Великий духовный лидер Махатма Ганди как-то сказал: «Три четверти горя и взаимного непонимания в этом мире исчезли бы, если бы мы чаще ставили себя на место противника и старались понять его чувства и точку зрения». Джон, безусловно, не был мне противником, но когда отношения с ним заходили в очередной тупик, я частенько вспоминала изречение Ганди и руководствовалась им. Я задавалась вопросом: «Что сейчас чувствует мой муж и как ему помочь?» Я искренне пыталась «влезть в его шкуру» и посмотреть на происходящее его глазами. Ведь каждый из нас обычно смотрит на мир сквозь цветной витраж, в котором каждое стеклышко — это наш личный опыт и переживания, принцип или предрассудок. Поэтому очень полезно сменить точку зрения и посмотреть на мир сквозь витраж, принадлежащий другому человеку. Со временем я начала понимать, что нам с Джоном для восстановления отношений требуется не только время или мой энтузиазм. Джону нужно было, чтобы я лучше его понимала, больше любила, ему необходим был партнер, которому можно отвечать взаимной пылкой любовью. Джон хотел, чтобы я вместе с ним радовалась его маленьким достижениям на ниве частного предпринимательства, чтобы мне можно было излить душу, когда дела не ладятся. Он хотел бы видеть рядом такую спутницу жизни, с которой можно вместе смеяться, такую возлюбленную, у которой можно поучиться, и такую жену, которая бы снова стала ему лучшей подругой.
Говоря начистоту, серьезные сложности возникли у меня и с детьми. Портер и Сарита не всегда шли мне навстречу и откликались на мой порыв наладить отношения. Конечно, дети были вне себя от радости, что мама теперь работает дома и все время с ними. Им нравилось, что я веду себя не так серьезно, что я стала легкомысленнее и веселее, ласковее и внимательнее, что я готова поиграть, поболтать. Но все-таки я слишком долго пренебрегала детьми, и теперь это сказывалось. Сын с дочкой то висли на мне и не отходили от меня ни на шаг, то закатывали настоящие истерики по пустякам, на которые другой ребенок и внимания бы не обратил. Я понимала: дети не чувствуют твердой почвы под ногами, им не верится, что новая, сказочная мама всегда впредь будет такой, они боятся, как бы я не превратилась в прежнюю, занятую и невнимательную к ним, целыми днями пропадающую на работе. И еще я поняла, что завоевать утраченное доверие дочери и сына сразу невозможно — потребуется время. Я была им идеальной мамой всего-то считанные недели. Это не могло восполнить те годы, когда дети были обделены моим вниманием, заботой и лаской. Я осознала, что принять решение «буду идеальной мамой» — это одно, а достигнуть поставленной цели — совсем другое; я затеяла долгосрочный проект и надо набраться сил и терпения. Поняла я и то, что не нужно отчаиваться, не следует слишком строго критиковать себя за ошибки и казниться за прошлое. Ошибки — неотъемлемая и необходимая часть моего роста. «Ничто не случается без причины», — то и дело напоминала я себе. Жизнь — это долгий процесс развития, перемен, эволюции, мы постоянно меняемся, чему-то учимся, в том числе и на ошибках. Я просто пообещала себе, что с открытым сердцем приму мудрость Джулиана и буду терпеливо верить, что мне удастся претворить его наставления в жизнь. И пусть не все получится сразу, я не опущу руки, не паду духом и буду стараться. Я была уверена, что мои усилия со временем принесут плоды и в конечном итоге жизнь все-таки изменится к лучшему.
Мы подолгу беседовали с мужем о будущем нашей семьи и за разговорами засиживались за полночь. Постепенно мы оба все больше проникались ответственностью за происходящее в доме и семье. Джон понемногу оттаивал, и если раньше он воспринимал многие мои инициативы вяло и без интереса, то теперь я все чаще ощущала его поддержку и дружеское участие — он оценил мои старания превратить дом в оазис духовности. Мы теперь чаще смеялись вместе, а поскольку смех заразителен, то чаще смеялись и Сарита с Портером. Мы все чаще обнимались, прикасались друг к другу, а фраза «я тебя люблю» стала у нас таким же будничным явлением, как молоко на завтрак или мультики по утрам в субботу. Мы научились радоваться приятной праздности и уединению, но и обществу друг друга тоже.
