Только через несколько часов гроб с телом Высоцкого повезли на Новодевичье, хотя в моей реальности его похоронили на Ваганьковском. Когда выходили из дверей театра, милиционеры сумели едва сдвинуть толпу, чтобы появилась возможность нормально пройти. На кладбище поехали только самые близкие друзья Высоцкого и родные. Марина меня попросила тоже поприсутствовать при последнем прощании, я не смог отказать.
Поминать поехали в ресторан, снятый близким другом Высоцкого, золотопромышленником Вадимом Тумановым, которому, если память не изменяет, бард посвятил несколько песен. В тот вечер я нажрался до свинячьего визга, год так не пил, с момента банкета на Кубе с Фиделем. Помню, как орал, что виноват в гибели Володьки, что это я, мудак из будущего, лишил Высоцкого почти года жизни. Потом как рыдал на плече у Говорухина… Дальше провал. Пришёл в себя уже дома. Оказалось, что меня привёз на такси среди ночи какой-то невзрачный тип, так и не представившийся моей жене.
После этого пару дней я приходил в себя, ходил чернее тучи и молчал. На третий день последовал звонок от Мелик-Пашаева.
– Сергей Андреевич, тут такие дела… Даже не знаю, как сказать…
– Да не мнись ты, Ованес, что случилось-то?
– В общем, Ордановский в историю вляпался. После концерта отмечали в ресторане день рождения Кроля, и тут Жора решил пригласить на танец девушку. А она уже сидела с каким-то молодым человеком. Как потом оказалось, первым секретарем Выборгского райкома ВЛКСМ. Он заявляет, что девушка танцевать не хочет. Ну, Жора под градусом, орёт, пусть девушка сама решает, с кем ей танцевать. Полез в драку, сломал комсомольцу нос, сам синяком отделался. А папаша у этого секретаря – шишка в ленинградском горкоме, второе лицо. По слухам, мудак ещё тот, но как бы то ни было, требует впаять Ордановскому срок. И причём менты резво взялись за дело. Я какие мог связи задействовал, но пока всё как в глухую стену. Ментовское начальство Ленинграда уже получило указания свыше, так что, боюсь, теперь Жоре и правда светит реальный срок. А у нас гастроли через месяц по Прибалтике, а после Нового года в Англию собирались, там нам такой промоушен устроили – мама не горюй! И Метёлкин, как назло, с пневмонией в больницу угодил.
Ну, насчёт промоушена и я был наслышан, не без моего участия процесс запустили. И то, что гастроли на туманный Альбион могут сорваться из-за надравшегося в хлам Жорика (хотя кто бы говорил, сам ещё два дня назад был такой же), не есть хорошо. Видно, сильно осерчал папаша комсомольского вожака из-за свёрнутого носа сына. Хотя, конечно, не мешало бы Жорика в воспитательных целях наказать, чтобы в другой раз края видел, но ведь не реальным же сроком! Вот ведь клоун, поставил нас всех раком, и первым самого себя! Ох, блин, снова свалилась заботушка на мою больную голову, так что придётся кому-то звонить. Машерову или Цвигуну? Уж Семён Кузьмич мог бы в принципе заступиться.
– Ладно, Ованес, что-нибудь придумаем. Жора где сейчас?
– Да здесь, в Питере, в кутузке сидит.
– Ну, пусть посидит, целее будет, заодно и подумает над своим поведением. А на всякий случай, без лишнего шума, оперативно поищи-ка ты ему замену. Чтобы человек был и внешне похож, и голосом. Сможешь?
– Это что же, Жору увольнять будем?
– Я же говорю: на всякий случай. Потому как ничего обещать не могу, вдруг этот балбес и правда реальный срок получит? И шум особо не поднимай.
На том и расстались. А я принялся вызванивать Цвигуна. Всё ж таки силовое ведомство, с ментами коллеги одним боком. Неужто не прислушаются к мнению главного чекиста страны? Если, конечно, тот вступится за бедолагу.
