– В каком смысле Сатана, Арт?
– В прямом. Дядюшка Вилли – Сатана.
Никер, похоже, еще не до конца понял сказанное.
– Арт, это что, кличка такая? – с надеждой спросил он.
– Нет. Не кличка, а имя. Когда деймолиты создавали человеческих богов, то создали и Сатану.
– Арт, ты шутишь? – Брови Никера встретились у переносицы. – Зачем им создавать Сатану, если они хотели понаделать богов, чтобы те давали своим последователям приказы, устраивающие деймолитов?
Я невольно рассмеялся.
– А ты знаешь, сколько у Сатаны последователей? Они стараются не привлекать к себе внимания, но на самом деле их множество. Даже в том месте, где я родился, последователи Сатаны кишмя кишат. Ведь моя родная тетя и ее друзья – сатанисты. Они узнали о существовании дядюшки Вилли и подрядились ему помогать. Он для них – высшее существо!
Лицо Никера стало белым, как бинты на его груди. Только сейчас он понял, что я не шучу, что в подвале нашего замка находится Сатана собственной персоной со всеми возможностями, заботливо вложенными в него деймолитами на основе старинных иудейских текстов.
– Арт… как же так? О, Многоединый! – Никер приложил руку ко лбу в религиозном порыве.
Этот жест рассердил меня. Именно из-за церковных предрассудков Никера я тянул с раскрытием сущности Вилли.
– Что за Многоединый? Его нет и никогда не было! Древние боги, правда, были, но все погибли в битвах с деймолитами. Так что их тоже нет. Остались лишь Хранители бункеров, от которых больше вреда, чем пользы. Их можно не считать. Никер, чем раньше ты это поймешь, тем лучше. Нет никого, кроме нас, Сатаны и деймолитов.
Глава 31
На следующее утро прибыл Рупрехт, и дело с учениями наладилось. Старый опытный десятник обладал даром убеждения самых недисциплированных. Возможно, загадка заключалась в том, что он подробно объяснил «гостям», что наиболее простой способ обзавестись замком – это понравиться мне, барону Арту. Если я сочту, что кандидат честен и покладист, то предпочту сделать вассалом его, а не какого-нибудь творца подвигов со скверным характером.
Несмотря на занятость, я выкраивал время, чтобы улучшать скафандр. Мне удалось увеличить силу мышц. В связи с тем, что у голема был тонкий и необычный скелет, я экспериментировал с количеством мышц и их прикреплением к костям. Сила любой мышцы напрямую зависит от числа волокон, но я не мог бесконечно наращивать волокна, опасаясь потерять подвижность и ловкость. Учитывая, что кости – это рычаг, мне пришлось вводить дополнительные группы мышц с новыми точками прикрепления. До совершенства было, конечно, еще далеко, но сила последней версии «Халка» составляла уже примерно половину силы того же Громилы.
Как только в принадлежащих мне замках обосновались пришлые дворяне, мирная жизнь моих служанок оказалась под угрозой. Дворяне соблазняли, увещевали и сулили подарки (после того, как разбогатеют). Я был вынужден перевести наиболее важных для меня служанок в донжон Лиго, подальше от соблазнов. Но доставалось и Виолетте с Эмилией. За ними тянулся шлейф бездельничающих поклонников. Эмилия ловко отражала атаки, а Виолетта флиртовала и играла на нервах воздыхателей. Мне сообщили, что сын барона Годена, вспыльчивый и плохо воспитанный парень, поклялся приятелям «взять эту спесивую красотку Виолетту, пусть даже и силой, если она не уступит по-хорошему».
Я не успел отреагировать: на следующее утро труп этого дворянина был найден у крепостной стены. Его убили ударом кинжала в сердце. Короткое расследование под началом Туссеана ни к чему не привело: Виолетта заявила, что не в курсе происходящего и всю ночь провела за научными изысканиями. После этого Туссеан объявил, что дело зашло в тупик и выяснить истину невозможно.
Пользуясь тем, что все мои десятники оказались в Лиго, я провел военный совет в старом составе, куда пригласил Никера, Туссеана, Рупрехта, Алессандро, Антуана, Ракшана, Эмилию и Виолетту. Я объявил, что Рупрехт производится в сотники, а другие десятники будут подсотниками. Это возымело эффект бомбы, ведь сотниками обычно становились рыцари, дворяне. Все понимали, что если я захочу быть последовательным, то посвящу Рупрехта и остальных в рыцари.
Мы обсудили множество организационных вопросов, но никто не знал главную причину, по которой собрался этот совет. Только в самом конце я достал желтую бумажку и, размахивая ей, сказал следующее:
– Это не имеет прямого отношения к нашей войне, но у нас большие проблемы с финансами, в связи с чем я принял решение купить шахты и стать золотопромышленником. В мои руки попало завещание дочери выдающегося алхимика Бланта. Он умер молодым при странных обстоятельствах, но речь не об этом. Блант прославился тем, что разработал отличный метод очистки золота. Его журналы, в которых описывается этот метод, спрятаны где-то в доме в Фоссано. Так указано в завещании. Этот дом я купил, но пошарить в нем толком не успел. Думаю, что журналы либо спрятаны в стенах, либо закопаны в подвале.
Эмилия мучительно сдвинула брови, пытаясь понять, почему я рассказываю всем то, что несколько дней назад поведал ей по секрету.
– Кроме очистки золота, Блант интересовался и другими вещами. Например, в завещании говорится, что он изобрел черный порошок, который горит и хорошо взрывается. Мы тоже можем использовать взрывы, как в разработке шахт, так и в военном деле. Главное – понять, что это за порошок такой. А рассказываю я это вам потому, что через два дня мы возьмем верных людей, пойдем в Фоссано, разберем дом по кирпичику и найдем драгоценные журналы. Дом – пятый от восточных ворот, если двигаться вдоль канавы. Дверь окрашена в синий и зеленый цвета, его невозможно спутать с другими домами. Эту информацию прошу держать в тайне, никто не должен знать, что мы собираемся покупать золотоносные шахты.
Когда все расходились, Эмилия приблизилась ко мне.
– Господин барон, можно с вами поговорить наедине?
Судя по хмурому выражению лица, она поняла, что история с журналами – это неспроста.
Мы остались вдвоем в моем кабинете. Я подошел к кадке с высоким кустом, чтобы полюбоваться только что распустившимися розовыми цветами.
– Господин барон, – в голосе Эмилии звенел плохо скрываемый гнев, – вы только что рассказали всем большой секрет. Причем использовали те же самые слова, что и в разговоре со мной. И даже заявили, что пойдете проверять этот дом через два дня! Хотя, по моим представлениям, вы его уже должны были давным-давно проверить.
Я кивнул, трогая пальцами упругий цветочный бутон.
– У меня есть вопрос к вам, господин барон. А существовал ли на самом деле этот алхимик Блант?
Все-таки Эмилия очень быстро соображала, этого у нее не отнять.
– Существовал, – подтвердил я. – И погиб при странных обстоятельствах, как и многие другие.
– Вот как. Разумно. Действительно, лучше взять за основу кого-то реально существовавшего, а потом придумать дом, журналы и черный порошок, – на щеках Эмилии появились красные пятна. – Я считаю, господин барон, что вы это выдумали, чтобы проверять своих друзей на принадлежность к организации, работающей на деймолитов и уничтожающей алхимиков!
