Когда я остался один, то взял нож и уже почти разрезал бечевку, как вдруг услышал грохот колес и ржание лошадей. Я выглянул в окно и обнаружил у ворот целый караван, состоящий из четырех карет и около сорока всадников в синих плащах храмовой стражи. В ту же минуту на лестнице забарабанили шаги – это десятник прислал гонца, чтобы уведомить меня насчет неожиданных гостей.
Я спустился вниз и приказал открыть ворота. Кареты плавно въехали во двор, отчего сразу стало тесно. Я с удивлением обнаружил, что ко мне заявились четверо главных жрецов Фоссано, составляющих так называемую «коллегию», занимающуюся расследованием преступлений против церкви.
– Господин барон, – Огдин чинно вылез из кареты и подошел ко мне, – я рассказал коллегии о происшествии с болезнью мага Туссеана и о големах, им созданных. Мы решили лично посмотреть на этих демонических големов, выслушать ваши объяснения и закрыть дело.
– Это если все обстоит так, как барон рассказывает! – в разговор вмешался Флориан, плюгавый старикашка, который меня терпеть не мог.
– Я никогда не вру священнослужителям, – гордо заявил я. – Ибо это грех. Вообще не вру, а священнослужителям и подавно. Если угодно, я позову Туссеана, он все подтвердит.
– Подтвердит, потому что вы его уже научили, что нужно сказать. Знаю я таких, как вы, – мерзко хихикнул Флориан. – Вы големов покажите! Мы посмотрим, на что они способны. Только не говорите, что их уже нет, иначе мы сами тут все обыщем под угрозой вашего отлучения. Я знаю все эти уловки.
Я взглянул на тонкий синий шелковый шарф, обмотанный вокруг худой шеи старикашки, и мне захотелось этот шарф немного затянуть.
– Големы выглядят очень страшно, ваше благочестие. Они вызывают неописуемый ужас. Даже я стараюсь не смотреть на них лишний раз.
– Ничего, мы выдержим, – проскрипел Флориан, почему-то прищурив левый глаз. – И не такое видали. Показывайте, барон!
Этот визит оказался как снег на голову. Я бросил взгляд на Огдина, но тот слегка развел руками, будто говоря, что старался удержать коллег, но не сумел.
Поняв, что поддержки в этом вопросе мне не дождаться, я принялся ораторствовать о том, что в моих словах никак нельзя сомневаться, что я – непоколебимый оплоты веры в этих краях и самый искренний приверженец Многоединого, который рождался за последние годы. Короче говоря, я нес полную фигню, которая однако встретила поддержку среди слушателей. Даже Флориан принялся согласно кивать в такт моим словам. Я говорил, должно быть, минут пятнадцать-двадцать напролет и уже было подумал, что дело в шляпе, но по завершению моей речи Флориан прочистил горло и изрек:
– А все-таки покажите големов, господин барон.
Вот что мне оставалось делать? Придушить его я не мог, ведь вокруг полно свидетелей. Организовать случайное падение с крепостной стены тоже не мог: сначала его нужно туда заманить. От безнадеги я толкнул еще одну речь о том, как опасна встреча с такими големами, и что она может привести к серьезному урону для здоровья.
– Я справлюсь, – снова хихикнул Флориан. – На здоровье не жалуюсь.
Я лихорадочно перебирал в голове варианты и отбрасывал их. Показать «демонических» големов нельзя – для этого придется пройти мимо дядюшки Вилли. Да и сами эти големы таковы, что после одного-единственного взгляда на них жрецы сразу обвинят меня в пособничестве темным силам. Но и не показывать нельзя! Если я откажусь и прогоню жрецов, то они и в самом деле могут меня отлучить от церкви за неповиновение, поставить вне закона. Невозможно сказать «нет!» проклятой коллегии. Это все равно, если бы человек, живущий в Средние века в моем мире, обвинялся бы в ереси и отказался бы сотрудничать с инквизицией. Его бы быстро привели в чувство. Будь на моем месте король, он мог бы еще потягаться с церковью в вопросе отлучения, но я-то всего-навсего провинциальный барон, который может открыто выступать лишь против соседей, но не против жрецов.
Наконец я выбрал один-единственный правильный вариант действий и жестом предложил священникам проследовать за мной ко входу в подвал. Там я обратился к Огдину:
– Ваше благочестие, у меня не остается другого выхода, как показать големов. Однако прошу запомнить, что я предупреждал о возможных последствиях. И мне бы не хотелось ставить под угрозу здоровье всех присутствующих. Я предлагаю двум желающим спуститься вниз и взглянуть на големов. Големы находятся в стойлах, я гарантирую, что они священников и пальцем не тронут. Пусть пойдут двое, посмотрят, вернутся и все расскажут. Если надо, можно взять охрану.
Я вперил пристальный взгляд в Огдина, будто гипнотизируя его, убеждая не ходить.
– Хм… что скажете, ваше благочестие? – он обратился к Флориану.
– А что тут скажешь? Пойду я и Эдгар, – старый священник кивнул своему напарнику, с которым у меня отношения были тоже так себе. – Мы возьмем четырех стражников. Кто-нибудь нас проводит, барон?
– Лучше вы сами идите, я не желаю нести ответственность, – сказал я, отпирая наружную железную дверь. – Спуститесь по лестнице и откройте вот этим ключом замок. Вы увидите коридор, ведущий налево. Пройдите через две комнаты, а в третьей найдете големов. Возьмите подсвечник. Эй, Вероника! Прикажи принести пару подсвечников!
Вскоре мальчик, сын кухарки, прибежал с двумя большими серебряными подсвечниками. Один взял Флориан, а второй достался кому-то из солдат храмовой стражи. Жрецы в окружении охраны стали храбро спускаться вниз, а я демонстративно отвернулся.
У меня оставалась лишь одна надежда на дядюшку Вилли. Не знаю, что дядюшка слышал из нашего разговора, но думаю, что слышал достаточно. У него был поразительно острый слух, и мне даже иногда казалось, что он вообще в курсе всего, что происходит в Лиго.
Шаги жрецов и солдат вскоре стихли внизу, и мы принялись ждать. К нам наконец присоединился одетый в халат седобородый Туссеан, который вежливо поздоровался и принялся извиняться за то, что по причине недуга сотворил ужасных чудовищ, на которых нельзя смотреть без риска получить апоплексический удар.
Не знаю, сколько прошло времени, может пара минут, а может и все пять. Но вдруг нижняя дверь распахнулась, и в проеме возникли храмовые стражники, которые тащили жрецов буквально на руках. Эдгар висел недвижимо, и только Флориан кое-как шевелил ногами.
– Многоединый, что с ними?! – в ужасе и крайней тревоге воскликнул Огдин, подаваясь вперед.
Я, конечно, был не Многоединый, но все-таки ответил:
– Расступитесь! Дайте им воздуха! Я ведь предупреждал!
Жрецов вынесли во двор и положили прямо на землю. Эдгар не подавал никаких признаков жизни, а Флориан хрипел и пытался что-то сказать.
– Туссеан, помоги им! – распорядился я.
Мой маг наклонился над Эдгаром и сразу же покачал головой.
– О, Многоединый! – застонал Огдин, хватаясь пальцами за виски.
Туссеан перешел к следующему, но старикашка вдруг обрел способность говорить:
