Их было около десяти человек – карликов. Точнее, пигмеев, так как пропорции тела были правильными. А может, это и вовсе были подростки. Встали вокруг нас полукругом на расстоянии пятнадцати метров. Мой выстрел навскидку почти вслепую угодил в руку самому разукрашенному и разряженному коротышке. Вместо маски на груди у него единственного из отряда висели две нитки бус из совсем мелких полупрозрачных белесых камней. Пуля из пистолета пробила ему бицепс, и красная кровь сейчас щедро заливала бок.
«Вождь или шаман», – успел подумать я, прежде чем меня и напарника атаковали. Те самые палки в руках врагов оказались духовыми ружьями, трубками. Причём уже заряженные. Я и глазом не успел моргнуть, как послышались громкие «гудки», и в меня полетели тонкие и короткие дротики.
Один снаряд угодил в бедро, второй в выставленную вперёд левую руку, которой я успел прикрыть лицо.
– Макс, ложись!
Не раздумывая, я рухнул вниз, и миг спустя над головой пролетел сноп картечи. Увесистая жменя свинца на таком расстоянии наделала страшных дел. Трое пигмеев свалились замертво, один громко завыл-зарычал и потерял интерес к сражению, занявшись своей искалеченной рукой – свинцовый шарик угодил в локтевой сустав и буквально выворотил его наружу с кусками сухожилий, расщепами кости и лохмотьями плоти.
Вождь вновь уцелел – один из воинов прикрыл его собою и сейчас лежал под ногами главаря, обливаясь кровью и мелко трясясь в агонии.
Дротики я выдернул тотчас, удивившись, что почти не почувствовал боли от ран, а ведь вошли снаряды в плоть больше чем на сантиметр. А вот на ноги я встал с трудом и почти тут же повалился обратно.
«Отравили, суки!»
Про яд кураре или что-то похожее я знал ещё с детства, когда зачитывался романами Луи Буссенара, Майн Рида, Джеймса Кервуда и прочих писателей про героев-авантюристов. Появилась тяжесть в груди, как если бы мне на грудь уселся кто-то умеренно тяжёлый. Ещё немного и я просто не смогу дышать… чёрт, чёрт, чёрт!
Упал я так, что смог увидеть апофеоз схватки. Разрядив тромблон в дикарей, Толик попытался воспользоваться дальше оружием как дубиной. Даром что короткий, зато «ствол» весил прилично. Но против подвижных и юрких пигмеев он не продержался и минуты. Один из противников почти распластался на земле, пропуская над головой импровизированную палицу, при этом молниеносно выбросил свое «духовое ружьё», точно угодив туда, куда не пожелает получить ни один мужчина. Толик только хрипнул и повалился на землю, скрючиваясь от жуткой боли. У него даже сил не было на крик, просто сипел едва слышно. Подскочивший пигмей приложил его по голове чем-то похожим на кусок берцовой кости. Звук был такой, словно что-то хрустнуло – череп напарника или оружие пигмея.
Вождь пигмеев медленно подошёл ко мне и встал, нависая. Из раны продолжала струиться кровь, но это мало его беспокоило.
– Айла ронгин плахзи! – гортанно произнёс он и внимательно посмотрел на меня.
– Да пошёл ты, – выдавил я через силу. Кажется, этого вполне хватило, ответ удовлетворил вождя. Потеряв ко мне интерес, он что-то повелительно крикнул своим воинам. Те уже успели снять с убитых всю одежду и украшения, оставили только маски. После слов вождя пигмеи перетащили тела к подножию пирамиды. Там, подцепив толстыми и длинными палками несколько каменных плит в мостовой, уложили мертвецов в пустоты под ними. Зачем подобное сделали древние зодчие – не знаю.
Я всё боялся, что вот-вот ко мне подойдёт вождь и перехватит горло своим кривым коротким ножом с блестящим чёрным лезвием, висевшим на левом бедре. В отместку за ранение. Или по его указанию мне проломят голову, как бедолаге Толе. Но всё обошлось. Закончив похороны, пигмеи соорудили из веток и лиан носилки, положили меня с напарником и поочерёдно подняли на вершину пирамиды. Поднимали поочередно, так как после стычки с нами отряд врагов заметно убавился. Да и попотеть им пришлось при подъёме.
