– Попытаемся мыслить логически, – наконец-то произнес он. – Вероятно, меня не хотели сюда забрасывать. Но объединенный дар утянул за тобой. В плюс это или в минус – пока неизвестно. Но будем надеяться, что в плюс.
Я кивнула. Говорить не особо хотелось, а при всех своих недостатках Стефан обладал умом и опытом проживания среди местных зубастых тварей.
– Теперь дальше… Шпигельванд. – Брат осмотрелся, будто хотел заметить что-то новое, упорно не желающее попадаться на глаза. – Нас занесло сюда не просто так. Это прямой намек, что источник всех неприятностей надо искать в себе.
– Надеюсь, у тебя нет какого-то страшного темного прошлого, которое выползает по ночам и утаскивает души людей в Зеркалье? – пробормотала я.
Стефан прикусил нижнюю губу. Потом мотнул головой и отрывисто выдохнул.
Не выдержав, я подошла и обняла его за плечи. Он почти вздрогнул от удивления, замер. Потом осторожно высвободил руки и привлек меня к себе. Не знаю, сколько мы так простояли. Время в Зеркалье – слишком неопределенная штука.
– Знаешь, – неожиданно тихо сказал Стефан. – Есть подозрения, что мой род – потерянная веточка от Юстуса фон Либиха.
Я пару раз моргнула. Так, очень знакомое имя. Не то чтобы часто встречала, но однозначно где-то видела.
– Его вклад в зеркальное дело до сих пор мало кто смог превзойти, – тем временем продолжил Стефан. – И правда, что тут скажешь. Но у многих из наших есть подозрения, что работал он не исключительно с физическими телами. Нет доказательств, но зеркальщики предполагают, что ему пришлось обменять свою душу на тайну Зеркалья.
Точно! Юстус фон Либих! Немецкий ученый, впервые применивший серебрение зеркал, которое помогло добиться более четкого и ясного изображения. Дело в том, что его технику, по сути, используют и сейчас, без особых изменений. Я покосилась на Стефана: потомок Либиха? Так-так, очень интересно.
– И-и-и? – аккуратно поторопила его. – Хочешь сказать, что тайна могла как-то раскрыться?
Стефан поковырял носком землю. Вымазал ботинок и криво ухмыльнулся:
– Или просто исчезло то, что тайну эту сдерживало. Пока я мотался к Шмидту, Клаус и Крампе отыскали весьма любопытную информацию: наша первая жертва – тоже потомок Либиха.
Я приподняла бровь. Это уже интересно.
– То есть что-то могло выбраться из Зеркалья и сделать много нехороших вещей? Но тогда зачем этому Леманн?
– Он был супругом шатты, – задумчиво сказал Стефан. – А она могла кое-что знать, что зеркальной заразе могло совсем не нравиться.
– Звучит как бред, – искренне призналась я.
Он ничего не успел ответить, где-то совсем рядом раздался испуганный женский крик.
– Помогите!
Мы переглянулись, помедлили долю секунды и кинулись к деревьям. Кто бы там ни был, стоять на месте просто не имеем права.
Почти одновременно оказались на узкой тропке, затерявшейся среди стволов елей. Аромат хвои дурманил и кружил голову. Но вместе с тем в него вплетался запах корицы и свежей сдобы. Мы со Стефаном недоуменно переглянулись. Откуда?
– Помогите! – вновь кто-то крикнул, но уже не с надрывом, а с какой-то необъяснимой неуверенностью.
Стефан приложил палец к губам, давая знак молчать. А потом двинулся вперед, поманив меня за собой. Я, стараясь не дышать, последовала за братом. Криков больше не слышалось. Один раз донеслись сдавленный хрип и тяжелое срывающееся дыхание. Я прислушалась, Стефан замер. Но снова все исчезло. Еще шаг, он покачнулся. Внутри плеснуло кипятком от ужаса, я вскрикнула и вцепилась в его руку, резко потянув назад.
«Веду себя как полная дура», – промелькнула мысль.
Но когда я посмотрела вниз, поняла: не дура, но интуиция. Лес резко закончился. Мы стояли на огромном обрыве, нависшем над полноводной рекой. Голова невольно закружилась, а к горлу подступила дурнота.
– Откуда тут все это? – прошептала я.
Мать его, Зеркалье. Это только тут может быть, что на голом камне растет лес, а обрыв появляется из ниоткуда.
– Это еще что, – пробормотал рядом Стефан, подхватил меня под локоть, словно чувствуя мое недомогание, и указал куда-то прямо: – Лучше взгляни на это.
Оперевшись о плечо Стефана, я перевела взгляд и ахнула. На противоположном берегу, если его так можно назвать, утопая в сочной зелени, высились изящные башни белокаменного замка. Отражение Нойшванштайна, лебединого чуда, одного из знаменитейших замков Германии. Но в то же время только отдаленная его копия. Потому что стены этого замка сияли лунным серебром, заставляя поверить в чудо.
– В моем Шпигельванде такого никогда не было, – затаив дыхание, сообщил Стефан.
– Значит, теперь есть, – протянула я. – Ну или попросту это не твой Шпигельванд.
– В этом есть логика, – неожиданно согласился он.
Ветер донес аромат сахарной пудры, ванили и мастики. Внезапно ужасно захотелось попробовать лакомство, которое учуяла. И тут же чуть не разобрал смех: какое еще лакомство? Даже в Зеркалье свои законы, а значит, и запахи отражаются согласно тем, что есть в реальном мире. Не будет пахнуть позднеосенний лес выпечкой, а пыльный обрыв – леденцами.
– Если б не знал, что замки строят из камня, то поверил бы, что этот слепили из глазури, – вдруг тихо произнес Стефан.
Я пораженно уставилась на брата. Так, не обонятельная галлюцинация, раз он тоже об этом думает. Он нахмурился. Видимо, в голове проскочили подобные мысли. На ум неожиданно пришла сказка о девочке и мальчике, забредших в лес и отыскавших домик из сладостей. Только вот его хозяйкой была злая ведьма, замыслившая съесть деток на ужин. При этом делала все подозрительно схоже с нашей отечественной Бабой Ягой. У той тоже особая страсть к юной плоти в собственном соку. Тьфу, что за мысли! Мы, конечно, брат и сестра, но на Гензеля и Гретель не тянем совершенно. К тому же там обычно смекалку проявлял брат, а тут поровну.
– Соня, у меня плохие новости, – вдруг сказал Стефан и подергал меня за рукав.
Обернувшись, я охнула. Лес поглощала тьма, живая, мерзкая, затягивающая все густой смолой. По коже пробежал холодок. Стоять нельзя, срочно бежать! Куда?
Пропасть приветливо раскрыла объятия. Прыгай, милая. Вот тебе мои острые камни, вот ледяная вода, вот подозрительные тени, рывками двигающиеся по берегу, вот их леденящий душу вой.
– Мы в полной… – сипло выдохнула я.
– В ней самой, – подтвердил Стефан.
Потом быстро присел, подхватил с земли какой-то осколок и рассек запястье. Кровь выступила тут же, окрасила кожу. Господи, какая же я все-таки дура! Кровь! В Зеркалье ею можно управлять.
Я выхватила у Стефана осколок – как ни странно, камень оказался со сколотым и очень острым краем, – но брат меня остановил:
– Нет, не сейчас. Мы не знаем, что нас ждет дальше.