Чтобы вы, читатели, яснее представили себе, как шли преобразования в нашей семье, скажу: сразу после исторической беседы с Джулианом, той самой, когда мы с ним танцевали на столе, я, вернувшись домой, предложила Джону составить наш план Соглашения об Идеальной Семье. Джулиан вдохновил нас, и мы засели за план: ведь чтобы достигнуть идеала, самое разумное — четко обрисовать его себе. Раз уж мы искренне хотим превратить дом в оазис духовности, сделать так, чтобы все отношения строились на любви и счастье, необходимо прежде всего нарисовать подробную картину того идеала, к которому мы стремимся, и не просто сформулировать ее устно, но и записать на бумаге. «Для мастерства необходима ясность видения», — наставлял нас Джулиан, пока мы совещались в гостиной.
Мы старательно нарисовали себе подробную картину будущего, определили свои ценности и приоритеты, поразмыслили, что важнее всего, благодаря этому мы зажили осмысленнее и мудрее. Мы больше не плыли по течению жизни, а сами стояли у руля и вели свой семейный корабль, обходя подводные камни и рифы, мели и буруны. Мы сами диктовали жизни наши условия. Я почувствовала себя увереннее, у меня возникло приятное ощущение, что я хозяйка собственной жизни, а раньше его не было. Раньше я, как и большинство людей, чувствовала, будто бурное течение жизни крутит и вертит меня, словно соломинку в стремительном потоке горной речки. Большинство людей так и живет: огромный жестокий мир терзает их, как игрушку, они мечутся между работой на полную занятость, беготней по магазинам, спортивными тренировками и волонтерской работой. Они разучились радоваться жизни. А теперь я поняла, что больше не мечусь, и научилась радоваться жизни вновь.
Что касается Джулиана, он проводил почти все время за чтением и в медитациях, уединившись в своей скромной комнатке над гаражом. Время от времени из комнаты раздавался стук молотка или звуки пилы, но я не мешала брату и предоставила ему полную свободу действий — пусть занимается, чем хочет, я нос совать не буду. Иногда Джулиан спускался в гостиную весь обсыпанный опилками и бурчал себе под нос: «Проклятые плотники, надеюсь, они знают, что делают». Я решила не задавать ему вопросов: захочет — сам объяснит. Потребности у Джулиана были самые скромные: свежий воздух (он держал окна в своей комнатке нараспашку), свежие цветы (я старалась почаще ставить ему в комнату букеты из сада) и побольше общения с Портером и Саритой. Он все больше привязывался к племянникам. Когда-то Джулиан был любящим отцом своей Алли, но, увы, девочка прожила недолгую жизнь. Однако теперь Джулиан обрел мудрость и умение сочувствовать и понимал детей гораздо лучше. Я думала о том, что нынешний Джулиан не только великолепный любящий дядя, из него вышел бы замечательный отец — если он когда-нибудь решится завести детей. Как-то утром я спросила его об этом. Джулиан как раз вернулся со своей обычной утренней прогулки и вошел в кухню с бутылкой родниковой воды.
— Привет, братец! — сказала я.
— Доброе утро, Кэти, — отозвался он. — Похоже, день обещает быть великолепным. Ты видела — в небе еще просматривается луна, хотя солнце уже на небосводе?
— Нет, не заметила. Но я посмотрю, когда отвезу Портера в школу, а Сариту к бабушке. Моя свекровь вернулась из поездки и хочет забрать Сариту на весь день — позаниматься с ней лепкой, рисованием, чем-то еще. Так мило с ее стороны. Она чудесная!
