К моему глубокому удивлению, Карлос сумел получить значительную пользу от терапии, и после шести встреч мы договорились о постоянном лечении. На каждый сеанс он приходил со списком вопросов, которые хотел обсудить, – сны, проблемы с работой (будучи успешным финансовым аналитиком, он продолжал работать во время своей болезни). Иногда он говорил о своем физическом дискомфорте и отвращении к химиотерапии, но чаще всего наши разговоры касались женщин и секса. На каждой сессии он описывал свои встречи с женщинами, случившиеся за последнюю неделю (часто они состояли лишь из того, что ему удавалось поймать случайный взгляд незнакомки в супермаркете), и навязчивые мысли о том, как он мог бы поступить в каждом случае, чтобы перевести отношения в горизонтальную плоскость. Он был так увлечен женщинами, что, казалось, забыл о том, что рак активно распространяется по всем участкам его тела. Скорее всего, именно это и было причиной его увлечений – они позволяли ему забыть о своем мучителе.
Но его фиксация на женщинах возникла гораздо раньше, чем рак. Он всегда бегал за женщинами и говорил о них в крайне оскорбительных и сексуализированных выражениях. Поэтому оценка поведения Карлоса в группе, данная Сарой, не удивила меня, несмотря на всю ее резкость. Я знал, что он вполне способен на такое похабное поведение – если не хуже.
Но как мне поступить с этой ситуацией на нашей следующей встрече? Прежде всего я хотел сохранить и укрепить наши отношения. У нас наметились улучшения, и сейчас я был единственным человеком, с которым Карлос поддерживал контакт. Однако было важно также, чтобы он продолжал посещать терапевтическую группу. Я направил его в группу шесть недель назад, чтобы он нашел для себя круг общения, который позволил бы ему преодолеть изоляцию и, указывая ему на его наиболее социально неприемлемое поведение и стимулируя его изменение, помог бы наладить социальные связи в жизни. В первые пять недель он с пользой посещал группу, но я был уверен, что, если сейчас он коренным образом не изменит свое поведение, он непоправимо оттолкнет от себя всех участников – если это уже не произошло!
Наша следующая сессия началась как обычно. Карлос даже не упомянул о группе. Вместо этого он решил поговорить о Рут, привлекательной женщине, которую он встретил на церковном собрании. (Карлос был членом полудюжины церквей, потому что полагал, что они создают ему идеальные условия для знакомств.) Он немного поговорил с Рут, а потом она извинилась, потому что ей надо было идти домой. Карлос попрощался, а потом стал все больше убеждать себя в том, что упустил блестящую возможность, не предложив проводить ее до машины; фактически он убедил себя, что у него были хорошие шансы (возможно, десять или пятнадцать из ста) жениться на ней. Всю неделю он физически и вербально казнил себя за то, что упустил момент, – щипал себя и бился головой о стену.
Я не стал заниматься его чувствами к Рут (хотя они столь явно противоречили здравому смыслу, что я решил при случае вернуться к ней), поскольку считал, что необходимо обсудить группу. Я сказал ему, что обсудил с Сарой прошедшую встречу.
– Вы собирались, – спросил я, – поговорить сегодня о группе?
– Да нет особо, это не важно. В любом случае я собираюсь прервать групповую терапию. Я ее перерос.
– Что вы имеете в виду?
– Там все нечестные и играют в игры. Я там единственный человек, у которого хватает мужества говорить правду. Все мужчины в группе – неудачники, иначе они бы там не оказались. Они все там чудаки на букву «М» – сидят, хнычут и ничего не говорят.
– Расскажите мне, что, с вашей точки зрения, произошло на прошлой встрече.
– Сара рассказала, что ее изнасиловали, она вам говорила?
Я кивнул.
– И Марта тоже. Эта Марта, господи! Она как раз по вашей части. Недотепа, больная совсем, правда! Клинический случай, все время на транквилизаторах. Что, черт возьми, я вообще делаю в компании таких людей, как она? Ну да ладно, слушайте. Самое главное – они обе говорили о том, как их изнасиловали, а остальные просто сидели молча, разинув рты. Я хотя бы ответил. Я стал задавать им вопросы.
– Сара утверждает, что некоторые из ваших вопросов были заданы вовсе не с целью помочь им.
– Кто-то же должен был их разговорить. Кроме того, я всегда интересовался изнасилованиями. А вы нет? Да и все мужчины? Как все это делается, что переживает жертва?
– Помилуйте, Карлос, если вас это занимает, вы могли бы прочесть об этом в книге. Перед вами были живые люди, а не источники информации. Смысл происходившего был совсем в другом.
– Возможно, я это допускаю. Когда я пришел в группу, вы инструктировали меня, что я должен откровенно выражать свои чувства. Поверьте мне, я клянусь, что на прошлой встрече я был единственным откровенным человеком в группе. Я завелся, признаю. Мысли о том, как трахают Сару, отлично возбуждают. Я бы тоже приобщился и помял ее сиськи. Я не могу простить вам, что вы запретили мне звать ее на свидание. – Когда Карлос впервые попал в группу шесть недель назад, он очень много говорил о своем увлечении Сарой – вернее, ее грудью – и был убежден, что она захочет сходить с ним на свидание. Чтобы помочь Карлосу ассимилироваться в группе, мне приходилось на первых порах инструктировать его относительно приемлемого социального поведения. Я с большим трудом убедил его, что сексуальные заигрывания с Сарой были бы бесполезны и непристойны.
– Кроме того, не секрет, что изнасилование заводит мужчин. Я видел, как другие мужчины в группе улыбались мне. Возьмем порнобизнес! Вы когда-нибудь внимательно смотрели на порнографические книги и фильмы? Сделайте это! Посетите порномагазины в Тендерлойне (центр ночной жизни Сан-Франциско. – Прим. ред.) – это будет полезно для вашего образования. Для кого-то они ведь печатают все это – значит, есть спрос! Я скажу вам правду: если бы насилие было разрешено законом, я бы совершал его – хотя бы время от времени.
Карлос посмотрел на меня с самодовольной ухмылкой. Или это был хитрый взгляд заговорщика, приглашающего меня присоединиться к братству насильников?
Некоторое время я сидел молча, пытаясь оценить свои возможности. Легко было согласиться с Сарой: все это действительно звучало похабно. Но я был убежден, что отчасти это бравада и можно найти в нем что-то более чистое и высокое. Я обратил внимание на его добавление «время от времени» и был благодарен ему за это. Эти слова, сказанные как бы вдогонку, выдавали капельку смущения и стыда.
– Карлос, вы гордитесь своей честностью в группе – но в самом ли деле вы откровенны? Или лишь частично откровенны, когда это легко? Действительно, вы были более открыты, чем другие мужчины в группе. Вы на самом деле выразили некоторые свои истинные сексуальные чувства. И вы правы в том, что они довольно широко распространены: порнобизнес должен обращаться к каким-то импульсам, которые есть у всех мужчин.
Но были ли вы честны до конца? Как насчет всех остальных чувств, которые вы не выразили? Позвольте мне высказать одну догадку: когда вы говорили «экая важность» Саре и Марте насчет пережитого ими изнасилования, вы, возможно, думали о своем раке и о том, с чем вам постоянно приходится справляться. Намного труднее противостоять чему-то, что угрожает твоей жизни прямо сейчас, чем тому, что произошло год или два назад.
