– Меня интересует, почему мы ничего не знали? – мрачно уставился на своих подчинённых 39-й президент США.
– Честно говоря, – ответил Тернер, – наша резидентура в тех местах была крайне слаба и финансировалась по остаточному принципу. Не наш район, и интересов особых у нас там нет… не было. Там копошились французы, но и они всё проморгали.
– Исправить ситуацию можно? – спросил Картер.
– На ближайшую перспективу вряд ли. Если попытаемся заигрывать с Западной Сахарой, то поссоримся с Марокко, а марокканские базы для нас в свете европейских дел намного важнее.
– Русская база в Атлантике, хотя бы и в африканской заднице, это плохо, джентльмены, – сказал Мондейл. – Но всё же это можно пережить. Меня больше волнует происходящее на нашем заднем дворе. Мало нам Кубы, так теперь ещё и на Гренаде вздумали подражать Кастро! И русские сразу поспешили туда влезть! Хуже того – Советы в Центральной Америке! Я считаю, что присутствие русских в Карибском море и в Никарагуа – самая большая угроза для Америки со времён Карибского кризиса!
– Ну, если уж на то пошло, то в Карибском море, на Кубе, русские находятся скоро два десятка лет, и Америка это пережила. Будут ещё на одном вшивом островке, намного дальше от наших берегов, не так уж это страшно, – усмехнулся Вэнс.
– Между прочим, этот островок находится рядом с Тринидадом и Венесуэлой, нашей «бензоколонкой»! – встопорщился Бжезинский.
– Вечно вы, Збигнев, поднимаете панику, – отозвался Вэнс. – Можно подумать, нам мексиканской нефти не хватает. Да и своей в Техасе, Орегоне, Луизиане, Калифорнии, на Аляске полно. Вот Центральная Америка меня действительно беспокоит. Русские в Никарагуа, а там, под боком, красные партизаны в Сальвадоре и Гватемале, да и в Панаме этот социалист Торрихос в открытую дружит с кастрокоммунистами! Эта Центральная Америка вообще пороховая бочка! Если рванёт – я и за Мексику не поручусь! Как вам известно, джентльмены, в силу известных исторических причин нас там не любят. А это уже крайне серьёзно! Мы не можем допустить прокоммунистические силы и друзей Советов к нашим южным границам! Поэтому русские базы в Никарагуа для нас неприемлемы!
– Тогда надо было не допускать победы красных в Никарагуа, – сказал Бжезинский. – Может, всё же стоило послать морскую пехоту поддержать Сомосу?
– Мы это обсуждали, – махнул рукой Вэнс. – Это бы ничего не дало, кроме потерь с нашей стороны, внутреннего недовольства и падения нашего престижа в мире, особенно в Латинской Америке. Этого «нашего сукина сына», как назвал Рузвельт его папашу, действительно ненавидела вся страна. И высадка наших войск ничего не изменила бы. Наоборот, против нас поднялись бы все местные, да ещё со всей остальной Латинской Америки сбежалась бы куча желающих пострелять в «гринго». Можно, конечно, было убрать Сомосу и посадить кого-то поприличнее. Но клан Сомосы за без малого полвека у власти так прочно запустил свои щупальца во все сферы жизни в стране, что его отстранение неизбежно привело бы к дестабилизации. Нам нужен новый Вьетнам под боком?
– Согласен, – поддержал Мейер, – в своё время у Сандино было всего пять тысяч, в основном вчерашних крестьян, необученных, плохо вооружённых, без боевого опыта, и мы не смогли с ними справиться. У последователей Сандино и людей побольше, и с оружием всё в порядке, как и с подготовкой, и организация более толковая, и боевого опыта хватает – два десятка лет воевали. К тому же Сандино был наивным идеалистом, потому и попался так глупо. У него не было такого опытного ментора, как Кастро. А у этих есть.
– Так что же, – спросил Бжезинский, – смириться с русскими базами в Никарагуа?
– Ни в коем случае, – спокойно произнёс Вэнс. – Я разговаривал с новым русским министром иностранных дел мистером Семичастным. Мой бог, какие всё же у русских сложные фамилии! Сложнее разве что у поляков. – Все присутствующие невольно взглянули на Бжезинского, не сумев скрыть ухмылки. Тот недовольно скривился, но промолчал. – Мистер Семичастный, – продолжал Вэнс, – вполне разумный джентльмен. Он сам прекрасно понимает, что мы ни за что не смиримся с русским военным присутствием в Центральной Америке, и предлагает приемлемый компромисс.
