Я распорядился поставить требушеты и выпустить «птиц». Дело в том, что ко мне присоединилось пятеро магов, которые долго жили на арабском востоке. Там практиковался интересный метод осады замков. Сначала создавались автономные големы в виде больших орланов. К их лапам привязывались глиняные горшочки с горючей смесью. Пролетая над замком, «орланы» сбрасывали горшочки и возвращались за новой порцией бомб. Мои маги утверждали, что их автономные големы бросают горшочки прицельно, причем метят во все, что не сделано из камня или железа.
Вскоре густой дым окутал замок. Черные облака взмывали вверх, а белые струи дыма стелились над землей, разносимые ветром.
Затем на штурм, к удивлению обороняющихся, пошли человекообразные управляемые големы. Тут уж сыграло мое изобретение. Маги ведь могли контролировать своих големов на расстоянии семьдесяти, максимум ста метров. Но если големы лезут через стену, то как приблизиться к замку без риска быть подстреленным? Я решил вопрос очень просто и посадил магов в тяжелую бронированную карету. Солдаты кое-как подкатили ее поближе к стенам, выставили башенные щиты и затаились под ними. Магам не нужны глаза, чтобы видеть, что делают големы, достаточно глаз самих големов. Пожары так деморализовали защитников, что вскоре мы овладели частью стены, а затем и башней.
Я по привычке экономил людей и послал пехоту, лишь когда удостоверился, что големы и маги держат ситуацию под контролем. За какие-то два часа все было кончено – замок пал, а барон Дарг и большинство его людей погибли.
Далее началось то, на что я не хотел даже смотреть. Когда ворота замка распахнулись, моя армия влетела внутрь и набросилась на бесхозное имущество, словно коршуны на добычу. Со мной остались лишь регулярные войска и цеховое ополчение, а «гости» бесновались в грабительском и насильническом угаре.
Рупрехт сумел спасти только семью Дарга, состоящую из жены барона и трех малолетних детей. Остальные обитатели замка спасались сами, как могли. Некоторые пытались спуститься с крепостных стен, но срывались и разбивались насмерть.
Мы с Никером стояли около его кареты и наблюдали за происходящим, будучи не в силах прекратить грабежи.
– Я хотел поговорить с тобой насчет дядюшки Вилли, – сказал мне Никер, наблюдая за тем, как какая-то женщина, преследуемая солдатами, из последних сил пытается удержаться за неровные выступы на крепостной стене, – но теперь думаю, а достойны ли люди чего-то большего, кроме Сатаны? Я никогда не понимал насилия над женщинами. Грабежи еще туда-сюда, всем надо как-то жить. Убийства тоже допустимы по необходимости. Но насиловать-то зачем? Если есть желание, то на вырученные от грабежей деньги можно нанять проститутку.
Никер рассуждал как высокообразованный галантный дворянин, истинный сын своей эпохи. Он считал, что женщину можно ограбить или, в крайнем случае, убить, но насиловать – ни-ни, это признак дурного тона.
– Дядюшка Вилли думает иначе, – ответил я. – Он поощряет грабежи и насилие, а убийства нет, убийства ему не нравятся. Вилли хочет, чтобы люди жили как можно дольше.
Никер оторвался от задымленного замка и в изумлении воззрился на меня.
– Что ты такое говоришь, Арт? Как Сатана может желать людям долгой жизни? Он же зло! Олицетворение зла! Сатана ведь хочет уничтожить людей! Я даже не понимаю, чем он отличается от деймолитов! Уже который день я мучаюсь из-за этого. Мы боремся с деймолитами с помощью такого же, как они!
Я поморщился.
– Нельзя сравнивать деймолитов и Сатану, Никер. Деймолиты действительно собираются уничтожать нас ради хилы, но Вилли – наоборот. Твоя голова забита противоречивыми байками, и ты упускаешь главное свойство Сатаны, которое прописано в любой серьезной религиозной книге. Позволь мне объяснить кое-что по поводу дядюшки. Смысл существования Сатаны – овладевать душами людей. Причем он стремится к количеству. Чем больше людей ему принадлежат, тем лучше. Но Сатана не властен над теми, кто невинен, кто не совершил ничего плохого. Такие люди дядюшке Вилли не нравятся, и он склонен дать им возможность пожить как можно дольше. Понимаешь, для чего?
Никер хмыкнул.
– Чтобы было больше шансов на то, что люди согрешат?
– Именно! – кивнул я. – Вилли хочет, чтобы праведники жили долго и, кстати, не только праведники. Чем больше преступлений совершает человек, тем больше над ним власть Сатаны. Дядюшка Вилли хочет, чтобы ему безраздельно принадлежал каждый. И потому нужно, чтобы все люди жили как можно дольше. Ведь на протяжении долгой жизни совершаешь множество проступков.
– Что же тогда он делает с властью над людьми? – поинтересовался Никер, опираясь на синюю дверцу кареты. – Зачем она ему?
– А зачем людям власть над людьми? – ответил я. – Люди ей просто наслаждаются. Так и Вилли. Он создан таким. Власть над людьми – цель его жизни.
– А как же ад и все такое? Сатана ведь должен править адом! Тащить туда грешников!
Я невольно усмехнулся.
– Когда деймолиты создавали богов и Сатану, то про ад даже не думали. Зачем им ад? Деймолитам важны были внешние атрибуты, чтобы люди поклонялись своим богам, слепо следовали приказам. Они создали Сатану без ада. Дядюшка Вилли, конечно, сейчас пытается исправить дело. Когда он обретает власть над человеком, то получает возможность воссоздать почти точную посмертную копию этого человека. Эту копию Вилли называет душой. И такие «души» он собирает. Пока что его коллекция невелика, но потом ее удастся расширить. И тогда Вилли сотворит для всех этий копий подобие ада. Он рассказывал, что собирается сделать именно так. Но его планы угрожают лишь мертвым, а не живым. Вот почему между деймолитами и Сатаной я выбираю Сатану.
К нам с Никером приблизилась Виолетта, одетая в свой обычный черный походный костюм.
– Что скажете, миледи? – улыбнулся ей Никер.
– Я отправила лакеев грабить библиотеку, – мило улыбнулась в ответ девушка. – Может, найдут что-то полезное. Сказала им, чтобы тащили все книги, которые попадутся. Хотя моим лакеям будет непросто отнять что-то у магов. Я бы туда пошла сама, но женщинам там не место.
Неожиданно часть горящей крыши единственной башни замка со страшным грохотом рухнула вниз, добавив желтую пыль к белому и черному дыму.
– Хоть бы никого из наших не убило, – пробормотал Никер. – Арт, ты уже решил, кому отдашь этот замок? Кто будет твоим первым вассалом?
– Не знаю. Нужно подумать.
– Думай быстрее, а то наша братия может передраться на этой почве.
Грабежи стихли к ночи, когда уже грабить стало нечего. Я вступил в разгромленный приемный зал, и для меня на скорую руку починили разбитое баронское кресло и даже положили на него чудом сохранившуюся красную бархатную подушечку. Дворяне столпились около стен и с нетерпением ждали назначения владельца замка.
– Господа, поздравляю вас с первой военной добычей! – произнес я. – Хотя в ходе штурма замок пострадал и новому владельцу придется его восстанавливать, думаю, счастливчик будет на нас не в обиде.