Напросился к Семёну Кузьмичу на аудиенцию на послезавтра, раньше он меня принять не мог. В назначенные день и час переступил порог его кабинета, откуда уже давно выветрились воспоминания о прежнем владельце.
– Что же вы, Сергей Андреевич, довели себя до такого состояния? – с места в карьер встретил меня председатель КГБ СССР.
– В смысле, Семён Кузьмич?.. А, ну да, видок у меня действительно помятый, это я всё от поминок по Высоцкому отхожу.
– Вот и я о том. Поминки-то ладно, но пить тоже надо с умом. Помните хоть, что кричали?
– Да так, с трудом…
– А у меня вот тут чуть ли не конспект ваших пьяных выражений. Мол, я дол…б из будущего, из-за меня Высоцкий на год меньше прожил…
Наверное, я сильно изменился в лице, потому что Цвигун тут же предложил мне стакан воды. Я вылил в себя весь стакан залпом, после чего Семён Кузьмич наконец предложил мне присесть.
– Вы уж так не переживайте, Сергей Андреевич, я-то в курсе вашего прошлого… и будущего. Думали, я не знал, что вы к нам попали из 2015-го? Так ведь я в одной команде с Петром Мироновичем и прочими, вошел, так сказать, в ближний круг, из которого выход только один. – Цвигун сделал глубокомысленную паузу, давая мне время переварить услышанное, и продолжил: – Так что, Сергей Андреевич, вы на будущее пейте аккуратнее, а то один раз, может, и сошло за пьяный бред, а в другой раз кто-то примет ваши слова всерьёз. И давайте договоримся, что подобное было в последний раз. Мы же вас почти ни в чём не ограничиваем, хотя могли бы… Я пока не буду эту историю выносить на обсуждение с товарищами, но сами поймите, в следующий раз обязан буду это сделать. Так что по-дружески предупреждаю… А теперь рассказывайте, с чем пришли.
Через полчаса я вышел из кабинета Цвигуна взмокшим, словно бегун после стайерской дистанции в тридцатиградусную жару. Да уж, такие «дружеские» предупреждения от председателя КГБ будут покруче разносов на каком-нибудь месткоме или профкоме.
И вообще, что-то запустил я себя, стал в какого-то слюнтяя превращаться. В других книжках «попаданцы» вон все как один супермены, сам чёрт им не брат, а я – какая-то серая мышь, только и поднявшаяся на воровстве чужого интеллектуального труда.
Нет, ну и сам кое-что сделал, не без этого, да и в любом случае мне нужен был трамплин, чтобы подвигнуть страну на перемены. Но в руки взять себя нужно. Хотя бы обратить внимание на свой внешний вид, а то когда, кстати, последний раз делал зарядку и плавал в бассейне? Вот-вот, обленился, а жирок не замедлил появиться. С завтрашнего дня берусь за ум, с выпивкой завязываю окончательно, отныне ни капли… Главное же, что Цвигун выслушал мою беду с Ордановским и пообещал связаться с Шелепиным, занимавшим пост министра внутренних дел СССР.
– Скорее всего, реальный срок парень не получит, а вот серьёзный штраф для профилактики надо бы оформить, а заодно и выговор по партийной линии. Ах, он пока не в партии? Значит, по комсомольской. И пусть к этому побитому сынку чешет, как только из кутузки выпустят, извиняется, в ножки падает. А папашу из горкома я возьму на себя, знаю его, сталкивала как-то жизнь, действительно, говнюк он редкостный.
Прежде чем проститься с Цвигуном, решил преподнести ему небольшой «презент». Буквально накануне я вспомнил о генерале КГБ Олеге Калугине, который в моих 90-х опубликовал в Штатах разоблачительную книгу о деятельности Комитета, сдав по ходу дела кучу народа. И с чистой совестью свалил после этого в США, а в России позже был заочно приговорён к 15 годам лишения свободы. Почему-то его фамилия не фигурировала в книге «Маньяки и предатели СССР», которую я обнаружил когда-то в своём ридере. Вероятно, потому, что Калугин начал гадить уже после распада Советского Союза.
