— Извините, товарищ подполковник, что лезу к вам с всякими глупостями. Мы должны думать о балансе сил в криминальном мире, да? Дьяк у нас санитар леса. Если его не станет, дикое зверье совсем обнаглеет, да?
— Так и будет, — не моргнув глазом, подтвердил Танаков.
— Я должен верить в эту чушь?
— Вы свободны, капитан!
— Я все знаю!..
— Что ты знаешь? — Подполковник хищно глянул на него.
Максим вышел из кабинета, вернулся за свой рабочий стол.
Он знал, почему Танаков помогал ворам. Вильям говорил. Правда, тогда Максим ему не верил. А сейчас сама жизнь заставляла его принять горькую правду. Серб и Дьяк разводили на деньги чиновников и бизнесменов, которые не хотели жить в ладах с законом. Воры шантажировали этих пройдох, заставляли делиться. Информацию о персонах, нечистых на руку, поставлял им Танаков.
Юрьев не хотел в это верить. Но Дьяк опять оказался на свободе.
В кабинет зашел Зыков.
— Ну что? — спросил он, пожав Максиму руку.
— Это беспредел.
— Если не хуже.
— Кому здесь можно доверять?
— Мне.
— Еще кому?
— Помазову, Бочкареву, Тишкову.
— А мне?
— Да, мы тебе доверяем.
— Что нам с этим доверием делать?
— Ты начал этот разговор, вот и предлагай.
— Не иметь никаких дел с Танаковым.
— Бойкот?
— Нет, это слишком мелко. Полный игнор.
— Танаков наш начальник.
— Есть Помазов. У него выход на Анисимова.
— Анисимов… — Денис выразительно посмотрел на Максима.
— Им займемся потом.
— Мы займемся?
— Спасение утопающих — проблема самих утопающих.
— Значит, игнор?
— Это не мне решать.
— Танаков хватил через край.
— Вот и определяйся.
Зыков кивнул и вышел из кабинета. Вернулся он минут через десять. С ним пришли Помазов, Бочкарев и Тишков.
— Так дальше работать нельзя, — глядя на Максима, сказал Помазов.
— Это ты мне? Всем говори, начальник.
— Всем я уже сказал.
Дверь открылась, в кабинет вошел Танаков, остановился, обвел всех угрюмым взглядом.
— Разве я не звал на совещание? — спросил он, тяжело глядя на Помазова.
— Мы на совещании, — сказал тот.
— У меня в кабинете.
— Нет.
— Что значит нет? — Танаков аж поперхнулся от возмущения.
— Нам с вами не о чем говорить, — заявил Помазов.
— Я не понял, это что сговор?
— Сговор у вас. С ворами. А у нас коллективное мнение, — стараясь сохранять спокойствие, сказал Максим.
— Ты кто такой? — Танков вонзил в него взгляд.
— Капитан Юрьев. — Максим выразительно посмотрел на Помазова, пересчитал глазами оперов.
— Много на себя берешь, капитан, — с пренебрежением к его званию сказал Танаков.
— Мы имеем право на коллективное мнение.
— Здесь у нас не демократия.
— Объявите мне служебное несоответствие. Только не забудьте указать причины. А то вдруг комиссия какая-нибудь приедет, объясняться придется. А так все будет ясно. Капитан Юрьев мешает целоваться в десны с воровским элементом. Он против того, чтобы начальство стреляло ему в спину. Или все равно придется объясняться?
Танаков сжимал челюсти до тех пор, пока во рту у него что-то не хрустнуло.
— Хорошо!.. — Он резко повернулся и стремительно вышел из кабинета.
— Началось.
— В драку мы ввязались, — невесело сказал Помазов. — Теперь будем думать.
— А что думать? Дьяк сбежал, надо его возвращать.
— Сбежал. — Зыков мрачно усмехнулся. — Мы же никакие-то моральные уроды, чтобы подставлять своего любимого начальника, который его совсем не отпускал.
— Чего сидим? Рванули! — Помазов вылетел из кабинета на оперативный простор.
Дьяк просто поражал своей тупостью. Ладно, в дом к Максиму вломился, там хоть какая-то цель была. А почему он не залег на дно, после того как Танаков выдернул его из изолятора? Да еще и в ресторан отправился обедать. Причем не один, а с телкой.
Вор обосновался в открытом кабинете, из которого просматривался почти весь зал. Но там оставалась мертвая зона, по которой опера и подкрались к нему.
Максим первым вошел в кабинет через широкую арку.
— Баланду заказывали? — спросил он.
Дьяк вскочил, огляделся, но выхода не нашел. Уйти он мог только напролом. А сваливать ему было надо. Он понял это, посмотрев на Юрьева.
— Убью, мусор!
Максим помнил свою первую встречу с ним, поэтому не строил иллюзий, не надеялся на легкую победу. Он не позволил вору достать себя кулаком, взял ударную руку в захват. Но и Дьяк не дал слабину. Его рука превратилась в чугунную трубу, мертво вмонтированную в крепкую скалу.
Капитан ничего не смог бы с ней поделать, если бы не Помазов. Тот ударил Дьяка кулаком в живот, и чугунная труба разломилась на звенья. Максим смог заломать противника.
— Я буду кричать! — предупредила худосочная дамочка, с бледным видом сидящая за столом.
Острые черты лица, маленькая грудь. Но было в ней и что-то очень притягательное.
Только Бочкарев почему-то не церемонился с этой особой.
— Документы?
— Нет у меня документов.
— Тогда будешь кричать «Занято!». Есть у нас одно место. Поехали!
— Я буду жаловаться!
— Разберись с ней здесь, — глянув на дамочку, сказал Помазов.
Бочкарев остался в ресторане.
Опера затолкали Дьяка в машину. Максим сел справа от него, Зыков — слева.
— Вы что, тупые? — зло спросил вор.
— Если мы тупые, тогда кто ты?
— Танаков меня отпустил.
— Кончился твой Танаков.
— Ага!
Максим въехал ему локтем в печень. Он вложил в удар всю свою силу, и Дьяк сжался в комок от острой боли.
— Значит, Танаков тебя отпустил? — спросил Помазов.
— Меня закон отпустил!
Дьяк еще не открыл глаза, поэтому не заметил, как Помазов включил диктофон.
— Тебя отпустил закон? В лице Танакова?
— В яйце Танакова!
