— Ты стал таким грубым, даже жестоким. Все это против слабой женщины.
— Я отвезу тебя на вокзал, даже куплю тебе билет.
— Я встану на перроне и буду кричать. Пусть люди знают, какая полиция их бережет.
— Как хочешь.
Максим привез Оксану к себе домой, провел в комнату, посадил на старенький диван, который жалобно скрипнул даже под ее птичьим весом.
— Да уж! — осматриваясь, сказала она.
— Можно подумать, в твоей деревне жилось лучше.
— Когда это было! — Она ничуть не смутилась.
— Не нравится?
— Жить можно.
— А то могу на вокзал. — Максим усмехнулся.
Хорошо, что Оксане здесь не нравится. Пусть она побыстрее уберется в Москву.
— А на вокзал надо бы съездить. За моим саквояжем. — Оксана посмотрела на него так, что ей невозможно было отказать.
— Съезжу.
— Но сначала мне нужно принять душ. Он у тебя на улице?
— На улице было в твоей родной деревне.
Ванную и туалет в тетушкином доме трудно было назвать произведением сантехнического искусства, но и полной убогостью они тоже не являлись. Оксана даже повеселела.
Максим нагрел воды, приготовил все для душа.
— Может, сначала в ресторан? — спросила она.
— Я привезу что-нибудь поесть.
— И выпить.
— Я поехал.
— Как поехал? А спинку потереть?
— Я позвоню Игорьку.
— Макс!
Но он даже не обернулся.
Юрьев съездил на вокзал, забрал саквояж, на обратном пути заскочил в супермаркет, загрузил продуктами два больших пакета, взял и вина, не самого дорогого. Не заслужила Оксана того, чтобы ради нее сорить деньгами.
Еще он заехал в дом к Рите. Во дворе тихо, спокойно, и в доме все без изменений. Надо только пыль тряпочкой протереть, и можно жить. Максим собирался перебраться сюда. Не ночевать же с Оксаной под одной крышей. В его положении просто необходимо держаться подальше от соблазнов.
Оксана вышла к нему в одной рубашке. В его собственной, наброшенной на голое тело. Он хорошо помнил то время, когда она любила ходить в таком виде. Тогда Максим был единственным ее мужчиной не только в постели, но и в голове. В те времена она и в мыслях не позволила бы себе изменить мужу с тем же Игорем Частным.
— А у тебя здесь уютно, — потягиваясь, сказала Оксана.
— Но голодно, — сказал он, опуская на пол пакеты с продуктами.
— Зато настоящим мужиком пахнет. А ужин я сама приготовлю.
Максим качнул головой. Сначала женщина захватывает газовую плиту, затем ее зубная щетка переселяется в чужой стаканчик. Дальше — больше и глубже. Через голову — в самое сердце.
— Займись своими вещами.
Он сходил к машине, принес саквояж, но Оксана не уступила ему место у плиты. Она приготовила пасту с сыром, отварила сосиски, состряпала нехитрый салат. Все это в его рубашке на голое тело. За стол села в том же виде.
— Это же у нас домашний ужин? — загадочно улыбаясь, спросила Оксана.
— Что-то вроде того, — подавленно пробубнил он.
Максим вдруг подумал, что может не устоять перед Оксаной. Слишком уж она хороша.
— А помнишь, как мы ужинали при свечах и без ничего?
— Даже страшно подумать.
— Что страшно подумать? У меня совсем нет жира на животе. Я такая же, как раньше.
— Я не об этом. Телефон может зазвонить. Вдруг что-то случится, и мне придется уехать.
«Вся надежда на этот аппарат, — подумал Максим. — Даже если он не зазвонит, все равно надо будет сорваться с места и убраться отсюда, от греха подальше».
— А что может случиться?
— Да все, что угодно. Кража, убийство…
— Изнасилование. — Оксана вдруг вплотную подступила к нему, окутала его ароматом дорогих духов, усиленным запахом возбужденного женского тела.
Максим слегка захмелел от ожидания. Сейчас Оксана могла положить руки ему на плечи, сесть на колени.
— И такое бывает, — сказал он.
— А если вдруг ты меня изнасилуешь?
Ее руки легли ему на плечи.
— У нас здесь самообслуживание?
— Да, без женщины только так.
— Я в том смысле, что должен сам себя кастрировать.
— Интересно было бы на это посмотреть.
Но на колени к нему Оксана не опустилась. Она отступила, села за стол, забросила ногу на ногу. Максим перевел дух, взял бутылку, откупорил ее, налил вина.
— За встречу, — сказал он.
— А почему так невесело?
— За встречу!
— Уже лучше.
Они чокнулись, Максим выпил до дна, а Оксана лишь пригубила и оставила бокал в руке.
— А почему ты не сказал, что не собираешься меня насиловать?
— Это и так ясно.
— А по-другому никак. Я уже не твоя жена. — Она приложила бокал к губам, сделала маленький глоток, игриво глянула на него.
— Можешь позвонить Игорьку, он тебя заберет.
— Мы с тобой очень быстро развелись. Может, у тебя правда кто-то здесь был?.. Это ты к ней уехал?
— Я же сказал, ее зовут Рита.
— Она в тюрьме?
Максим молча плеснул себе в бокал.
— Ты ее любишь?
— Очень.
— Она же убийца!
— Она же убила каких-то подонков, а не нашу любовь.
— А я?
— За нашу любовь пить не буду, — сказал Максим и поднес ко рту бокал.
— Ты жестокий.
— Я тебя не держу.
— Я могу встать сейчас и уехать? — спросила Оксана, стараясь спрятать обиду за саркастической усмешкой.
— Можешь даже не вставать, уехать прямо на стуле. Ускакать.
— Ты еще и хам.
— Если ты уезжаешь, то вперед и с песней. Если хочешь остаться, не нагнетай обстановку.
— Я нагнетаю обстановку?
— Да, ты нагнетаешь обстановку.
— Ты изменял мне здесь?
— Нет, с Ритой у нас здесь ничего не было. У нее свой дом.
— Она красивая?
— Очень. Но дело не в красоте.
— Неужели в душе? Ну да, ты любишь все черное. Костюмы, машины…
— У меня нет желания выяснять отношения.
— У меня тоже. Просто обидно. Не мог нормальную бабу себе найти.
