Договориться с девочками было непросто: Лев Яковлевич дал мне телефоны трех див, из которых только одна Валерия согласилась на встречу. Две остальные повели себя более чем странно. Пелагея открыто поиздевалась надо мной, после чего бросила трубку и больше не отвечала на звонки. Лада внимательно меня выслушала, но потом стала пугать тем, чего сама боялась до смерти. Оказалось, что она не так давно перебралась из придорожных девочек в индивидуалки, поэтому очень дорожила своим теперешним положением. Она опасалась, что о нашей встрече обязательно узнают «нужные люди», которые, несомненно, против разглашения любых тайн. Говорила, что сразу после того, как мы расстанемся, меня начнут преследовать. Но надо отдать ей должное: она не только предупредила меня о возможных последствиях, но и быстро догадалась, чего я от нее хочу. Правда, сразу дала понять, что откровенничать со мной все-таки не будет.
В итоге осталась одна Валерия, и прежде чем позвонить ей, я перебрала множество вариантов начала беседы. Нужно было придумать, как заинтриговать информатора, чтобы «бабочка» согласилась встретиться со мной на нейтральной территории. Не придумав ничего лучше, я пообещала ей заплатить. Однако девушка, к ее чести, отказалась взять у меня деньги. Почему? Она обещала сказать об этом при встрече.
Я посмотрела на часы. До появления Валерии оставалось еще пять минут. Кофе у меня закончился, и я снова подошла к прилавку, чтобы не сидеть у всех на виду над пустой чашкой. В это время в бар вошла девушка в белой куртке с надвинутым на лицо капюшоном и стала искать кого-то глазами. Я сразу догадалась, что это за особа и кого она ищет, и махнула ей рукой. Девушка посмотрела на меня, и на ее лице появилась робкая улыбка.
— Валерия? — спросила я, подходя к ней.
— Д-да, — не совсем уверенно ответила она. — Давайте куда-нибудь присядем, только не у всех на виду.
Как ни странно, она даже не спросила, кто я такая. По всему чувствовалось, что она достаточно натерпелась от своего «руководства» и рада удобному случаю пожаловаться на свою горькую судьбу.
— Пойдемте вон за тот столик, — предложила я. — Что заказать — кофе с пирожными или что-нибудь посущественнее?
— Хватит одного кофе, — сказала девушка, садясь за дальний столик в самый угол и откидывая капюшон.
Ее волосы оказались редкого золотисто-русого цвета, который парикмахеры называют «карамель». Они рассыпались по плечам густой золотистой волной, и я невольно залюбовалась ими — люблю, когда у девушек густые волосы. Глаза у Валерии тоже были золотистые, а золотистый оттенок кожи, видимо, поддерживался в солярии, причем круглый год. Все перечисленные достоинства выглядели вполне натурально, так что неудивительно, что мужчины липли к Валерии, как мухи на мед. Девушки попроще не работали в отдельных апартаментах, а ездили по вызовам на дом, что в бизнесе интимных услуг считается чуть ли не последним делом. Хуже только на дороге стоять.
Я оставила девушку за столиком, а сама сходила за кофе. Придя с двумя чашками, я поставила одну перед «бабочкой» и села на стул рядом.
— Как твои дела? — задала я дежурный вопрос, сразу перейдя на «ты».
— Какие у нас дела? — вопросом на вопрос ответила девушка. — Днем спим, по вечерам клиенты… — Она не договорила и махнула рукой.
— Не хочется все бросить и куда-нибудь сбежать?
Это был провокационный вопрос, и задала я его вполне сознательно.
— Еще бы не хотелось, — одними губами сказала Валерия и опустила голову. — Только вряд ли получится, — добавила она упавшим голосом.
— Почему?
Валерия вздохнула и изучающе посмотрела мне в глаза. Не увидев на моем лице насмешки, она продолжала:
— Ты разве не знаешь? Паспорта все у них. А после случая с Кристиной парни стали особенно осторожны. Если бы ты знала, чего мне стоило вырваться сегодня на встречу с тобой! — воскликнула она с отчаянием.
