— Салам, господин, — сказала она и поклонилась Гасани.
— Салам, Самина, — ответил тот и обернулся к Кадиру: — Ты, Гамаль, занимай большую комнату первого этажа. Мы с Саминой пойдем в спальню. Отдыхай. Двери закрой.
— Понял. Все как всегда.
— Да, все как всегда.
Гасани взял женщину за руку и спросил:
— Все ли готово для приема хозяина, Самина?
— Да, мой господин.
— Ты соскучилась?
— Да, мой господин.
— Никто не обижал тебя в мое отсутствие?
— Что вы? Кто посмел бы?..
— Да, верно. Пойдем. Тебе придется сегодня хорошенько потрудиться, хотя я и устал с дороги.
— Я сделаю все, что пожелаете, хозяин.
— Молодец. Конечно, сделаешь, потому что если не получится, то отведаешь плети. Иди вперед.
Гасани с наложницей поднялись на второй этаж. Там располагались кабинет наркоторговца, гостевая комната, большая спальня с туалетом и ванной. Не самое обычное для афганцев жилище. Гасани строил его с учетом собственных прихотей, позаботился об удобствах. Под Кабулом у него был другой дом, отвечающий всем традициям, обычаям и привычкам истинного правоверного.
В спальне Гасани снял национальную одежду и бросил на ковер возле широкой кровати. Самина кинулась подбирать вещи.
Он забрал из шкафа спортивные шорты и майку, прошел в ванную. Минут пять стоял под теплым душем, смывая дорожную пыль и усталость. Обтерся махровым полотенцем. Подумал, надел только шорты и посмотрел на себя в зеркало.
Да, годы давали о себе знать. Кожа сморщилась, на макушке проплешина, короткие волосы седые, как снег. Бородка точно такая же.
Гасани вздохнул. Как же быстро летит время! Когда-то он был молод. В тридцать два года уже подполковник в Главном штабе Сухопутных войск, квартира в Москве, молчаливая, покорная жена, учительница, хранительница домашнего очага.
Гасани усмехнулся. Его денежное довольствие было вполне достойным по тем временам. Можно и семью содержать, и погулять. Так он и делал.
Тогда и познакомился с Джафаром Исмаилом. Молодой афганец приехал учиться в советский вуз, но быстро прогорел на торговле наркотой и был выдворен в свою страну.
Потом подполковник Гусаков, подающий большие надежды, попал в 40-ю армию. Пристроился неплохо, в оперативном управлении штаба. В Кабуле встретился с Исмаилом.
Гасани вышел из ванной.
Самина в прозрачном пеньюаре стояла возле разобранной постели. Струи прохладного воздуха слегка колыхали ее распущенные, черные как смоль волосы. Она было хороша, и Гасани почувствовал желание. Но его надо было разогреть. Годы уже не те.
Он довольно крякнул, указал на постель и распорядился:
— Сбрось балахон и ложись. Не прикрывайся.
Наложница подчинилась.
Самина досталась Гасани случайно и дешево. Талибы захватили кишлак, убили родителей мужа, его самого и их ребенка. Самина в то время находилась в соседнем селении у какой-то родни. Вернулась, а семьи нет, дом сожжен.
Она пыталась покончить с собой, но выжила, стала безразличной ко всему и подалась в Кабул. Там ее приметили и захватили люди Исмаила. Потом Джафар подарил женщину Гасани. Наркоделец отправил наложницу сюда, в селение Капур, чтобы проводить время не в одиночестве.
Гасани прошел к секретеру, открыл крышку. За ней виски, коньяк, дорогие вина и русская водка, которую он предпочитал. Рядом фужеры, бокалы, стаканчики, рюмки.
Гасани взял бутылку «Особой», свинтил крышку, налил в фужер сто пятьдесят граммов, залпом выпил. На тарелке лежали орешки. Но Гасани не стал закусывать, прикурил сигарету, обернулся и залюбовался телом наложницы.
Самина готова была сделать все, что желал хозяин. Знала, что перечить ему не стоит, себе дороже выйдет. Не дай Всевышний в чем-то не угодить этому старику.
На стене висела плеть. Гасани пускал ее в ход, когда что-то получалось не так, как он хотел, даже если в этом никакой вины наложницы не было. Она получала за все, да так, что потом неделями отлеживалась в этом проклятом особняке. Маргул, жена Санхаба, в эти дни ухаживала за ней.
— Очень красиво, — проговорил Гасани, сбросил шорты, подошел к кровати, лег рядом с наложницей и приказал: — Работай!
Самина старалась, и у нее все получалось.
Но их близость длилась недолго. Удовлетворение сопровождалось болью в паху. Трижды проклятый простатит мучил его последние десять лет. Самина съежилась на краю постели. Однако на этот раз Гасани не стал ее бить. Сказывались усталость, водка и удовольствие, пусть и полученное с болью.
— Не бойся, не трону. Утром посмотрю, как будешь стараться, а теперь марш на пол. Спать!
У кровати со стороны окна был разложен матрац. Наложница тихо сползла на свое место. Наркоторговец же раскинулся на кровати и уснул.
Самина очень боялась утра. Но, к ее немалому удивлению, их близость на сей раз прошла вполне нормально. Правда, ей пришлось буквально облизывать хозяина, но ее нежные ласки быстро удовлетворили его.
Он даже похвалил ее:
— А ты сегодня молодец. Я думал, не сможешь. — Наркоторговец оттолкнул от себя Самину и приказал: — Свари кофе покрепче. Так, как я люблю.
— Слушаюсь, мой господин.
Она хотела надеть пеньюар, но Гасани запретил:
— Нет. Я хочу видеть тебя голой.
— Но, господин, сюда может войти ваш помощник.
— Без разрешения не войдет. Готовь кофе. Но сначала подай мне пачку сигарет, зажигалку и пепельницу.
Самина суетилась на кухне, Гасани лежал в постели, курил и думал о делах. Он твердо решил обозначить Даврону новую цену, превышающую прежнюю на триста долларов за килограмм эфана. Понятно, что таджик начнет торг. На двести пятьдесят можно будет согласиться, но ни цента меньше.
Самина принесла поднос с чашкой кофе.
Гасани наслаждался напитком и второй раз за утро, что было необычно, похвалил наложницу:
— Ты отлично варишь кофе. Я доволен.
— Я счастлива, что угодила вам, мой господин. Извините, наверное, я не должна задавать вопросов, но мне надо знать, что у нас еще на сегодня, чтобы быть готовой к исполнению любых ваших желаний.
— Занимайся обычными делами. Надеюсь, что я проведу здесь только одну ночь. А чтобы держать себя в тонусе, иногда посматривай на плеть. — Гасани рассмеялся и велел подать ему одежду.
— Ту, в которой вы приехали?
— А ты что, успела постирать ее? По-моему, ты занималась другим делом.
— Ночью, когда вы уснули, я постирала и высушила вашу одежду.
— Даже так? Хорошо. Давай ее сюда.
