- Ты нам ещё разок расскажи про идею сегодняшнего ночного минирования.
- Так ничего оригинального. Мины взводятся с интервалом в полсуток, что примерно соответствует времени восстановления движения после серьёзной катастрофы. Таким образом, новые подрывы составов опять запечатывают ветку. В то время как на проезд ремонтных поездов взрыватели не реагируют.
- Ну, вы тут вообще стратеги, - хмыкнул один из новых бойцов.
- И трусы, - добавил второй. - Без команды старшего побежали.
- Нам страх по роду деятельности полагается, - возразила Ольга. - Потому что мёртвые мы никакого вреда неприятелю не нанесём. А так, хоть изредка удаётся пакостишку-другую провернуть.
- О, женщины! - воскликнул "старшина". - Кокетство ваш удел. И вы, княжна, увы, не исключенье. За два месяца, что ваша группа тут резвится, фашистским железнодорожникам без задержек удалось протащить только двадцать восемь железнодорожных составов от начала и до конца. Это катастрофически мало.
- Ну, так больше трёх недель мост вообще не работал, - попытался оправдаться Миша.
- И вы тут совсем не причём, - насмешливо сощурился "старшина" - Короче, Еськов, Антропов, перед вами одна из наиболее успешных диверсионных групп. Забудьте о своих званиях, распахните глаза и уши - тому, что показывают эти пионеры, внемлите как гласу истины и не вздумайте качать права. Вам через две недели предстоит решать аналогичные задачи в сходных условиях.
На другой день мы, сделав переход на сорок километров, испортили из противотанкового ружья ещё один паровоз, который тащил куда-то повреждённые вагоны. А потом обнаружили, что в окрестностях путей появилось очень много немецких солдат - шли пешие колонны, катились пароконные повозки, разворачивались палаточные лагеря - опять пригнали какую-то часть для охраны. Пришлось прокрадываться вдаль от железки и окольными путями возвращаться к нашему аэродрому.
Лючикин, как нетрудно догадаться, теперь в диверсиях не участвовал, а состоял при радиостанции. На лётном поле всем заправляли пожилые железнодорожники - они переставляли ящики с ёлочками, создавая видимость редколесья днём, и освобождая полосу ночами, когда ждали борта с большой земли. А нас ждал котёл отлично сваренной перловки с луковой заправкой и классический компот.
Возникло понимание, что находящееся в Москве командование прислало сюда кого-то распорядительного и деятельного, облечённого достаточными полномочиями для организации диверсионно-разведывательной работы, объединив усилия маленькой группы "пионеров" с возможностями местного подполья. Нам его не представляли, но, имеет право на жизнь гипотеза, что это как раз и есть наш "старшина" Тем более что, после ознакомительного выхода "в поле", этот человек больше на наши глаза не попадался.
Зато ближайшим бортом прибыла Тамара Михайловна в советской военной форме, причём в юбочном варианте. Она сразу построила нас - всех шестерых - и вызвала из строя сержантов Бецкую и Кутепова.
- Проведённым служебным расследованием установлено, что эти люди, - гневный жест в нашу сторону, - при поступлении в диверсионную школу подделали документы, прибавив себе к возрасту по одному году. Потом они обманным путём принесли присягу и, грубо попирая советские законы, выступили с оружием в руках на защиту социалистического отечества. Теперь, после разоблачения, им придётся вернуться и быть уволенными из рядов Красной Армии. Нале-во! В самолёт бегом марш!
Я механически выполнил команду, не осознавая реальности происходящего - мне-то откуда знать, что происходило до того, как очнулся бегущим в овраге? Заметил только, что Ольга ошарашенной не выглядит. Она вообще обычно достаточно спокойна, но тут просто уселась на скамейку и шепнула: - Не бойся. Ничего страшного.
Фимка успел до взлёта смотаться в землянку - приволок наши ранцы. Потом ещё какое-то время кого-то ждали. Наконец, в самолёт забралась товарищ старший лейтенант, взглянула сердито и отвернулась. Кажется, успела поссориться с Мишей. Потом один из членов экипажа втянул лесенку, закрыл дверь и убежал в пилотскую кабину.
