— Да что вы говорите! — воскликнул Гречанинников. — Я ничего об этом не знал.
— Она по профессии журналистка, — продолжала я. — Сфера ее интересов и, соответственно, деятельности весьма специфическая: она собирает великосветские сплетни, чтобы потом опубликовать неприглядные факты из жизни известных людей. Однако она считает, что просто занимается журналистскими расследованиями, а не копанием в грязном белье.
— Вот оно что, — задумчиво сказал Гречанинников.
— Виталий Александрович, у меня сложилось такое впечатление, что Иван Борисович заплатил своей бывшей любовнице за то, чтобы она не публиковала некоторые… факты из его жизни.
— Она что, говорила об этом?
— Нет, прямо она об этом не говорила. Но я почувствовала. Понимаете, люди такого сорта, как эта Максименкова, не останавливаются ни перед чем. А уж если есть возможность обогатиться, так они ни за что ее не упустят.
— Постойте, Татьяна, постойте… Я, кажется, припоминаю. Как-то Иван говорил мне, что есть кто-то, кто может предать гласности его внебрачные связи. Значит, он имел в виду эту самую журналистку. Да, по тону Ивана я тоже понял, что он заплатил ей.
— Кстати, Виталий Александрович, эта Максименкова знает многое и про вас.
— Что она знает про меня? — встрепенулся Гречанинников.
— Да все то же, что рассказывал коммерческий директор компании вашего друга. О том, что вы без конца брали в долг и не возвращали, о том, что вместе развлекались в компании девочек. Ну, в общем, ничего нового.
— Черт возьми! — Гречанинников стукнул кулаком по барной стойке.
— Да, я вас понимаю, Виталий Александрович, — сказала я. — Все это мелко, мерзко и недостойно.
— Знаете, Татьяна, мне вот сейчас в голову пришла мысль. А может быть, Ивана столкнула со скалы эта самая его бывшая любовница? Которая журналистка? Которая… Максименкова, да? Из мести?
Гречанинников уже изрядно захмелел.
— В общем-то, возможен и этот вариант, — согласилась я. — Но только с одной поправкой. Достоверно установлено, что вашего друга никто с обрыва не толкал. Он подошел к пропасти на такое расстояние, что остановиться уже не мог. Другое дело, если кто-то заманил его туда.
— И это могла быть та самая журналистка-любовница?
— Это еще надо установить и доказать, Виталий Александрович. Ладно, мне пора.
Я расплатилась за кофе и вышла из ресторана. Теперь надо было наметить свои дальнейшие действия. Я пришла к выводу, что гибель Златопольского наступила не в результате несчастного случая, как это могло показаться на первый взгляд. Кроме того, ни при чем здесь и суицид. Владельца торговой компании убили. Доказательством того, что ему помогли оставить этот мир, является тот факт, что в его крови был обнаружен препарат, который сильно понижает давление. К тому же это лекарство было подмешано Златопольскому в один из напитков, который он пил перед выходом на трассу. Кто это мог сделать? Безусловно, кто-то из своих. Чужого человека ведь в тот вечер в доме не было. Теперь, когда есть официальное заключение патологоанатома, есть и все основания для возбуждения уголовного дела. Возможно, именно этого момента — исключить возбуждение уголовного дела и представить все в качестве несчастного случая — убийца старался избежать всеми силами. Но тщетно.
Кроме того, вырисовывается версия, как могли дальше развиваться события, когда Златопольский вышел с территории базы отдыха. Лекарство уже начало оказывать свое действие. Что там сказал врач по поводу последствий принятия этого лекарства для гипотоников — людей с пониженным давлением? Головная боль, тошнота, потеря сознания, обморок. Скорее всего, какие-то из этих симптомов Златопольский уже начал испытывать, когда стал спускаться с трассы. А вот в середине пути ему уже стало плохо не на шутку. Тогда он решил прекратить спуск и пойти пешком. Он остановился, снял лыжи, потащил их за собой — видимо, сил уже не хватило, чтобы нести их на плече.
А что же дальше? Наверное, Златопольский все-таки уже не понимал, где он находится, то есть он сбился с пути. И как результат — падение в пропасть. Но все-таки как объяснить то, что он повернул направо, к пропасти? Не отдавая себе отчет в том, что делает? Он что же, брел наугад? Нет, скорее всего, имело место быть еще что-то такое, что дало Златопольскому именно этот ориентир. Стоп! Патологоанатом ведь выразил удивление по поводу того, что зрачки у владельца торговой компании были сужены, как если бы он находился на свету. Но откуда может быть свет в такое время суток? Стало быть, кто-то специально направил Златопольского прямиком в пропасть.
Но как же убийца смог оказаться почти одновременно в двух удаленных друг от друга местах? Значит, сначала он подмешал лекарство в напиток, а потом отправился к обрыву, чтобы заманить туда Златопольского? Но это нереально. Один человек не смог бы проделать все это. У него просто не хватило бы времени. Значит, у него был сообщник. Причем не из числа обитателей домика.
За этими размышлениями я не заметила, как оказалась на территории базы отдыха. А разве я планировала идти сюда? Ладно, раз я здесь оказалась, значит, так надо.
Я толкнула входную дверь, вошла в холл и через раскрытую дверь увидела обедающих в столовой вдову и Чернохвостикова. А они, кажется, стали неразлучной парой. Я пожелала им приятного аппетита и спросила, где находятся остальные обитатели домика.
Вероника Константиновна ответила, что Варвара и Василиса отправились прогуляться.
— А вот где обретается лучший друг Ивана, — с иронией в голосе произнесла она, — я не знаю, да если честно — то и знать не хочу. И вообще, я хочу ему сегодня же объявить, чтобы он нашел себе другое пристанище. Я не понимаю, почему я должна встречаться несколько раз в день с тем, кто вызывает у меня, мягко говоря, не самые приятные чувства.
— Но, Вероника Константиновна, — вдруг вмешался Чернохвостиков, — может быть, не надо так уж непримиримо? Я уверен, что наше пребывание здесь не затянется. Ведь вскрытие уже проведено, через пару дней, а возможно, и раньше, можно будет отправить тело Ивана Борисовича домой. Как вы считаете, Татьяна Александровна? — обратился он ко мне.
— Да, вы правы, Леонид Федорович, — ответила я. — Скорее всего, уже завтра можно будет забрать тело — сейчас оно в морге в Мысине. Оттуда его, наверное, лучше всего перевезти в Кисловодск.
— Нет, лучше всего в Минводы, — снова подал голос коммерческий директор.
— Ну, вам виднее, — сказала я. — Во всяком случае, сейчас все бразды правления находятся в руках капитана Кагыльдинова. Ведь он уже возбудил уголовное делу по факту убийства Ивана Борисовича.
— Как? — воскликнул Чернохвостиков. — Разве есть причины считать его гибель убийством?
— Без причин такие дела не ведутся, Леонид Федорович, — спокойно ответила я. — Я ведь не просто так несколько раз опрашивала всех, кто здесь проживает, какие напитки пил перед выходом на трассу Иван Борисович.
