Через несколько лет от рака скончался отец Гриши – сказалась работа с радиоактивными материалами. Мать мгновенно превратилась в сварливую старуху, вышла на пенсию и категорически отказывалась бывать где-либо, кроме районного магазина. Она так и осталась жить в Академгородке до конца своих дней, Гриша пару раз навещал ее только для того, чтобы понять – насколько они всегда были далеки друг от друга.
Следующие десять лет Гриша провел вполне однообразно. Почти все время он пропадал на работе. Вечерами читал или снова работал, спрятавшись от семейной суеты на балконе. Жена пилила его, но не сильно – он по первому же требованию выносил мусор, забивал гвоздь или ходил с детьми на прогулку. Большего от него нельзя было ожидать – она и не ожидала.
1991 год стал для него переломным. Гриша вдруг осознал, что жизнь не удалась, что он все время движется по течению и никуда таким образом не приплывет. В институте он достиг максимальных высот – защитил диссертацию, вел активную научную работу, но никаких шансов на продвижение по службе не имел – для этого нужны были навыки политика и менеджера, которыми Гриша не обладал ни в какой мере. Семейная жизнь не доставляла ему удовлетворения – дети не проявляли никаких талантов, к математике и физике были совершенно равнодушны. Впрочем, сын оказался на удивление спортивным и серьезно увлекся хоккеем. Дочь интересовали только подружки, журналы, мальчики и другая жизненная мишура. Оба ребенка учились посредственно, балансировали между тройками и четверками. Жена давно потеряла форму, перестала следить за собой и совершенно не проявляла интереса к мужу.
Гриша решил изменить свою жизнь. Попытался заново влюбиться. Втянулся в начинающееся кооперативное движение. Начал по-другому одеваться, ходить в новые места. Ни к чему хорошему это не привело – он начал пить, бездарно растратил семейные сбережения, испортил отношения с женой и коллегами, потеряв последних покровителей. Поговаривали, что «Долгов выдохся», ему не давали новые темы. Гриша увлекся религией и оккультными практиками, но это ему быстро надоело. В результате он оказался один в крохотной квартирке, которую жена смогла купить, продав после смерти Гришиной мамы все ее имущество, включая квартиру в Академгородке и дом в пригороде Новосибирска. Здесь Гриша стал настоящим затворником, полностью отдавшись страсти всей своей жизни – научным исследованиям в области искусственного интеллекта. Он сузил круг своего общения, жил бедно, неряшливо, все скудные доходы тратил на книги и компьютерную технику, порой мог унести из института компьютерную мышку или расходные материалы. Его подобная жизнь нисколько не смущала.
Чтобы получить хоть какой-то дополнительный источник заработка в дополнение к мизерной зарплате, Гриша начал писать программы для распространения через Интернет. Большой популярностью пользовался его собственный торрент-клиент. Это приносило сущие копейки, но покрывало расходы на оборудование и исследования.
Обладая незаурядным умом и массой талантов, Гриша, не приученный к настоящему труду, шел по жизни без особых стремлений и целей. Наука для него всегда была скорее забавой, любимым хобби, а не тяжким трудом. Потеряв отца, он потерял жизненные ориентиры. Подсознательно Гриша всегда мечтал сделать что-то важное, но не был готов прикладывать к этому какие-либо усилия и покидать пределы зоны собственного комфорта. А рядом никогда не было никого, кто мог бы его поддержать, «прикрыть спину», помочь сориентироваться в вопросах, которые Гриша сам считал несущественными или недостойными его внимания. Родители, жена, коллеги – никто не хотел этим заниматься. В результате талант Гриши «подвис» в вакууме и не смог реализоваться.
Гриша имеет своеобразное представление о нравственности – собственное увлечение наукой для него первично, все остальное – мишура. Он никому не желает зла и не будет бороться. Однако не задумываясь пойдет на подлость или преступление, если это нужно для успеха его научной работы. При этом он искренне будет думать, что ничего плохого не совершил.
«Не вызывает восхищения, зато, по крайней мере, предсказуемо, – прочтя досье, озвучил свое мнение Костя. – Думаю, ты можешь справиться с этим человеком, если сразу оговоришь правила игры. Все его проблемы не оттого, что он осознанно нарушает правила, а потому, что он с этими правилами, скорее всего, незнаком или считает их несущественными. Ему стоит все логично объяснить».
Гриша прилетел в гости
Через несколько дней, встречая бледных, утомленных перелетом Гришу и Гретту в аэропорту Денпасара, Санчес сиял от счастья.
«Как же я скучаю по Москве…» – подумал он печально.
– Как там погодка? Какие новости? – жадно спросил он, забирая у Гретты тяжеленный чемодан.
Гриша был вообще без вещей, только с маленьким рюкзаком. От него непривычно пахло «Ленором» и семейной жизнью.
– Жара страшная, – откликнулся Гриша, – хотя… кому я говорю. Фу-у… У вас тут как в парилке. Ну что, обниматься будем?
Тем же вечером, бросив вещи в гостинице, они сразу двинулись в офис. Грише не терпелось увидеть «младшую дочь» своей «ИРЫ».
Сразу же запустили «Большой аквариум», всего за несколько минут. Все файлы были уже заранее закачаны Санчесом на арендованные серверы в Ирландии. Оплачивалось все деньгами заказчика. Надо было только ввести электронный ключ, который Гриша ему торжественно передал, сняв со своей шеи цепочку с флешкой.
– Работы тут – непочатый край, – радостно потер руки Гриша, когда Санчес начал показывать ему свои модификации в коде «Иришки».
– Мы едем ужинать, – спокойно сказала Гретта, и Гриша тут же спрятал руки за спину. Похоже, перед ней он робел, как малое дитя.
– Конечно, до утра потерпит! Едем ужинать.
– Утром мы едем на пляж, – невозмутимо продолжила Гретта.
Гриша ничего не сказал и только комично надул губы, «затравленно» глядя на Санчеса. Тот улыбнулся. Никогда раньше он не видел Гришу таким счастливым. И таким целеустремленным.
– Ладно, – смирился Гриша, – завтра все настроим. Что самое главное в общении со сложным компьютерным организмом?
– Что? – хором спросили все присутствующие в ожидании очередной житейской мудрости.
– Самое главное при работе с компьютером, – довольный произведенным эффектом, сказал Гриша, – не дать ему понять, что ты торопишься…
После ужина, оставшись один на один с интерфейсом нового «Большого аквариума», Санчес с тоской подумал, что так и не решился задать беспристрастным амебам главный вопрос – про Аяну. Сможет ли новая система собрать достаточно информации? Будут ли виртуальные существа милостивы к нему, чье сердце продолжает разрываться от неизлечимой тоски?
Он не мог скопировать более-менее значительные объемы информации из «Большого аквариума» Lab34, не вызвав подозрений. То, что Гриша называл шарами, было лишь упрощенным трехмерным представлением огромных массивов информации о связях между миллионами разных сущностей, построенных амебами. Все данные были взаимосвязаны, и скопировать отдельные блоки было практически невозможно. То немногое, что Санчес позволил себе украсть из своей же компании, требовалось для его новой работы и построения нового бизнеса на пепелище прежних наивных мечтаний. Он не мог расходовать драгоценные ресурсы системы на то, чтобы шпионить за девушкой своего бывшего друга, пусть даже он был к ней неравнодушен.
