– Да. Заживо. Так, как вы любите, – согласился я.
Лица в толпе заулыбались.
– И о ваших шутках я тоже наслышан, – жрец смотрел на меня весьма сурово. – Но почему-то местная церковь покрывает вас, хотя поговаривают, что вы не очень-то связаны с Многоединым. Может, Сатана вам ближе?
Я возвел глаза к небу.
– Ваше благочестие, меня с Многоединым связывает все. И почему Сатана мне ближе? В каком смысле он мне ближе? Вы что, подразумеваете, что я часто разговариваю с Сатаной?
Жрец усмехнулся.
– Ну… не настолько буквально.
– Или вы считаете, что Сатана дает мне советы? А, может, прислушивается к моим? – с возмущением спросил я.
– Это вряд ли, – жрец улыбнулся.
– Или вы полагаете, что Сатана живет в моем доме? – поинтересовался я, наполняясь праведным гневом.
– Нет, конечно, – жрец покачал головой. – Кто может обвинить вас в такой глупости? В том, что Сатана живет в вашем доме! Какая чушь! Я выразился фигурально, имел в виду, что вы не уважаете церковь.
– Я уважаю церковь. Ведь ваши храмы в каждом городе. На ваши службы приходят тысячи. К вашим словам прислушиваются короли. Как я могу не уважать церковь?
Лицо жреца стало заметно добрей.
– Меня зовут Аскольд, господин барон. Зайдите ко мне на досуге в собор Праведных Воинов. Я отпущу вам грехи, которые вы наделали в последнее время, – Аскольд кивнул в сторону трактира.
Мы попрощались с жрецом и все-таки въехали в Авиньон. Нам пришлось поблуждать по узким улочкам, прежде чем подходящая гостиница была найдена. Я оставил там всю свою гвардию и отправился с моим советником Виолеттой на поиски дворца.
Девушка действительно неплохо знала столичную жизнь. Она показывала то на одно роскошное здание, то на другое и объясняла, кто там жил раньше или живет сейчас. Я удивлялся тому, что многие дворцы в Авиньоне были окрашены в светло-розовый цвет.
У меня создалось впечатление, что Виолетта и сама не прочь остаться при королевском дворе в качестве графини, извлекающей из своих далеких владений хороший и стабильный доход.
На площади перед белым дворцом Хлодвига бурлила толпа придворных. Мы кое-как протиснулись ко входу и отыскали помощника королевского секретаря. Я показал письмо о немедленной аудиенции, на что чиновник ответил, что с этим придется подождать недельку-другую, пока у его величества найдется свободная минута.
Я не мог ждать и одной недели, ведь неизвестно, что предпримет граф против отважного, но неопытного полководца Никера, и мы с Виолеттой принялись убеждать чиновника в важности нашего дела.
– Господин Серье, – ворковала девушка. – У нас ведь идет война, и только его величество может остановить ее. Нельзя ли устроить аудиенцию на днях? Пусть она не будет длинной! Или, может, первый министр примет нас?
– Миледи, – ответствовал чиновник, – сейчас все очень заняты. На носу бал. Его величество написал новый балет. Тут, как говорится, не до войны. Мы все вовлечены в подготовку. Например, мне поручено опекать одну из школ танцев.
Виолетта пробовала разрушить стену непонимания и так и эдак, даже бросала испепеляющие взгляды, но все было напрасно. Я же смотрел на напомаженную физиономию господина Серье и понимал, почему он устойчив к женским чарам. У меня не оставалось другого выхода, как прибегнуть к испытанному средству.
– Господин Серье, я очень уважаю школы танцев и знаю, что им всегда не хватает средств, – я достал кошель и положил его на стол чиновника. – Потратьте эти деньги на школу так, как считаете нужным.
Серье взвесил в руке кошель, покопался в бумагах и неожиданно нашел возможность устроить аудиенцию через два дня.
– Вы ведь дали взятку, господин барон, – шепнула мне Виолетта, когда мы вышли от помощника секретаря.
– Да, – согласился я. – И скажу правду: если выбирать между взяткой и сражением, то я выберу взятку. К сожалению, не все их берут, а на некоторых у меня просто не хватает денег.
Зато с помощью Виолетты нам удалось увидеть короля. Мы попали на церемонию переодевания к обеду. В этой церемонии принимало участие бесчисленное количество придворных, в комнату потоком шли люди. Сначала – принцы крови и герцоги, потом маркизы и графы, а затем уже все остальные. Придворные заходили и выходили, давая остальным возможность полюбоваться на королевское переодевание. Зашли и мы с Виолеттой, но увидели лишь, как на короля надевали мягкие зеленые туфли с золотистыми пряжками. Сам Хлодвиг был уже седоват, на его морщинистом безбородом лице замерла маска равнодушия. Я подумал, что это же можно сойти с ума, если несколько раз в день мимо тебя проходят все придворные и наблюдают за каждым твоим движением. Но что поделать: король – это главный герой большой пьесы под названием «королевский двор». Все действия этой пьесы строятся вокруг единственной персоны.
– Я бы хотела стать королевой, но чтобы без таких спектаклей, – шепнула мне Виолетта, угадав мои мысли. – Хотя, наверное, без них не получится.
Потом мы с Виолеттой долго гуляли по городу. Деревьев и вообще растительности в Авиньоне было мало, однако, помимо розовых домов, встречались желтые, красные и даже синие здания, что создавало впечатление разнообразия. Девушка держалась ко мне настолько близко, что наши руки часто соприкасались. Мы встретили несколько ее знакомых, которые пригласили нас на ужин. Но Виолетта посоветовала мне вежливо отказаться. День в целом прошел бы спокойно, если бы не сюрприз. Когда мы вернулись в гостиницу, то выяснилось, что господин Анри Надире, коннетабль Франкского королевства, второе лицо в государстве, требует меня к себе. Его гонец дождался нас, чтобы проводить к коннетаблю немедленно.
– Откуда ему известно о том, что мы здесь? – тихо спросила Виолетта. – Ему рассказал Серье? Или кто? И зачем он хочет с нами встретиться?
– Есть только один способ узнать, – ответил я. – Пойти туда.
И вот на ночь глядя мы направились к коннетаблю. Сегодня денек выдался суматошный, что и говорить.
Высокие дома Авиньона скрывали луну, и если бы улицы не освещались редкими факелами, то мы бы наверняка провалились в какую-нибудь яму, наполненную жижей.
Дом коннетабля больше напоминал замок, чем дворец. Массивное строение скрывалось за высокой стеной, а на первом этаже окон вообще не было. Я оставил охрану во дворе, и нас с Виолеттой проводили по красному лестничному ковру в библиотеку. Там, в окружении фолиантов, нас принял вполне крепкий моложавый мужчина, одетый в простую серую куртку, которая уместнее смотрелась бы на разорившемся дворянине, чем на коннетабле франков.
– Господин барон, присаживайтесь, – Анри Надире показал на плетеное кресло. – И вы, миледи. Извиняюсь за поздний вызов, я сам недавно узнал, что вы записались на аудиенцию у его величества. А мне так хотелось с вами встретиться и поговорить об Вигнолийском лесе. Вы ведь бывали в Вигнолийском лесу, не так ли, барон?
