Насчёт судьбы клипа я также не особо волновался, уже имелась устная договорённость не только с самим Юрием Николаевым, но и его редактором в «Утренней почте». Их даже не отпугнул тот факт, что песня на английском. Всё ж таки популярность Чарской на тот момент достигла солидных высот, она на равных бодалась с Пугачёвой и Ротару. У неё также имелась своя армия поклонников, нещадно враждовавших с конкурентами, что вызывало у меня только улыбку. Детский сад, и только!
Правда, предстоял худсовет, без этого пока ещё, к сожалению, никак не обойтись, но у меня уже имелся опыт общения с этими ребятами, да и я сам на этот момент представлял серьёзную величину, с которой считались.
Съёмки назначили на четверг, 3 января 1980 года. У Абдулова спектакли начинались 10-го, на Новый год он особо не гулял, помня, что к съёмкам необходимо было подойти во всеоружии, так что его внешний вид опасений не вызывал. Инга, побывав в руках визажиста и парикмахера, специально приглашённых в павильон, выглядела просто потрясающе. К тому времени песня уже была записана, в нужных местах делали перебивки, показывая преимущественно крупным планом поющую под собственную фонограмму Чарскую.
История получилась красочная: с любовью, расставанием и счастливым воссоединением. Чарская и Абдулов играли, не стесняясь эмоций, и мне даже на мгновение показалось, что между ними промелькнуло что-то такое, выходящее за рамки образа. А ведь и он, и она – люди семейные. Надеюсь, я не выступлю в роли разлучника, мне потом Анатолий Авдеевич этого не простит. Да и жена Абдулова, Ирина Алфёрова, тоже проклянёт, чего доброго. Оно мне надо?
Кстати, хореографическая подготовка Инги оказалась на уровне, а её босые ноги с покрытыми ярко-красным лаком ногтями, по-моему, должны были приковывать взгляд мужской аудитории. К каждой сцене делали по несколько дублей, чтобы подстраховаться, мало ли, вдруг на монтаже какой косяк обнаружится.
К концу января клип был смонтирован и представлен на суд худсовета, который единодушно проголосовал «за», невзирая на небольшую дискуссию по поводу англоязычного текста.
В субботу, 2 февраля, состоялся дебют видеоклипа на «Утренней почте». Говорят, после этого редакцию программы завалили письмами с требованием показать клип снова, что и было сделано через один выпуск. Забегая вперёд, скажу, что в течение следующей пары месяцев клип с триумфом прошёлся по телеэфирам практически всех стран социалистического содружества, а затем его с разницей в один день показали в Англии и Штатах. Мол, Советы прорывают «железный занавес». Поют на английском, и оказывается, у них есть талантливые авторы и исполнители песен, да и клипмейкеры кое-что умеют.
Если после венгерских гастролей Инга впервые заявила о себе в ближнем зарубежье, то теперь она вошла в «Billboard Hot 100», то бишь побывала в сотне лучших песен. Её уже жаждали видеть и слышать в дальнем зарубежье, и в преддверии Олимпиады-80, призванной объединить людей всего мира на спортивном поприще, наши деятели культуры подумали, что Инга Чарская может стать своеобразным музыкальным послом Советского Союза. Почему бы и не разрешить ей прокатиться по миру, заодно и валюты для своей страны подзаработает. Правда, с одной англоязычной песней далеко не уедешь, и Чарский принялся меня обхаживать, умоляя срочно написать еще несколько композиций. Тем более я уже говорил ему, всучивая «Don’t Speak», что ещё с пяток песен могу сочинить не напрягаясь.
И кстати, в отличие от первой реальности, никакого бойкота Олимпийских игр капиталисты не устраивали. Наверное, потому, что в Афганистан наши войска не вводили, тогда как в моём прошлом именно этот факт якобы и стал основной причиной бойкота.