– Хорош компромисс! – сказал Бжезинский. – Мы должны уйти из Панамы и из Гуантанамо на радость Торрихосу и Кастро, да ещё дать гарантии безопасности красному режиму в Никарагуа и смотреть, как русские копают там канал!
– Это только предварительные условия для начала торга, – улыбнулся Вэнс. – Русские вначале всегда заламывают по максимуму. Впрочем, как и мы. Понятно, что о нашем уходе из Гуантанамо в итоге и речи не будет. Хотя наши военные наверняка подтвердят, что стратегическое значение этой базы сильно упало со времён испанской войны конца прошлого века и сейчас она для нас важна в основном как заноза в заднице у Кастро. Но в любом случае уходить оттуда можно только в обмен на полный уход русских военных с Кубы, на что Советы вряд ли пойдут. Вот по Панаме можно пойти на размен и вывести часть наших баз, но не из зоны Канала. Взамен мы потребуем от русских полного вывода их вооружённых сил из Никарагуа и обязательств по демилитаризации будущего никарагуанского канала. Понятно, что взамен придётся дать гарантии безопасности канала и красного режима в Никарагуа. Хотя тут есть свои лазейки. Мы, конечно, гарантируем отказ от нападения на Никарагуа и от поддержки всяких вооружённых действий против этой страны. Но Никарагуа, в отличие от Кубы и Гренады, не остров. У них есть соседи – Гондурас и Коста-Рика. А эти соседи, в отличие от нас, никаких обязательств не подписывали. И кто может запретить нам оказывать помощь, в том числе и оружием, нашим гондурасским и коста-риканским друзьям? – Вэнс улыбнулся ещё шире. – А как наши друзья используют такую помощь, это уже их суверенное дело.
– Хорошо придумано, Сайрус! – одобрил президент. – Полагаю, это действительно выход.
– А как быть с предложением русского министра нашим бизнесменам вместе с канадцами, европейцами, японцами поучаствовать в строительстве канала в Никарагуа? – ядовито поинтересовался Бжезинский. – Это уже просто наглость, джентльмены!
– А почему, собственно, нет? – спросил Вэнс. – Если в Никарагуа не будет русских баз, если канал будет чисто коммерческим, демилитаризованным предприятием, пусть участвуют. Возможно, со временем, когда политическая ситуация в Никарагуа переменится, наш бизнес сможет прибрать к рукам управление каналом. В любом случае ещё один межокеанский канал под боком нам не помешает.
– Тогда решено! – подвёл итог Картер. – Сайрус, я даю добро на переговоры с мистером Семичастным и на заключение договора с русскими по этому вопросу. Только прошу, постарайтесь обойтись без слишком больших уступок Советам.
– Приложу все усилия, мистер президент, – ответил Вэнс. – Из бесед с мистером Семичастным у меня сложилось впечатление, что русские в какой-то мере тяготятся этой никарагуанской авантюрой и хотели бы выйти из этой ситуации, сохранив лицо. Другое дело, если на них жёстко давить… Тут они упрутся, и ничего не выйдет.
