— А при чем здесь ты? — ухватился за удачную фразу Торин, решив попытаться сменить нотацию на что-нибудь более нейтральное. — Ты-то вон, я смотрю, с десятком мужиков без особых проблем в одиночку расправилась.
— Ты что, действительно не понимаешь, во что мне выльется твоя смерть? — тихо поинтересовалась девушка. Лорранский не то почувствовал, не то въяве увидел, как маска вернулась на место и еще крепче приросла к душе его телохранительницы, уже явно раскаивающейся, что сорвалась и дала волю эмоциям.
— Нет, — удивленно пожал плечами он. Солдаты, поняв, что экзекуция окончена и особого внимания на них уже не обращают, взялись помогать хозяину в переноске трупов. Тот не возражал, но косился уж совсем странно. Граф мысленно возблагодарил богов за то, что в гостинице не было других постояльцев, кроме его маленького отряда.
— Видишь ли, Торин, у гильдии хранов есть свой кодекс, — медленно, как сказку на ночь, начала рассказывать Тень, присаживаясь на лавку у стены. Лорранский тут же опустился рядом, с другой стороны пристроился Каррэн, не пожелавший принять участия в общественно полезных работах. — Некоторые положения этого кодекса хранятся как великая тайна. А некоторые известны каждому. Или почти каждому. Так вот, третье правило храна-наемника гласит: береги жизнь клиента пуще своей. В нашей гильдии бытуют весьма строгие порядки. Если тебя убьют, Торин, то во Мрак вековечный отправлюсь и я. А за мной и Тьма — мы уже срослись душами и просто не сможем жить друг без друга.
— Ты хочешь сказать, что тебя убьют свои же? — ужаснулся Каррэн. Кажется, ни девушка, ни альм не заметили, как их руки, медленно двигаясь по лавке, встретились и теперь бережно держались друг за друга, словно клянясь в вечной дружбе. А может, и не только в дружбе…
— Именно, — встряхнула пепельной гривой Тень. — Один раз, еще девчонкой, я видела, как наказывали храна, который не уберег своего клиента. Он был… Он был совсем неплохой человек, и то, как он умирал… Это было страшно. Сначала ему отрезали язык, одну ногу и одну руку. Раны наскоро зашептали и перевязали — среди хранов редко, но все же встречаются маги, да и хороших лекарей хватает. Потом его обмазали медом, отнесли в лес и положили около муравейника. Положили умирать. Каждый день трое мужчин приходили проведать его, насильно поили и кормили — чтоб не умер, не помучившись. Когда на пятый день его задрал медведь, я, да и не одна я, вознесла благодарственную молитву богам, пославшим несчастному избавление.
— Жуть-то какая, — поежился Торин, словно стремясь прогнать нервную дрожь, ледяными лапами прохаживающуюся по плечам и спине после рассказа Тени. Тут же вспомнилась и сказочка о неудачливом женихе, свихнувшемся во время поездки по Заброшенным землям. Ну и байки у этой девушки, просто одна другой веселее и оптимистичнее!
— Как же ты так живешь — ожидая удара в спину от своих? — мягко поинтересовался Каррэн. Кажется, альм все-таки был в курсе, что делает его рука, во всяком случае ладонь Тени он поглаживал уже совершенно открыто и осознанно.
— Да никто меня ударять не собирается, — с нервным смешком отмахнулась девушка. — Просто у нас принято хорошо выполнять свою работу — на этом и строится известность гильдии хранов как самых лучших наемников, самых надежных телохранителей и самых неуловимых убийц. А неудачников мы уничтожаем сами, дабы они не создавали дурной славы и не позорили нас перед нанимателями… Ладно, вы как хотите, а я пошла спать. Батя, когда мне на дежурство вставать?
— Да ладно уж, всю прошлую ночь не спала, если, конечно, Торин не врет, да еще сегодня воевала. Мы уж как-нибудь сами отдежурим, ты спи спокойно, — степенно отозвался Папаша, как раз вернувшийся в зал и тряпкой подтиравший пол.
— Несколько двусмысленное пожелание, ты не находишь? — фыркнула Тень, вставая. Руки разжались с явной неохотой, но девушке, похоже, уже действительно было не до нежностей.
— В каком смысле? — насторожился Батя, даже тряпку отложил и разогнулся, дабы взглянуть хране в глаза.
— Спи спокойно — так обычно покойникам говорят, когда просят их не беспокоить своих родственников внеплановым оживлением, — пояснила она, подхватывая демона. — Спасибо еще, что в лоб целовать не начали. Торин, пошли спать, а то меня уже ноги не держат, сейчас свалюсь и засну прямо здесь!
Лорранский почувствовал, что краснеет. Он еще ни разу в жизни не получал таких откровенных и недвусмысленных предложений. Нет, при дворе, естественно, невинными к шестнадцати годам оставались разве что статуи, но обычно это мужчине приходилось проявлять инициативу, а даме полагалось кокетничать, отнекиваться и хотя бы слегка сопротивляться для приличия. Все у этих хранов не как у нормальных людей!
Каррэн как-то странно хмыкнул, словно понимая, какие мысли крутятся в голове графа и зная, чем их опровергнуть, но не желая этого делать. Ну и ладно, мало ли какие фантазии нечеловеку в голову взбрели! В иное время, конечно, стоило бы расспросить его подробнее относительно причин этого хмыканья, но Тень уже начала подниматься по лестнице и несколько раз нетерпеливо оглянулась, так что Торин решил не выяснять причины издаваемых альмом звуков и поспешить за своей храной.
В комнате Тень спокойно усадила свою вонато на спинку кресла и заперлась в ванной. Торин немного помялся, потом разделся и лег. Подождал минут пять, раздумывая, в каком виде явится храна из ванной и скажет ли хоть что-нибудь, прежде чем составит ему компанию на мягкой перине. Так и не решив, какой вариант его устроит больше, граф немного поворочался и глянул на дверь. Тень не шла. Не появилась она и через десять минут. Лорранский, немало обозлившись на копушу, из вредности дунул на свечу и сунул под подушку маленький шарик магического света в хрустальном флаконе, выполняющий функции дорожного фонаря — ставни закрыты, пусть как хочет кровать разыскивает, хоть на ощупь или ползком пробирается! В комнате воцарилась могильная тишина. Темно было, как в Добротном дубовом гробу с черной бархатной обивкой изнутри, закопанном в яму в два аршина глубиной. С минуту Горин полежал спокойно, потом вновь занервничал и начал крутиться с боку на бок. Может, храна там утонула? Конечно, в бадье высотой по грудь расстаться с жизнью не так уж легко, но ведь при должном старании может и получиться!
Тихий шорох едва не поверг графа в панику. В ужасе вцепившись в одеяло и успев вообразить несметные полчища врагов, подкрадывающихся к кровати, Торин сумел докричаться до здравого смысла и уразуметь, что, скорее всего, это вонато, оставленная хозяйкой в кресле, вздумала полетать по комнате. Ничего страшного, она у храны мирная, на людей бросается, только если прикажут… В конце концов нервы Лорранского не выдержали.
— Тень, где ты? — робко познал он в темноту, не сомневаясь, что ответа не дождется.
— Да я уже легла, — неожиданно ясно раздался сонный голос храны. Опешивший Торин пошарил по простыням рядом с собой, но никого не нащупал, как ни старался.
— Легла? Где? — наконец не выдержал он, поняв, что впотьмах все равно никого не обнаружит.
— Где надо, там и легла, — еще более хмуро отозвалась Тень. — Отвали, Торин, я жутко устала и вымоталась. Дай поспать спокойно, а?