Уже после первого показа клипа на «Утренней почте» позвонил Ованес и посетовал, что Чарской я сделал клип, а у группы «Aurora» выходит третий альбом, но до сих пор ни одного даже захудалого видеоролика, если не считать документального фильма, снятого венгерскими кинематографистами. Понятно, что народная любовь и без всяких видео нам обеспечена, но всё-таки…
А действительно, как это я не додумался порадовать своих ребят и их поклонников качественным клипом? Правда, для этого придётся вложиться, спонсора сейчас днём с огнём не сыщешь. Хотя… Не подключить ли нам какое-нибудь ведомство? Напрячь того же Метёлкина… Блин, этих чекистов напрягать замучаешься. Легче самому договориться. Тогда с кем? Попросить какой-нибудь завод или фабрику выступить спонсорами, мол, мы вашу марку в клипе покажем, сделаем скрытую рекламу? А они мне: брат, у нас каждая копейка подотчётна, не заложена в бюджет предприятия статья на съёмку клипа для каких-то рокеров, которые нашим работягам по барабану. А ведь так и скажут, к гадалке не ходи.
Так-так-так… Грядёт же Олимпиада! Событие мирового масштаба! Там бабла выделяют немеряно. Может, и нам под шумок примазаться? Скажем, снять клип на фоне олимпийских колец. Идея!
Какая песня из нашего репертуара под это подойдёт? Ну конечно же «Wind of Change», где о ветре перемен, о Москве поётся, о столице XXII Олимпийских игр. Завтра же звоним в Спорткомитет СССР, договариваемся с его руководителем о встрече и выбиваем средства. Кто у нас там рулит? Хреново без Интернета, сейчас бы за пару минут уже имел все расклады. А это нужно звонить в справочную, узнавать телефон ведомства и там уже спрашивать, ху из ху.
Оказалось, что контора правильно называется Государственный комитет по физической культуре и спорту при Совете министров СССР, а руководит ею некто Сергей Павлович Павлов. В приёмной заявили, что ввиду приближающейся Олимпиады Сергей Павлович загружен по самое не хочу, а следовательно, время на личную встречу у него вряд ли найдётся. Даже для такой известной личности, как Сергей Губернский. Впрочем, предложили перезвонить через пару часов, когда босс вернётся с какого-то совещания.
Ровно через два часа я перезвонил, и немолодой женский голос, с которым я общался и в первый раз, радостно сообщил, что Сергей Павлович может выкроить буквально пятнадцать минут уже завтра. Но не в кабинете, а на объекте, а если точнее, на Центральном стадионе имени Ленина в Лужниках. И чтобы быть у главного входа ровно в девять утра.
Назавтра я как штык без четверти девять торчал там, где мне было назначено. Ровно в девять у главного входа остановился кортеж из трёх машин, из одной очень неторопливо выбрался солидно одетый товарищ лет пятидесяти, вокруг которого тут же началась суета. Похоже, это и есть Павлов. Я метнулся к потенциальному спонсору и, не без труда пробившись через окружение, представился.
– А-а, тот самый Губернский! Очень приятно! – протянул тот руку. – Так что же у вас случилось, Сергей Андреевич? Решили ещё и в спорт податься, поучаствовать в Олимпийских играх?
Камарилья дружно захихикала, но я был готов к любому повороту событий и потому все смешки проигнорировал, принявшись по пунктам излагать своё предложение. По мере моего рассказа Павлов становился всё более серьёзным, когда же я закончил, уложившись минут в пять, председатель Государственного комитета по физической культуре и спорту СССР поинтересовался:
– Звучит заманчиво, такой… как вы говорите, клип? Такой клип мог бы привлечь дополнительное внимание к Москве и играм. Но сколько на это нужно денег? Вы сами должны понимать, что все средства брошены на строительство олимпийских объектов и инфраструктуру, и еще многое предстоит сделать за оставшиеся полгода. Вот стадион имени Ленина вроде готов хоть завтра принять спортсменов, но на самом деле здесь ещё масса недоделок. А это всё дополнительные расходы, самому приходится бегать с протянутой рукой. Так что ничего не могу обещать.
