– О, ты вовремя! Извини за мат, я не знал, что ты услышишь.
Я прикурил, глубоко затянулся, сел на… как же это называется? Завалинка, что ли? Всё у этих сектантов не как у людей. Вытянул больную ногу. Настя плотнее запахнулась во что-то среднее между сермяком и пальто, кинула на завалинку соломенную циновку, тоже присела.
– А вы и правда из будущего?
Я чуть не упал. Вот же дед вывернулся! Как же он замусорил мозги девчонке! Шедеврально! Я из будущего! Ага, как же! Щас прям тоже поверю в вашу ахинею и пойду искать Сталина и Берию. Приду, заявлю: «Слышь, вы двое, вы кругом не правы, я один знаю как надо!» Я так живо представил себе эту картину, что заржал.
– Нет, конечно, нет. Это невозможно. Путешествия во времени – удел фантастов.
Настя расстроилась.
– Я бы хотела хоть одним глазком взглянуть, как там, в будущем.
– Зачем?
– Интересно. Как люди одеваются, как города выглядят, научатся люди летать или нет.
– Летать – нет. Города выглядят грязными, а люди одеваются по-разному. Кому на что денег хватает.
– Денег? Говорили, в будущем от денег откажутся.
Я опять рассмеялся.
– Это кто же от денег откажется?
– Как же? Когда победит коммунизм, надобность в деньгах отпадёт.
– Ну, так-то да, но надо, чтобы коммунизм победил.
– Коммунистический строй – самый прогрессивный, и его победа неизбежна!
– Это верно. И что самый прогрессивный, и что неизбежна. Жаль, «в ту пору прекрасную не придётся пожить ни тебе, ни мне».
– Почему же? Я точно поживу.
– Может быть. А я вот не верю, что людскую природу удастся изменить. Алчность, жадность, похоть – а!..
Я махнул рукой.
И вдруг почувствовал себя слабоумным. Сижу в лесу на завалинке и веду беседы с живой и симпатичной девушкой о коммунизме. Как политрук. Разве за этим она пришла? Конечно, нет. Живет деваха в лесу, с дедом, древним, как мамонт, у которого и не стоит-то ничего, кроме сектантских психоустановок. А у меня-то стоит. И давно. А она – вот она. Рядышком. Сама пришла. Чешется, небось. А разговоры – это так, повод.
Я обнял её, поцеловал. Она заверещала, стала сопротивляться.
– Чё ты ломаешься, как целка? А то я вас не знаю!
Ага, та вон не ломалась. Сама в койку прыгнула. А я, дурень, какого-то морализатора включил, стал её уму-разуму учить. Имбицил. Всем бабам только одного и надо. Не, не одного, много их надо, но только их. Одного им всегда мало. А всё остальное – это всё шелуха, которую они выдумали, чтобы парить нам мозги. Чтоб мы о них думали не то, чем они являются. Ведь если они не будут украшать обманом нашу реальность, то в табло им прилетать будет регулярно. Все же знают, что все бабы гулящи, но позволяют обманывать себя. «Моя-то – не такая!» Все они – такие!
– И не ломайся тут! Меня не обманешь!
Когда всё кончилось, она заревела так, будто кто-то умер. А мне некстати пришла в голову мысль, что завалил её я на завалинке.
– Дедушка убьёт тебя!
А вот это вполне вероятно.
– Сука! – ответил я ей, натянул джинсы и пошёл. Туда, где, по моему мнению, была моя машина. Там помповик. Да, тяжко на деревне без пулемёта. Особенно если у соседа – обрез.
Судьба Голума
Как сказка оборачивается кошмаром
Вот ведь лярское племя это, бабы! Пришла, сама пришла, получила, что хотела, а теперь: «Дедушка убьёт тебя!» Как у тех пауков. Черная вдова что называются.
Потом пришла мысль, что я ей был дефлоратором. А на эту роль обычно по жизни бабы выбирают самых мерзких. Самых немужественных. Слюнтяев, маменькиных сынков, полусладких и прочих подонков. Типичный пример – Ромео. Это тот, что распечатал Джульетту. Маменькин сынок, слюнтяй, полуголубок, да ещё и подонок – друзей предал, брата Джульетты убил. Парень то есть совсем с логикой не дружил. Жил эмоциями. К чему привела эта жизнь – весь мир знает.
А я?
С тяжелым сердцем вынужден был констатировать, что и я не лучше. Такой же подонок. Мразь и сволочь. Так же простился с мозгом, позволил себя обмануть, вот и результат – я конченый. Поэтому и стал для этой лесной Насти её первым. Хуже меня не нашла.
Конечно, осознавать себя мерзостью неприятно. И даже очень неприятно. Надо бы это изменить. Но… Ничего уже не вернуть, не исправить. Это не компьютерная игрушка, тут не засейвишься. И не загрузишься. Тут косяк – навсегда. «Скоро рассвет, а выхода – нет!»
Но было средство, не, не выход. Был давно проторенный способ – самообман. Волшебная таблеточка – и адьёс, тоска. Химическое настроение попёрло в гору. Чёрный ночной лес расцвёл красками, фантастическими цветами, звуками.
Было в этом одно «но» – я заблудился. Под химией я всегда терял ориентацию. Всегда терялся. Вот и теперь – куда я иду? А, пох! «У меня есть ноги и поэтому – иду! Иду навстречу цветным витринам, мимо пролетают дорогие лимузины».
А потом приятные галлюцинации сменились кошмаром. Такое тоже бывает. Это называется «подсесть на измену».
В этот раз на меня налетели зелёные лешие и орки, сбили с ног, избили, скрутили, связали, куда-то потащили. Вот это меня торкнуло!
Притащили меня к своей орочьей повозке. Такая была в сорокатысячном Вархамере. Ага, а около Боевого драндулета стоял некромант. Ага, реально – некрос. Весь такой чёрнющий, вместо глаз – чёрные провалы, а из глубины – пламя Хаоса. Чёрные зубы за полопавшимися губами. Вместо слов – сиплый свист. Блин, у меня от страха все отнялось.
Но некромант ничего не сказал, сипло выдохнул, взмахнул своим чёрным рукавом и исчез прямо в воздухе. Часть гоблинов кинулась его искать, остальные накинулись на меня, стали избивать, вязать. После очередного удара кованым сапогом я провалился в беспамятство.
Нет, они не были орками, гоблинами, некромантами. Это всё был результат воздействия тяжёлой психоделической химии. Но они были не ангелами. Из того же дурдома, что и дед с внучкой. Реконструкторы, блин. Причем очень ответственные. Насколько мне хватает моих исторических познаний, не допущено ни одного прокола – ни одной вещи, не соответствующей временам ВОВ. Они даже прикуривали от огнива. Психи! Какой нормальный человек будет так мучиться, когда есть дешёвые китайские зажигалки? Эти психи настолько вжились в роль, что многие из них очень натурально изображают раненых. А командир их, Некромант – самый шизанутый. Изображает ходячего мертвяка. Он даже воняет гниющим мясом. А этот лихорадочный блеск глаз из чёрных провалов, что у него образовались вокруг глаз? Какой косметикой это можно сделать? А как так натурально изображать травму головы! У него явное сотрясение мозга в тяжелой форме, уж я-то знаю. Или он очень хороший актер. Нет, конечно, блеск глаз не красный, как мне приглючилось, но явно не нормальный. А когда он смотрел на меня, его глаза превращались в два ствола, смотрящих прямо вглубь черепа из глубоких черно-фиолетовых колодцев. Взгляд, как у тех убийц на дороге. Видно, их раньше в одной палате содержали. Зачем выпустили?