Чувство нереальности происходящего не покидало меня - я ведь знаю, что были в эту войну сыновья полков, даже лётчик несовершеннолетний успешно действовал в эскадрилье связи. А уж добровольцев, приписавших себе год, встречалось просто много. Может быть, сработал интерес, проявленный с самого верха? С одной стороны, как помянул "старшина", это помогло выцарапать противотанковое ружьё, с другой - что это за какое-то ни к селу, ни к городу проведённое расследование?
И забрали нас, словно с перепугу, ошарашив строгими словами и... да, товарищ старший лейтенант, действительно, огорчена. Может быть, мы где-то срочно понадобились, поэтому для мотивации экстренного изъятия проведено маленькое представление?
Невольно, мысли мои перескочили на Ольгу - она очень сильна физически и прекрасно натренирована. Стреляет из пистолета так, что уверенно свалила двух несущихся во всю прыть псов. Свободно водит автомобиль и дважды жила за границей - то есть владеет, как минимум, парой языков. Да это же все признаки добротно подготовленного агента, пригодного к настоящей шпионской деятельности - для полевого диверсанта явный перебор.
- Оль! А почему ты решила именно в диверсионную школу идти? - спросил я, тихонько придвинувшись поближе и направив речь прямо в ухо - в "салоне" было шумно.
- Это произошло от отчаяния. Мы с тобой в тот вечер довольно долго гуляли. Потом ты признался в любви, а я сказала, что пока не готова ответить честно. Ты ещё сказал, что утром пойдёшь поступать на диверсионные курсы, и меня звал, потому что война может без нас закончиться, если не поторопимся. А я соврала, будто меня родители отправляют на лето в деревню, а я их всегда слушаюсь. На самом деле они собирались в поездку по папиной работе, причём за границу. Но я же не могла об этом тебе рассказать!
А потом, когда дошла до дома, там милиция никого не пускала, и из дома вынесли на носилках два тела под простынями. Я чуть не расплакалась - думала, что это папу и маму убили, Но соседка сказала, что за ними приезжала машина, как те, в которых возят преступников, и что в неё моих родителей посадили солдаты с ружьями. Я ничего не поняла, а потом подумала, что их пришли арестовывать, а они отстреливались и прикончили двоих. Но потом сдались, и сейчас, скорее всего, находятся в заключении.
В таких случаях полагается немедленно скрываться - так меня научили папа и мама. А куда можно сбежать от серьёзной организации? Правильно - в действующую армию. Лучше - прямо на фронт. А совсем хорошо - за линию фронта. Утром мы встретились с тобой на призывном пункте.
- То есть ты предположила, что предков замели, и смылась от греха подальше, чтобы не попасть в жернова НКВД, - констатировал я.
Ольга кивнула и отодвинулась - наверно, я что-то не то сказал.
Глава 8. Смена амплуа
Приземлились мы на рассвете. Прямиком к трапу подъехала "Эмка" и забрала нас всех троих. Водитель неодобрительно косился на вражескую форму, в которой мы так и оставались - ни о каком переодевании в самолёте и речи не шло, к тому же было прохладно, особенно в полёте - Оля даже притиснулась ко мне, да и вздремнула часок, пригревшись под рукой. Едва проехали ворота школы, Тамара Михайловна послала и меня и подругу в медпункт, где находилось несколько медиков (врачей или фельдшеров - не знаю), которые нас придирчиво осмотрели и взвесили. Нет, мы не вместе заголяли телеса - проходили в кабинеты поодиночке. Потом был вещевой склад, где от всего трофейного обмундирования избавил нас очень добрый и заботливый начсклада, выдавший взамен отобранных парабеллумов новенькие ТТ в скрипучих кобурах, но ничем не скрасивший разлуку с сапёрными лопатками и штык-ножами. Многое из ранцев мы переложили в сидоры и переоделись в форму советского образца с петличками сержантов - комплекты оказались полностью готовыми и даже выглаженными.
