Я достала древнюю карту, провела пальцем по ее поверхности и прошептала:
– Пожалуйста, изменись.
Но карта только шуршала насмешливо в ответ. Я свернула ее и убрала мою новую карту, эту мазню, совсем не похожую на то, что было у Па. Глупо и думать, что что-то получится. Я смотрела на нее и видела масштаб, пейзаж, ориентиры, но не понимала остров, который так жаждала увидеть. Он лежал, мертвый, на земле – чернила на бумаге и ничего больше. Папины карты всегда ощущались как нечто живое. Как будто кроме чернил и бумаги в них было что-то еще.
Но пытаться улучшить ее сейчас – бессмысленно. Слишком тяжелая голова, слишком устали глаза. Я опустила голову на сумку, подтянула к подбородку куртку – в комнате гулял сквозняк. Мужчины играли в карты и перебрасывались шуточками, а мне снились убитые давным-давно отцы и живые карты, подвижные, как песок под пальцами.
– Изабелла, – голос Пабло у самого уха. – Ты слышишь?
Я села. Прислушалась. Негромкий, едва слышимый за шумом ветра свист.
– Где губернатор? – устало спросил Хорхе.
– Надо поискать, – прошипел кто-то.
Мы с Пабло поднялись.
– Только не вы двое, будете под ногами путаться.
– Я могу помочь, – Пабло достал свой ножичек.
– С этим? – ухмыльнулся Маркес. – Ну уж нет. Возьми вот это.
Он снял с пояса второй меч.
Пабло взял его и, взглянув на меня, покачал головой.
– Оставайся здесь. Вернусь, как только выясню, что происходит.
Я кивнула. Мужчины обнажили мечи и молча вышли. Дверь закрылась. Я осталась одна.
Светящийся обломок все еще лежал на столе. Я сунула его за пояс и прислушалась, но свист не повторялся. Минуты тянулись за минутами, но только ветер завывал снаружи.
А потом… вскрик. Кто-то вскрикнул от боли. Гортанный звук вырвался и тут же смолк. По коже побежали мурашки.
Я достала папин клинок. Сидеть и ждать – такое не по мне. Я накинула губернаторский мундир, чтобы не выдать себя свечением и толкнула дверь.
Она громко заскрипела. Берег был пуст. За ним бурлило черное море. Костер, у которого сидели мы с Адори, потух.
Из-за дома донеслись приглушенные звуки борьбы. Стараясь не шуметь и даже не дышать, я пробралась вдоль стены, обогнула угол и… едва успела накрыть ладонью рот, чтобы удержать рванувшийся наружу крик.
Маркес лежал на земле, глядя в небо остекленевшими, невидящими глазами. Руки его были связаны впереди, но грудь еще поднималась и падала. Он был жив, но где же тот, кто напал на него?
Надо найти Пабло. Я отступила неслышно в тень и побежала, но зацепилась за что-то ногой и едва не упала.
Еще один губернаторский стражник, связанный и без сознания. Паника гнала дальше.
Сзади что-то зашуршало, и я, пригнувшись, метнулась в сторону. Клинок, светящаяся щепка и сумка – все это было со мной. Я могла сесть на лошадь и убежать – вдоль берега до хребта, потом через лес и домой.
«Нет», – сказал другой, более настойчивый и требовательный голос. Надо постараться найти Пабло. Так уходить нельзя. Аринта бы не сбежала. Я выпрямилась и повернула к площади.
В нос ударил запах, похожий на тот, что шел от сгоревших кораблей, и в следующую секунду кто-то заломил мне руки за спину.
Я отбрыкнулась и уже открыла рот, чтобы закричать, но получила порцию чего-то горького, растворившегося на языке. Десны онемели. Похолодела кровь.
Густой смог разлился по телу, и мир ушел в сторону. Я провалилась в темноту, и пыль заполнила рот.
Глава 14
Болело все. Тело налилось тяжестью. В поясницу впилась щепка-светлячок, сумка расплющилась под спиной. Я вытащила ее и разлепила веки. Потом сжала щепку и держала, пока не почувствовала, что силы возвращаются. Попыталась сесть. В голове дико шумело. Откуда-то выплыло темное, озабоченное лицо. Я прищурилась, и оно постепенно прояснилось. Я снова зажмурилась. Шок пробежал холодными волнами. Неужели умерла? Должно быть, да.
Но мертвой я себя не чувствовала – ощущала землю, трепыхание пульса на шее.
Опять открыла глаза. Присмотрелась. Лицо в обрамлении черных, густых и спутанных локонов было грязным, чего никогда бы не позволила сеньора Адори, но тем не менее передо мной была она.
– Люпе?
– Я знала, что это ты! Даже без волос узнала.
Я обхватила ее руками, прижалась лицом к пыльным кудряшкам. Люпе тоже обняла меня, да так крепко, что мои бедные косточки жалобно захрустели. Она дрожала, и я чувствовала под своими локтями шишки обтянутых кожей позвонков.
– Ты в порядке?
Люпе отстранилась и потерла ладонями лицо.
– Теперь, когда ты здесь, мне уже лучше. А почему на тебе папин мундир?
– Долго рассказывать.
Она рассмеялась, нервно, с икотой, и подтянула к подбородку колени.
– Да уж не сомневаюсь.
Зашуршала юбка – Люпе была в той, розовой, из тафты, только испачканной и с оборванной каймой. Похоже, отправляясь в Забытые территории, моя подруга так и не удосужилась сменить праздничный наряд.
– Мы уже думали, что ты умерла, – с ноткой удивления, скрыть которую не получилось, сказала я.
– Очень даже могла бы.
– А что случилось?
– Долго рассказывать. – Под глазами у нее обозначились темные круги. – Меня нашла Доче.
– Доче?
– Она тоже вроде как губернаторская дочка. Ее мать, Анна, – вождь Изгнанных…
По спине побежали мурашки.
– Изгнанных?
– Они нашли меня в какой-то деревне. Грит или что-то в этом роде.
– Грис. – Но как такое возможно? Люпе здесь, живая и в своем лучшем платье, рассказывает об Изгнанных.
– Послушай, отсюда надо убираться. Изгнанные убили Кату.
– Нет. Ее убило что-то другое.
У меня снова застучало в ушах.
– Что?
– Можно подождать, пока придет Доче? Она объяснит все гораздо лучше, чем я. А в Грит я попала…
– В Грис.
– …Потому что моя лошадь понесла, а я ничего не могла с ней поделать, и она мчалась прямо к морю, но Доче сумела ее остановить. Я свалилась и шлепнулась прямо на какие-то кости. Ты их видела?
– Да, видела. И что? Что случилось?
