– Чего он хочет? – процедил мой друг сквозь зубы. Никера прихватил приступ боли.
– Чтобы я приехал к нему. Видимо, поговорить по душам.
– Не едь, – Никер закрыл глаза. – Если ему так надо, пусть сам едет.
– Да, он приедет. Во главе армии, – зло усмехнулся я. – Ладно, подумаю, что ему ответить.
– А Эмилия что пишет?
Мои губы невольно сложились в широкую добрую улыбку.
– О, шахматистка Эмилия нашла ответ на твой вопрос. Помнишь, ты у нее спрашивал, как получилось, что алхимики, которые работают со взрывчатыми веществами, погибают? Оказывается, Эмилия об этом много думала и придумала наконец. Вот, послушай.
Я развернул письмо как заправский глашатай и принялся с выражением читать:
– «Дорогой господин барон! Я слышала, что наш друг Никер тяжело ранен. Признаться, эта весть лишила меня покоя, я не смогла заснуть и переживала…»
– «Наш друг», – повторил Никер, тоже улыбнувшись.
– Именно! Слушай дальше. «В Таглиате все в порядке, не беспокойтесь ни о чем. Пусть Никер выздоравливает без помех. Скажите ему, что я выполнила его просьбу и смогла понять, что происходит с людьми, которые разрабатывают взрывающиеся вещества. Может, это его отвлечет от раны. Он задал мне трудную загадку, потруднее многих загадок Фис. Дело в том, что этих людей убивают те, для кого взрывчатые вещества представляют единственную опасность. Те, кто живет в таких местах, которые почти невозможно взять штурмом, но можно разрушить с помощью силы взрыва. Я говорю о горах, господин барон. О деймолитах, которые живут в горах! Им ведь почти ничто не угрожает. Люди редко и безуспешно штурмуют их укрытия. Но, если задуматься, что будет, если мы овладеем мощью природы, алхимии, то получится, что мы можем завалить, разрушить горы. Не сразу, конечно, но рано или поздно мы придем к этому. Поэтому не будет ли разумным останавливать нас в самом начале? Методично выбивать тех, кто работает с взрывающимися веществами?»
Никер издал фыркающий звук.
– Однако, Арт! У Эмилии голова варит. Но как деймолиты убивают алхимиков? Не сами же они к ним приходят? И вообще, как узнают о том, чем каждый алхимик занимается?
– Она это тоже объясняет дальше. «Если предположить, что ученых убивают деймолиты, то остаются два вопроса: кто деймолитам сообщает об ученых и кто выполняет сам акт убийства. К сожалению, я нашла один-единственный подходящий ответ: на деймолитов работают люди, которые живут среди нас. Вероятно, существует какая-то обширная, но тайная организация, собирающая информацию о происходящем, отправляющая доклады деймолитам и осуществляющая убийства. Эта мысль очень обеспокоила меня, господин барон. Мы ведь ничего не знаем об этой организации, а они, вероятно, знают о нас, как и о многих других. Мне бы хотелось обсудить такой важный вопрос с вами с глазу на глаз. Пожалуйста, сожгите это письмо. Ваша Эмилия».
– Ничего себе, – прошептал Никер. Он широко раскрыл глаза, что явилось, без сомнения, добрым знаком. – Ничего себе! Арт, а ты что думаешь? Арт… почему ты не удивлен?!
Я попытался придать лицу удивленное выражение, но явно опоздал.
– Арт, в чем дело? – требовательно спросил Никер. – Что за кривляние? Ты что, знал об этом?!
Я отошел к столу, стоящему у стены, и принялся перебирать бумаги. А потом поднес письмо Эмилии к подсвечнику, который горел всю ночь и о котором утром все забыли. Письмо вспыхнуло, и я сложил его на черное железное блюдо.
– Надо выполнять просьбы женщин, особенно таких, как Эмилия, – сказал я. – Хотя, конечно, ей до опытного конспиратора еще расти и расти. Если она опасается, что письмо попадет в чужие руки, то не нужно было его вообще писать. Достаточно просто поговорить с нами с глазу на глаз.
– Арт! – превозмогая боль, возвысил голос Никер. – Не пытайся сменить тему! Я знаком с этими твоими хитрыми штучками. Отвечай: ты знал об организации или нет?
Я посмотрел куда-то в белый угол комнаты и неохотно ответил:
– Прости, Никер, конечно, знал. С тех пор, как я заподозрил неладное, мы несколько раз обсуждали вопрос об алхимиках с дядюшкой Вилли. Он тоже считает, что есть некая организация, работающая на деймолитов. Эмилия тут совершенно права. Мы вообще недооцениваем эту леди.
Никер обиженно сжал губы.
– Ты должен был мне рассказать, Арт! Мы же друзья!
– Я и собирался рассказать, но потом подумал, а вдруг ты сам догадаешься, если я подкину тебе эту задачку? Ведь приятно решать задачки.
Ноздри Никера раздулись. Он явно злился, если бы не боль, то уже яростно жестикулировал бы перед моим лицом.
– Мне вовсе не приятно решать задачки! Это может быть тебе и Эмилии приятно, а мне нет! Я люблю простоту. Если ты знал об организации, то так и надо было сказать. Дескать, Никер, вокруг нас кишат шпионы, а мы даже не в курсе, кто они!
– И что, тебе было бы легче от этого? – невольно улыбнулся я. – Ты ведь знаешь теперь, что никому нельзя доверять. Что любой твой знакомый, даже родственник, может оказаться шпионом, который исправно пишет отчеты деймолитам. Полегчало?
Глава 23
В обоих захваченных мной замках не сразу удалось навести порядок. Рупрехт все-таки заработал бунт и едва сумел справиться с ситуацией. Все началось с того, что один из наемников был пойман на кражах у жителей замка. Рупрехт не имел возможности устроить суд и даже не мог посадить преступника под замок – товарищи вора препятствовали правосудию. Тогда десятник сам спровоцировал потасовку и сразу прикончил троих самых активных смутьянов. Рупрехт действовал быстро и не позволил наемникам объединиться в один большой отряд. Все закончилось тем, что десять наемников покинули Буретто, а двое остались. Десятник сообщал, что сумеет сделать из этих двоих настоящих солдат. Но что такое два новобранца, если мне нужно сто?!
Я оказался в очень трудной ситуации. Под моим контролем находились четыре замка, а людей хватало лишь для обороны двух. Мои союзнички отозвали своих воинов, потому что сами понесли тяжелые потери в боях за чужие земли. Илиа и Деметрий с горем пополам сумели захватить замок противника, а Понци крепко получил по лбу во время штурма замка виконта.
Вообще же, война, развязанная Прастом и мной, сильно уменьшила численность гарнизонов в наших краях. Если бы у нас был общий враг, он бы воспользовался ситуацией. Но у нас был только граф Жоффруа, владения которого находились на севере, который не горел желанием распространять свою власть на наши земли. Граф понимал, что любой его официальный вассал, живущий рядом с Вигнолийским лесом, имеет право потребовать помощи в борьбе с этим самым лесом. Жоффруа меньше всего на свете хотел ввязываться в такое предприятие. Его устраивала ситуация неопределенности, но я нарушил сложившийся порядок вещей и теперь претендовал на лидерство в этих краях. Не определенность, нравившаяся графу, закончилась, и ему следовало что-то предпринять: или согласиться с появлением конкурента на местную власть, или попытаться вернуть все на круги своя и серьезно помочь проигравшим баронам.