– Всё это второстепенные вопросы, джентльмены, – впервые заговорил молчавший с начала совещания глава администрации Гамильтон Джордан. – Провалившиеся заговоры, удавшиеся покушения, перевороты в банановых республиках, свары католических святош, приход дружественных Советам режимов… Всё это плохо, но поправимо. Думаю, наши спецслужбы тоже не разучились устраивать заговоры и покупать всяких борцов за свободу, веру или ещё что-то. – Джордан цинично усмехнулся. – В Европе ситуацию тоже можно со временем выправить, влиянием на деловые круги, грамотной работой с масс-медиа и так далее, не мне вас учить, джентльмены. Просоветский режим в Иране с его нефтью и русские базы на путях из Персидского залива – неприятно, но не смертельно. Это скорее головная боль европейцев, чем наша. Мы сможем даже выиграть от затруднения поставок нефти из Персидского залива, усилив наши позиции на мировом нефтяном рынке, особенно в Европе и на Дальнем Востоке. Перед нами появились более серьёзные проблемы глобального плана. Последние европейские события поставили под угрозу срыва развёртывание наших ракет в Европе. Особенно после того, как русские объявили, что выведут свои ядерные силы из Восточной Европы и западных регионов СССР, граничащих с европейскими странами и Турцией: республик Балтии, Кавказа, Украины и так далее, а также серьёзно сократят свои обычные силы в Восточной Европе, если получат гарантии неразмещения наших ракет в Европе. После этого число противников наших ракет среди европейцев, которых и без того хватало, увеличилось на порядок. Под угрозой заказы нашим концернам. Не мне вам объяснять, какие это деньги, джентльмены. События в Китае поставили под вопрос планы нашего бизнеса по захвату ведущих позиций на мировом рынке промышленных товаров, на котором нас теснят европейцы и азиаты. Наши концерны планировали создать дочерние производства в Китае и, используя сверхдешёвую и трудолюбивую китайскую рабочую силу, многократно сократить производственные расходы и завалить мировые рынки дешёвыми товарами, вытесняя конкурентов. Это не только фантастические доходы, это вопрос господства в мировой экономике, господа! А кто владеет мировой экономикой, владеет миром. И теперь на этих планах поставлен крест. Вместо ожидавшегося прихода прагматиков, готовых к сотрудничеству, у власти в Пекине остались и к тому же укрепили свои позиции идеологические фанатики-маоисты, да и с теми отношения испорчены. Понятно, что при таких условиях ни о каких инвестициях и долговременном развитии бизнеса не может идти и речи. Нашим деловым кругам придётся продолжать инвестировать в Южную Корею и Тайвань, а это уже не так выгодно из-за роста уровня жизни в этих странах. То же самое можно сказать о Бразилии и Малайзии. Резервные варианты – Таиланд, Филиппины, Индонезия, Индия – тоже менее выгодны, чем Китай. – Джордан сделал небольшую паузу. Обвёл собравшихся немигающим взглядом и продолжил: – Наши ведущие бизнес-группы недовольны. Они нас пока – заметьте, ПОКА – ни в чём не обвиняют, но хотели бы знать, на кого возложить ответственность за свои убытки и упущенную прибыль. Кроме того, последние перемены в России выглядят крайне тревожно. Ведущие аналитики из мозговых центров прогнозировали усиление у Советов экономических проблем, дефицита товаров, воровства, коррупции, а также усиление среди образованной части общества и элиты тяготения к западному образу жизни, эрозию советской идеологии, активизацию национализма и сепаратизма на окраинах, и как следствие – серьёзный кризис в России и коммунистическом блоке в ближайшие лет десять – двадцать. И вот на наших глазах все эти расчёты и планы летят в мусорную корзину! Вместо впадавших в маразм старцев у русских новые динамичные правители, настроенные совсем не дружественно к нам и нашим ценностям и в отличие от своих предшественников абсолютно не думающие, как понравиться кому-то за рубежом, и не интересующиеся тем, что о них подумают иностранцы! С дефицитом товаров для населения они достаточно успешно борются с помощью сделок с итальянцами, иранцами и так далее, а также посредством арестов и посадок криминала и коррупционеров, что только добавляет им популярности в народе. Кроме того, отмена прежних запретов на мелкий бизнес должна в ближайшее время в значительной степени ликвидировать товарный голод и проблемы на рынке услуг. Кроме того, новые экономические законы должны придать советской экономике импульс, который позволит ей развиваться темпами, близкими к лучшим временам Сталина. Угрозу национализма и сепаратизма они блокировали, фактически раздробив нерусские республики на множество автономий, причём, заметьте, большая часть промышленного потенциала республик оказалась именно в этих новых автономиях! Кроме того, этот Романофф на съезде коммунистической партии выступил с идеологическими новациями, влившими новый дух в обветшавшую советскую идеологию, настраивая её в подчёркнуто антизападном ключе, да ещё и реабилитировал Сталина, причём таким образом, что опровергнуть его весьма трудно! Прибавьте сюда массовые аресты тех, на кого мы делали ставку: национальные элиты в республиках, антикоммунистические диссиденты, агенты влияния в советских верхах, а также придерживающихся идей либерализма, конвергенции и сотрудничества с Западом представителей учёного и экспертного сообщества из околовластных кругов. Причём на последних были особые планы, их специально готовили, в том числе во время их выездов на Запад! И вот теперь всё в один момент рухнуло! Я общался с господами из Трёхсторонней комиссии – Богемского клуба, Бильдерберга, Римского клуба и других подобных групп. Они весьма недовольны сложившейся ситуацией, перечеркнувшей всё, чего удалось добиться в России за последние четверть века! И я не знаю, что им ответить, джентльмены!