В это время в кафе зашел какой-то парень, и Валерия быстро надвинула капюшон на самые глаза. Проводив его взглядом, она облегченно вздохнула и снова сняла капюшон.
— Не тот? — поинтересовалась я.
Валерия замялась, и я, чтобы дать ей возможность обдумать ответ, принялась за кофе. Отхлебнув глоток, я услышала следующее:
— Сутенер иногда прикидывается лохом. Ходит по кафешкам и выискивает, — тихо сказала девушка.
— Кого? — быстро спросила я.
— Нас. Мы не должны обслуживать никого, кроме тех клиентов, которых он нам поставляет. С Сусликом было проще.
Она взяла чашку и отпила большой глоток кофе.
— Суслика убили, — заметила я.
— Жалко, — с искренним сожалением сказала Валерия. — Он, по крайней мере, считал нас за людей.
— А этот не считает? — Я уже догадалась, что это тот самый сутенер, которого я видела в баре «У Потапыча». — Я имела счастье с ним пообщаться.
— Ты ушла из лап Вована?! — изумилась Валерия. — Это еще никому не удавалось. До того как он стал работать на Лимона, Горбун долго занимался бизнесом в Астане. А там — сама, наверное, знаешь — к женщинам отношение совсем другое. Тем более к таким, как мы. — Голос Валерии задрожал и сорвался.
Значит, место убитого Суслика занял Вован, а кличка у него Горбун. И я хорошо запомнила его лицо, когда встречалась с Лимоном. Да и номер телефона, по которому можно найти хозяина этого замечательного предприятия, остался у меня. Уже две хорошие зацепки. Если Лимон не сменит номер, конечно. Ах, зачем я только их спугнула тогда в баре «У Потапыча»! Теперь мне самой хотелось кусать локти от досады. Правильно Бодров меня ругал! И еще надо было… Хотя что толку? После драки кулаками не машут.
— Лера, а почему ты согласилась со мной встретиться? — спросила я.
И на этот в общем-то случайный вопрос Валерия отреагировала неожиданно бурно. Она судорожно вцепилась в мой рукав обеими руками и зашептала умоляюще:
— Я хочу, чтобы ты мне помогла. Хоть как-нибудь. Пожалуйста, сделай что-нибудь! Я не могу так больше. Я хочу, как Кристина.
Она быстро вытерла навернувшиеся слезы и продолжала горячо шептать:
— Я ей так завидую. По-хорошему завидую. Все время думаю: почему Алексей выбрал ее, а не меня?
Бедная девушка! Но чем я могла помочь ей? Не в моих силах было заставить Алексея или кого-то еще из клиентов жениться на этой карамельно-золотистой красавице. А она все продолжала шептать и рассказывала такие подробности из жизни ночных бабочек, от которых даже у меня, видавшей виды, округлялись глаза.
В голове не укладывалось, что живая, красивая девушка, живущая в современном мире, в моем городе — вот эта девушка, сидящая сейчас рядом со мной, — может быть расчеловечена, приравнена к кукле, к игрушке, к роботу, лишена всех человеческих прав и даже собственной воли. Как это просто, оказывается, — воспользоваться минутной слабостью, отобрать паспорт и разом лишить всего: собственного имени, собственного жилья, привычного окружения, свободы передвижения, а главное — права на чувства и даже просто возможности сказать «нет» тому, что с тобой вытворяют чужие люди, чужие руки. Последнее было особенно ужасным. А главное — такая жизнь лишает права на будущее. На семью, на детей, на любовь. Кристина — редчайший случай. А каков удел большинства? Только катиться по наклонной все дальше и дальше. И когда твоя красота увянет, у тебя не останется ровным счетом ничего. И никакой поддержки ни от кого.
