В итоге нападение было списано на диверсионную группу талибов, которые все чаще стали появляться в центральных провинциях.
«Тойота» остановилась у мастерской Хазани. На улице стояла старая иномарка корейского происхождения, видимо, ожидавшая своей очереди. Внутри стучала киянка, работал какой-то механизм.
Дугани вошел в мастерскую.
Его увидел один из работников, выключил станок для балансировки дисков, подошел к посетителю.
— Салам, уважаемый! Проблемы с машиной?
— Салам! Прошу простить, не знаю вашего имени.
— Дауд. Я работаю здесь. Так что у вас случилось?
— От встречной полосы камень отлетел, фара разбилась.
— Машина какая?
— «Тойота».
— К сожалению, уважаемый, у нас только мастерская, а не магазин запасных частей.
— У меня есть новая фара, надо только поставить ее.
— Тогда другое дело. Двести афгани, и я заменю фару. Где машина?
— На улице.
— Ступай к ней. Сейчас я возьму инструмент и подойду.
Но Дугани не спешил.
— Это же мастерская Муштака Хазани? — осведомился он.
— Да, а что?
— А сам хозяин на месте?
Работник подозрительно посмотрел на клиента:
— Тебе-то какое дело? Надо фару поменять? Или ты ищешь Хазани?
Дугани обезоруживающе улыбнулся:
— И то и другое. Не волнуйся, брат, я с добром к Хазани.
— Кто вас разберет.
— Так здесь хозяин?
— Здесь. Вон у верстака карбюратором занимается.
— Он вместе с вами работает?
— В этом есть что-то удивительное?
— Все-таки хозяин. — Дугани протянул работнику ключи от машины и двести афгани. — Ты пока, брат, замени фару. Новая на заднем сиденье в упаковке. А я с твоим работодателем поговорю.
Дауд принял ключи, деньги и крикнул:
— Муштак!
Хазани повернулся.
— К тебе тут человек.
— Ко мне? — Он протер ветошью руки. — Ну, проходи, человек, раз ко мне.
Дугани подошел к нему:
— Салам, господин Хазани.
— Просто Муштак. Салам. Кто ты, откуда, зачем я тебе нужен?
— Шумно здесь.
— Я привык.
— Разговор у меня к тебе, Муштак.
— Мы знакомы?
— Нет.
— Не знакомы, и разговор? Насчет машины?
Дугани улыбнулся:
— Нет. На другую тему.
— Ладно, пойдем во двор, там тень, тихо, прохладно.
— Это другое дело.
Хазани и Дугани прошли во двор, сели на топчан, устланный кошмой и стоявший в тени развесистой чинары.
— Говори. Кстати, я так и не услышал твоего имени.
— Фади Дугани из Кабула.
— Говори, Фади.
Он был буквально ошеломлен, когда этот человек вдруг выдал на чистом русском языке:
— Позволь теперь поприветствовать не Муштака Хазани, а лейтенанта Козырева Михаила Александровича, заместителя командира роты материального обеспечения мотострелкового полка, дислоцировавшегося во время войны восьмидесятых годов у селения Хакар.
— Козырева? — переспросил Хазани.
— Именно. Или я что-то напутал?
— Кто ты?
— Я тоже бывший советский военнослужащий, сержант разведывательной роты отдельного десантно-штурмового полка, который стоял в Шергане.
Хазани пришел в себя:
— Значит, тоже русский?
— Да, сержант Драгин Федор, ныне Фади Дугани.
— Почему остался в Афгане?
— Потому, что на год раньше тебя попал в плен со своим взводным старшим лейтенантом Павловым, командиром экипажа «восьмерки», перебрасывавшей нас на разведку, капитаном Фроловым и рядовым Женей Голубевым, ныне покойным.
— Как вы попали в плен?
Дугани достал пачку сигарет, Хазани свою. Мужчины закурили. Сержант рассказал невеселую историю и добавил:
— Вот так, лейтенант, мы с Павловым и Голубевым оказались у духов. О Фролове не знали. Совсем недавно я случайно увидел его в Кабуле. Ты слышал о свадьбе в Урдуне, на которую американцы сбросили бомбы?
— У нас об этом только и говорят.
— Это дочь Фролова выходила замуж.
— Вот как? Соболезную. У меня самого погиб внук.
— Я в курсе и тоже приношу соболезнования. Фролов и ты потеряли близких, но отомстили американцам за их смерть.
Хазани сделал вид, что не понял собеседника.
— О чем ты, сержант?
— Ты уничтожил американский мобильный патруль, мы с Фроловым недавно приземлили «F-15».
— Ты хочешь сказать, что тридцатого числа вы сбили американский самолет недалеко от Гарана?
— Точнее, Фролов сбил. Это он стрелял из ПЗРК, я был на подхвате.
Хазани внимательно посмотрел на Дугани и заявил:
— Складно у тебя, сержант, все получается. Я уничтожил патруль, вы — самолет. Полная ерунда. Я не имею никакого отношения к гибели американцев у холмов. По официальной версии, они попали в засаду талибов, которые объявились тут.
Дугани улыбнулся:
— Сомневаешься? В принципе глупо доверять первому встречному. Но все, что я рассказал о себе и о своих друзьях, правда.
— Я тебя выслушал. Дальше что?
— А ничего, лейтенант. Фролов посчитал, что надо бы встретиться с тобой. Все же мы земляки и должны держаться вместе. Хотя не все. Есть и среди нашего брата подонки, которые сами ушли к духам.
— Замена фары — повод для нашей встречи?
— Да.
— Хоть это похоже на правду. В остальном я тебе не верю. Повторяю, никакого отношения к уничтожению патруля не имею. Что еще? Мне работать надо.
— Я слышал, что тебя взяли в плен духи полевого командира Амира Табрая, дочь которого Ламис выходила тебя и потом стала твоей женой. Это правда?
— Да, но об этом знают очень многие.
— Многие меня не интересуют. Твой тесть был известным полевым командиром. Он должен знать таких главарей банд, как Вазир Арезу и Бакар Гуртани. Ты поспрашивай у тестя, не брали ли они когда в плен у селения Аран, что в Уджерском ущелье, четверых раненых русских. Трех десантников и одного пилота. Сравни с моим рассказом. Тогда, может, и поймешь, что говорил правду.
— Допустим, ты тот, за кого себя выдаешь. Что из этого следует?
