– Ты кушай, кушай, – аккуратненько пробормотала я, пододвигая ей поднос, где лежала картошка.
– Глупая толстая курица, – рявкнула она. Я обиделась.
– Я не глупая!
– Я не о тебе, глупая ты курица. Я о себе, – возмутилась Лиза, а Игорь повернулся ко мне и обиженно добавил, что я, на его взгляд, не толстая.
– Спасибо и на том, – прошипела я, и Игорь сник. Лизавета неожиданно отбросила надкушенный пирожок и ударилась в рев. О, я не могу сказать, что это было совершенно уж неожиданно. Для благородного идальго – возможно, но не для меня. Всю прошлую беременность Лиза прорыдала у меня на плече, и происходило это в самых разных местах. В ресторанах, в общественных туалетах, в поликлинике, в ее психологическом центре – прямо в процессе работы с клиентами, дома, у нас дома, на улице, на парковке и в вагонах метро. Каждый раз, когда Лизавета беременела, ее словно к водопроводу подключали. Я была готова к подобному повороту событий, я знала, что нужно просто переждать, не влезать, чтобы не убило, не пытаться остановить процесс – как не стоит лезть под обваливающуюся плотину, когда все уже летит к чертям. Я знала, но мой умница Малдер – нет. Он вдруг скинул свое дорогое темное пальто на стул, подсел к Лизе и положил руку ей на плечо.
– Не стоит, не стоит, – тихо, размеренно заговорил он. – Нужно успокоиться, все наладится.
– Ничего не наладится! – Лиза вытерла слезы рукавом, подняла голову и направила взгляд на Игоря. На секунду я испугалась, что она его стукнет, столько в ее глазах было невысказанной ненависти, густо замешанной на гормонах. Но Лизавета только истерично расхохоталась. – А знаете, Игорь, почему не наладится? Да потому что он – говнюк, вот он кто. Он не может больше этого выносить! Понимаете, Игорь? Он не может! А я могу?
– Он сказал вам, что не может выносить? Что?
– Не вникай! – прошипела я, прикрывая губы руками. – Игорь, отступай!
– Да, сказал. Я не понимаю, ожидать от мужчины, что он будет приходить домой каждый день, это что – так много? Спросить, в каком часу его ждать, – это что, преступление? Что за нежное отношение к собственному пространству? Что это вообще за хрень такая – личное пространство? Вот у меня никакого личного пространства нет. Даже мое тело – это дом для другого человека. Я – как общежитие какое-то, честное слово.
– Это вовсе не так, – покачал головой Игорь.
– Нет, так! – разозлилась Лиза. – С чего вы считаете, что знаете меня? Все вы, мужчины, одним миром мазаны!
– Отползай! – прошептала я и дернула Игоря за рукав. Я знала, он крепкий, но не настолько, чтобы противостоять Лизе, у которой начался период «я знать этого козла не желаю», третий период перед новолунием их с Сережей отношений.
– Да, Игорь, Файка права. Файка, черт возьми, всегда права, и лучше бы я ее почаще слушала, целее была бы. Вот она, Игорь, и вам не доверяет, потому что не хочет потом так же, как я, сидеть в Маке и жрать гамбургеры – беременной во второй раз. И правильно делает!
Игорь повернул голову в мою сторону – медленно, пугающе медленно. Сказать, что мой благородный идальго одарил меня огненным взглядом, это как назвать Эйфелеву башню пластмассовой детской пирамидкой. Взгляд бил электричеством, как будто я запихнула мамины спицы в розетку. Он меня бил, а я дергалась.
– Он не так уж и плох, – пробормотала я, глядя куда-то в сторону, а Игорь зло рассмеялся. Недобрый знак. Нехорошо все, плохо. Все очень плохо. Даже хуже, чем обычно.
– Кто не так уж плох, я или Сережа? – уточнил он. Я проигнорировала его сарказм и подумала, что неплохо бы купить мороженого. С клубникой и шоколадной крошкой. Может быть, удастся задобрить демона?
– Я все решила, – объявила Лиза после долгой, очень долгой паузы, и злые слезы плескались в ее глазах. – Я не пущу его. Да, я знаю, не говори ничего, я прошу, Ромашка! Да, я уже много раз это все обещала, но теперь все серьезно. Ты что, не понимаешь? У меня будет второй ребенок? Зачем мне все это надо? Зачем мне оберегать его личное пространство? Зачем он мне в паспорте сдался? Ведь и пособие на второго ребенка больше, если ты матьодиночка. Ты послушай, это ведь разумно? Скажите, Игорь, я ведь права?
– Все зависит от того, что вы чувствуете. Не принимаете ли вы это решение в спешке, под влиянием эмоций. – Психолог в его душе проснулся, потянулся, сладко зевнув и улыбнувшись солнышку. – Вы слишком уязвимы сейчас, дайте этому решению полежать немножко на полке, созреть.
– О, поверьте, я только «за». У меня и полок свободных полно – особенно их станет много после того, как я выкину все вещи этого говнюка из дома.
– Все-таки в вас говорят эмоции. – Малдер назидательно покачал головой. Я усмехнулась.
– Считаешь? Уверен? Может быть, попробовать терапию?
– Фаина никогда не верила в психологию, – сказала Лиза Игорю заговорщицким тоном. – Она считает, что если я не могу помочь себе, то и вся психология – пшик.
– Пшик! Какое точное слово, – хмыкнула я. – Но я не считаю, что все это пшик. Только девизы из серии «чтобы увидеть радугу, нужно пережить дождь» мне не нравятся. Возникает ощущение, что меня дурачат.
– Ты начиталась статусов в соцсетях, – почти рыкнула Лиза.
– Но ты же не станешь спорить, что, с точки зрения психологов, жизнь – как гитара, которую просто нужно все время подстраивать, подтягивать струны, доводить гармонию до идеала. Иногда, может, струну поменять. И все – баланс достигнут. Мне не психология не нравится, мне вот эта оголтелая уверенность в том, что одним советом и теплым словом можно все исправить.
– Все нельзя, но многое можно, – мягко ответил Игорь.
– Доброе слово и кошке приятно, – фыркнула я, прекрасно понимая, что справиться одновременно с двумя психологами мне не удастся. Им не объяснишь, что иногда просто нет желания двигаться вперед, не хочется искать этот чертов баланс, а хочется только забраться в кровать под одеяло и отключиться на неделю. Смотреть сериалы, и пить вино прямо из краника, приделанного к днищу картонной коробки, и чувствовать себя свиньей, и думать – ну и пусть, ну и ладно, так и надо, так и хорошо. – Лизавета, ты наелась? Еще пирожка?
– Нет! – огрызнулась она.
– Тогда пошли домой, мне завтра на работу вставать, – невозмутимо ответила я, поднимаясь. Лиза тоже подскочила и принялась яростно натягивать на себя пуховик. Свитер так и оставался надетым наизнанку, но не время, ой не время было говорить ей об этом.
– Завтра суббота, – напомнил Игорь, заставив меня замереть. Я забыла, в самом деле забыла. Эта неделя была бесконечной, ненормальной, какой-то грязной из-за всех этих подозрений и увольнений, и я, видимо, потеряла счет времени, восстанавливая базы данных и пытаясь понять, каково это – работать без Сашки Гусева.
– Ну и что, что суббота, – проворчала я по инерции, как бегущий человек ступает в грязь, хотя и видел ее.
– Или ты по субботам работаешь? – насмехался Игорь. – Не знал, не знал. Ты обещала провести выходные со мной. Тоже забыла?
