбнулся.
— Конечно. Если тебя убьют, а я до этого не отправлюсь в мир иной, то позабочусь о Ламис. Она ведь любимая дочь.
— Я не в этом смысле.
— Да понял я все. Какую помощь ты хочешь получить? Если оружие, то схрон в твоем распоряжении. Если информацию, то она у тебя будет. Комплектование отряда? Здесь тебе самому придется говорить с мужчинами из нашего рода. Думаю, они тебе не откажут. Только ты Анвара в ваши дела не вмешивай. Вдруг вы оба погибнете? Нельзя обезглавливать семью.
— Анвар останется здесь.
— Это правильно.
— Спасибо, отец. Сейчас я и представить не могу, что когда-то мы с тобой были смертельными врагами. Но извини, мне пора в мастерскую. Я вчера привез запчасти, надо все разложить, приготовить дистиллятор. А у работников сегодня выходной.
— Да, конечно, но задержись на минутку.
— Что такое?
— Помнишь, когда ты выходил на американский патруль, то для алиби якобы ночевал у моего друга, сын которого — майор НДБ? Именно ему подчинены агенты, работающие в нашем районе.
— Да, помню. По-моему, его зовут Мохаммад Даяр.
— Да, отец — Мохаммад, а сын — Гани Даяр.
— Тоже помню, а что?
— Я говорил с ним по телефону.
— С Гани или Мохаммадом?
— Сначала с отцом, затем с сыном.
— Ну и?..
— Ты задаешь нетактичные вопросы, Муштак.
— Извини, отец. Ты слишком уж заинтриговал меня.
— Пока еще нет. Все интриги впереди. Гани Даяр — порядочный человек. Да, он служит в Директорате национальной безопасности, но искреннее желает освободить Афганистан и от американцев, и от талибов. Я не могу рассказать про него все. Это не моя тайна. Но я узнал от него нечто такое, что очень важно для тебя. Он, как ты понимаешь, владеет достоверной информацией.
— Я весь внимание, отец.
— Держи. — Табрай дал зятю листок бумаги. — Прочитай, запомни и сожги.
Муштак прочитал то самое письмо Гани от друга, посмотрел на Табрая и спросил:
— Что это, отец?
— Ты запомнил текст?
— Да.
— Тогда сожги бумагу.
Хазани щелкнул зажигалкой, и листок превратился в пепел.
— Так что это было, отец? Похоже на донесение агента внедрения.
Табрай утвердительно кивнул:
— Это и есть донесение. Письмо адресовано некоему Гани. Это ни о чем тебе не говорит?
— Так зовут майора Даяра. Так это донесение от агента, работающего где-то под боком у Гасани?
— Да. Кто такой Гусак, ты понял?
— Это просто. Гасани когда-то был подполковником Гусаковым.
— Верно. Гусак — это Гасани.
