– Так давайте искать! В кабинете дедушки полно старых бумаг. Пойдем посмотрим!
2013
Пайпер
В помещении пахло плесенью и дряхлостью. Открыть бы окно, но не ей здесь хозяйничать. К тому же она ненадолго. Только возьмет вещи Лу и уберется отсюда на хрен.
Слева, в кухне, что-то зашуршало. Мыши? Или бабушка Шарлотта отодвигает свой стул? Однажды Смерть постучится к тебе, ты узнаешь лицо, вы встречались.
Пайпер вздрогнула от звонка телефона и начала копаться в сумке. Песня Мадонны «Like a Prayer» звучала слишком громко в этом пустом доме.
– Привет, – тихо ответила Пайпер, как будто находилась в библиотеке.
– Нашла что-нибудь? – спросила Марго.
– Господи, нет, я только приехала.
– Извини. В какой части дома ты сейчас?
– В холле. – Пайпер украдкой оглянулась – никого нет.
Опять донесся какой-то шум с кухни. Шарканье ног?
– Пайпер?
– Да?
– Я передумала. У меня очень нехорошее предчувствие. Уезжай оттуда поскорее.
– Рада слышать, потому что именно это я и собираюсь сделать. Поднимусь наверх, побросаю в сумку вещи Лу и поеду.
– Позвони потом.
– Обязательно.
– Слушай, поспеши.
Пайпер дала отбой и бросилась вверх по лестнице, однако замерла, увидев пятна крови. Красно-коричневые отметины были повсюду – на плитке, на ковре, даже на выцветших обоях остались брызги.
Слева по коридору, в хозяйской спальне, нашли мужа Эми: его застрелили первым. Дальше по коридору располагалась ванная, а за ней еще одна спальня, которая когда-то принадлежала бабушке Шарлотте. Пайпер осторожно толкнула дверь. Стены увешаны постерами с футболистами, на комоде огромный космодром из кубиков лего. Комната Леви, восьмилетнего мальчика, который погиб вслед за отцом. Матрас убрали, от кровати остался один каркас.
У Пайпер закружилась голова, к горлу подступил ком, и она вышла из комнаты.
Отводя взгляд от очередных пятен (неужели все это кровь Эми?), Пайпер на негнущихся ногах шла дальше по коридору.
«Просто сделай, что надо, и выбирайся отсюда», – сказала она самой себе, направляясь в конец коридора – наверное, там комната Лу.
В которой раньше жила Эми.
Тогда на двери у нее висела мотельная табличка с надписью «Не беспокоить».
Пайпер взялась за ручку двери, когда-то теплую от бесконечных прикосновений Эми, а сейчас ледяную на ощупь.
«Уходи, – словно говорила она. – Тебе здесь не место».
От вида спальни – здесь мало что изменилось – у нее перехватило дыхание. Крови было не так много, как в коридоре. Раньше на полу лежал уродливый ковер, потом его сняли, а половицы покрасили в белый цвет, чтобы комната казалась больше и светлее. Лу спала на старой кровати Эми с потертым дубовым изголовьем. Поразительно: на ней до сих пор сохранились ароматные наклейки и светящиеся в темноте звездочки, которые приклеила Эми. Комод и прикроватная тумбочка тоже на прежних местах. Неужели сквозь розовый коегде проглядывает прежний цвет стен – фиолетовый?
Комната была аккуратно прибрана. Никаких вещей и игрушек на полу, никаких разбросанных книг или оберток от конфет. У кровати лежал потертый ярко-розовый коврик, на тумбочке стоял стакан воды.
А на столе – пишущая машинка.
Не может быть.
Пайпер подошла к «Роял-куайт-делюкс» и провела по ней рукой.
Рядом лежала стопка белой бумаги.
Пайпер машинально взяла листок, заправила в машинку и положила пальцы на клавиатуру. Машинку явно регулярно чистили и смазывали, лента была новой. Как легко и приятно было нажимать на круглые клавиши, которые отстукивали ритм: тук, тук, тук.
«Эми, Эми, Эми», – напечатала Пайпер. Может, машинка сойдет за доску для спиритических сеансов, и Эми напечатает ответное сообщение, как когда-то сделала Сильви?
Ты здесь, Эми?
Тишина. Что за глупость. Ей уже не двенадцать лет.
И все же Пайпер напечатала еще кое-что.
Мне жаль.
Ей и вправду было жаль. Жаль, что с Эми и ее семьей такое случилось. Жаль, что она не наладила отношения с подругой. В конце того лета Эми оттолкнула ее, и связь прервалась. Теперь Пайпер было жаль, что она переехала и постаралась забыть и Эми, и башню, и все, что произошло столько лет назад. Воспоминания обретали все более четкую форму, и Эми стала неким идеалом, с которым Пайпер всех сравнивала. И всем до нее было далеко.
После того лета, когда Эми вычеркнула ее из своей жизни, Пайпер держалась на расстоянии от людей, не веря, что новый друг или любовник останется с ней надолго. Сидя за столом в комнате Эми, она вдруг поняла, что где-то внутри нее по-прежнему живет двенадцатилетняя девочка, обиженная на лучшую подругу. Господи, сколько отношений завершилось из-за уверенности Пайпер в том, что ее вскоре покинут!
Вытащив листок из пишущей машинки, Пайпер смяла его и засунула в сумочку. В шкафу у Лу нашлась спортивная сумка в цветочек, и Пайпер быстро покидала туда белье, носки, футболки, шорты и джинсы. Одежда девочки была розово-сиреневых тонов, вся в сердечках и блестках. В сумку полетели переливающиеся серебристые кроссовки и леопардовые шлепанцы.
Из коридора донесся какой-то шорох, затем быстрые шаги.
– Кто здесь? – позвала Пайпер. Может, полицейские вернулись за забытыми уликами? Или, увидев ее машину, решили, что кто-то проник на место преступления?
– Есть тут кто?
В ответ едва слышный смех. Наверное, показалось, но отсюда явно пора уматывать.
Пайпер взяла спортивную сумку и свою дамскую, вышла в коридор, но вдруг услышала какой-то звук из комнаты Лу. Быстрые шаги. Стук ногтей (или когтей?) по белым половицам.
Она спустилась по лестнице и побежала к двери, а у выхода замерла и обернулась, ожидая увидеть позади некую жуткую фигуру. Никого. Тишина. Только ее прерывистое дыхание. Ну конечно, почудилось.
Зазвонил телефон – опять Марго. Пайпер начала копаться в сумке, и на пол упал листок бумаги из пишущей машинки. Глядя на него, Пайпер взяла трубку.
– Ты где? – с тревогой спросила Марго.
– Собирала сумку Лу, уже выхожу. Стою у двери. Заскочу в аптеку и буду минут через тридцать-сорок.
– Хорошо, – успокоившись, сказала Марго.
– Купить что-нибудь вкусненькое к обеду?
– Хоть я и ем за двоих, после сытного завтрака у меня пока нет места для обеда.
Пайпер улыбнулась.
– Тогда сделаю салат. До встречи.
Она положила телефон обратно в сумку, подняла и развернула смятый листок. Интересно, что подумал бы любопытный полицейский, обнаружив это непонятное послание погибшей женщине?