Наверху никакого бассейна или водоёма не было. Стояла каменная коробка с одним большим арочным проходом и несколько плит из чёрного маслянистого камня, ярко блестевшего в лучах солнца, да так, что иногда цвет менялся с чёрного до золотистого. Каждая такая плита была метр на метр высотой и шириной и порядка двух с половиной в длину. Располагались они почти на краю пирамиды и точно напротив тех странных желобов.
«Жертвенники», – сама собою пришла мысль. Я читал как-то «Дочь Монтесумы» и кое-что в памяти отложилось. И вот сейчас всплыло. Я лежал на носилках и боялся, боялся так сильно, как никогда до этого в жизни. Быть убитым в драке, сражении, на охоте погибнуть в когтях зверя или от стрелы дикаря в спину, в дикарской ловушке или под колесами несущегося джипа, управляемого неадекватным водителем – всё это ничто по сравнению с мыслью, что тебя вот-вот принесут в жертву, а ты даже не можешь пошевелить пальцем. Адреналин из крови уже улетучился, оставив после себя опустошённость и безнадёгу. Чёрной завистью позавидовал Толику (явно живому, а иначе зачем пигмеям надрываться и поднимать его на такую высоту?), который умрёт на алтаре, не приходя в сознание. Мне бы так – уснул, тебя чик ножичком и всё, ты уж на небесах.
Но судьба нас хранила. Передохнув несколько минут, которые стали для меня самыми долгими и кошмарными за всю прожитую жизнь (даже, скорее, две жизни), пигмеи занесли носилки в строение. Внутри стояло огромное каменное кольцо диаметром под три метра, покрытое крупными рисунками – рунами, иероглифами или чем-то похожим, я не разбираюсь в этом, потому и не мог определить их принадлежность.
Рядовые пигмеи смотрели на него с восторгом и великим почитанием. Вождь же – как на привычную часть своей жизни. Вот он что-то повелительно выкрикнул, и все, в том числе и я с Толиком на носилках с чужой помощью, разумеется, прижались к стенам.
Вождь подошёл к кольцу, снял с себя ожерелье с камнями и поднял вверх на вытянутой руке.
– Аапхаги веэдомель пошадлес кумос! Реаэке либмоши тунсон! – хорошо поставленным голосом, словно молитву читает, заголосил вождь. – Свапе выумэи ботсана!
И вот тут меня пробрало до печёнок, некстати вылезла ещё и память Марка, суеверного и набожного христианина, сторонящегося и панически боящегося всего неведомого: знаки на кольце стали светиться! Сначала все разом, но несколько секунд спустя большая часть потухла, осталось где-то с дюжину. Вождь (да какой там – шаман!) повелительно махнул свободной рукой в сторону кольца. По этой команде пигмеи подхватили носилки со мною и напарником, крякнули от натуги – всё-таки вдвоём этим малоросликам тщедушным тащить наши упитанные тушки было нелегко, и чуть ли не бегом припустили в указанную сторону.
Я было подумал, а не рехнулись ли они – вприпрыжку нестись к противоположной стене строения, да ещё сквозь кольцо, нижний край которого был им по колено. Но потом случилось нечто: стоило мне пересечь контур кольца, как появилось головокружение и тошнота, мир вокруг померк на пару секунд. Судя по сдавленным стонам в изголовье и ногах, моим носильщикам пришлось не слаще.
Когда зрение восстановилось, то окружающий мир вокруг разительно изменился. Я уже не находился в тёмной и тесной каменной коробке – вокруг раскинулись джунгли. Как же мне хотелось осмотреться по сторонам, но моё парализованное тело не позволяло. Успел только увидеть, что вынесли меня из точно такого же кольца, как в той пирамиде, только чуть-чуть пообшарпаннее, что ли. И знаки, которые мог видеть, светились похожие.
