– Разумеется, – подтвердил я. – Как же иначе?
– Если бы не ситуация, то никогда бы препарат не покинул нашу лабораторию, – тяжело вздохнул мой собеседник.
– Средство поможет вылечить запущенный перитонит?
– Молодой человек, оно избавит любого от рака на самой поздней стадии, Эболы и проказы! Что для неё какой-то гнойник, – с возмущением был дан мне ответ.
Не собираясь вступать с ним диспут и убедившись, что получил нужное средство, я распрощался с собеседником. Почему-то не проснулся сразу, как захотел. Пришлось возвращаться назад к двери, совать карту в щель считывателя. Шифр любезно набрал мой недавний собеседник.
Как только я шагнул в коридор, и дверь за мною захлопнулась, меня окружил непроницаемый мрак. Остановившись на месте, я чертыхнулся под нос и принялся шарить в карманах, в надежде отыскать хоть спички, хоть пустую зажигалку с действующим кремнем, которым можно просто высечь искры и осветить дорогу себе на краткий миг. К сожалению, ничего подобного при себе не нашёл. Но пока был занят поисками, глаза успели привыкнуть к темноте. Точнее полумраку – над головой висели крошечные лампадки, слегка разбавлявшие окружающий мрак желтоватым свечением. После яркого освещения лаборатории местный свет, в первые мгновения, показался полностью отсутствующим.
Осмотревшись, я понял, что нахожусь в искусственной пещере или помещении, созданном из огромных каменных блоков, которые были пригнаны неведомыми строителями так плотно друг к другу, что стыки я едва различал.
Ещё через несколько минут я определил, что оказался в широком и высоком коридоре, идущим под небольшим уклоном. Направился сперва вверх, посчитав, что там найду выход на поверхность, я через пять минут упёрся в завал. Разгрести голыми руками баррикаду из камней, каждый из которых был по размеру в два-три раза больше меня, даже не стоило и мечтать. Пришлось разворачиваться и топать назад.
Где-то через час я оказался в небольшом зале, который освещался гораздо лучше коридора. Местные лампадки не только сияли под потолком, но и горели в стенных нишах – узких и длинных. В каждой что-то лежало. Заинтересовавшись, я подошёл ближе и увидел пять керамических горшков с крышками в ближайшей нише по правой стороне.
– Интереснен… да это ж вашу… ничего себе!!! – поражённо воскликнул я вслух, когда снял крышку с первого сосуда. Внутри он был по самый край заполнен крупными, сияющими от избытка энергии тикерами. Каждый был размером с фасолину.
В следующей нише, в шкатулках из какого-то голубоватого с зелёными прожилками минерала, лежали пять широких браслетов с вставленными тикерами, каждый из которых был чуть больше вишнёвой косточки. На каждом были нанесены незнакомые знаки, весьма похожие на кельтские.
В следующей нише стояли всего два керамических сосуда, похожих на небольшие пиалы, накрывающие друг друга и похожие на «летающие тарелки». В каждом лежало по три костяшки с точками и чёрточками на боках. Каждая косточка была слегка крупнее моего большого пальца и бесформенная, словно дошкольник решил слепить пельмень впервые.
В следующей нише лежало оружие – длинный кинжал с рукояткой почти без гарды и четырёхгранным ромбовидным узким клинком. Таким только колоть, чем-то он на рыцарский мизерикорд похож. Рядом с кинжалом кривой ятаган около восьмидесяти сантиметров в длину и шириной клинка в половину моей ладони. И кинжал, и ятаган были сделаны из красноватого материала, похожего на полупрозрачный камень, я бы сравнил даже с рубином, если бы можно было из этого драгоценного камня делать оружие. В навершии рукоятей были вставлены розовые тикеры, похожие на те, что я только-только видел в горшочках в первой нише. Я не смог удержаться, чтобы не взять в руки сначала кинжал, а потом и ятаган (без своей пары каждый клинок казался в ладони чужеродным предметом, зато вместе – частью меня) и больше их не выпускал.
Рядом со следующей нишей я забыл, как дышать: там лежали два портальных амулета. Точно такие же, как тот, что я нашёл на теле золотокожего. Только целёхонькие, словно только что вышли из рук мастера. А на стенках ниши в виде рисунков шла инструкция, как ими пользоваться. Кинжал я сунул за ремень на боку, ятаган зажал под мышкой и протянул руки к амулетам. Как только мои пальцы коснулись холодного металла, я проснулся. Мышцы тянуло, как после вчерашней тренировки с «железом» до «отказа».
С пробуждением ко мне пришла нудная головная боль и лёгкая тошнота, словно я переел сладкого.
– Сильфея! – чуть хриплым голосом произнёс я.
– Да, тронк’ра?
Надо мною появилось лицо шши.
– Сколько меня не было?
Девушка сразу же поняла, о чём я спрашиваю:
– Ты спал всего одну ночь. Сейчас раннее утро, только полчаса назад сошёл туман, и полностью вышло солнце.
– Неужели?.. – пробормотал я под нос, потом, не договорив и даже не рискнув додумать страшную мысль, я рывком сел и посмотрел на пол. И с сердца упал камень – амулеты, оружие и – самое главное – лекарство лежали рядом с моей постелью.
Первым же делом я навестил Жанну, которую пришлось разбудить и под её недовольное ворчание передать лично в руки «Огненный палец». Только после того, как она сделала инъекцию Ольге, я покинул лазарет.
Следующей моей жертвой ранней побудки стал Матвей. Он, правда, обошёлся без упрёков и ругани.
– Что у тебя, Максим? – отчаянно зевая и протирая слезящиеся глаза, спросил он. – Случилось что-то?
– Вот, – я не стал ничего объяснять и вместо слов положил на стол перед собеседником оба портальных амулета.
– Откуда? – охнул тот и широко открытыми глазами, из которых в один миг испарился сон, посмотрел на меня. – Воспользовался тикером? Оно стоило того?
– Стоило… – после чего рассказал всё, что видел во сне, – …наверное, подсознательно боялся оставить посёлок без проводника для порталов и поэтому оказался в той пещере с амулетами, недаром меня выбросило из сна в тот момент, как прикоснулся к ним.
– Наверное. Хм, а почему боялся? Что-то с твоим камнем? А как себя чувствуешь? – встревожился собеседник.
– Сам более-менее, а вот камень…
Матвей громко и с чувством выругался, когда я показал драконий тикер: кристалл был мутным и тусклым, как исцарапанная наждачкой стеклянная подвеска с люстры.
– Всё, Медведь, кончился Максим-маг. Насколько – не знаю.
