И с завода № 34 ответили так же: «Образец “доспех” снят с производства в пользу более технологичного изделия». А это «более технологичное изделие» – нагрудник из той же стали, что и каска, той же толщины, шёл на вооружение отдельных инженерных бригад. И им не хватало. Но такой он и не нужен – движения сковывает, а защита недостаточна. Тоже облом!
Нужны деньги. Где брать?
Приехавший Кельш выглядел паршиво – осунувшийся, почерневший. Выслушал меня невнимательно, всё уже знал, ничего не сказал. Хреново!
– Николай Николаевич, мне перепадает что-то из тех изобретений, что я тут понаворочал? Типа патенты в нашей стране существуют?
– К чему ты этот разговор завёл? Раньше за тобой меркантильности не было замечено. К деньгам относился с завидным равнодушием, – он широко зевнул, откинувшись на стуле. Видно, что разговор ему был в тягость.
– Тратить некуда было. Теперь есть.
Кельш резко подёргал головой, разгоняя усталость, встал, подошёл ко мне:
– Ты серьёзно? Свои личные средства пустишь на «Единорогов»?
– Ну да. Так многие делают. Многие приносят своё кровное в Фонд обороны. А я не на безличный счёт хочу положить, а сразу в дело.
– У меня сложилось впечатление, что вы там, в будущем, все рвачи. Да и ты такой же. К деньгам равнодушен, а из-за вещей идёшь по не совсем законным дорожкам.
– Да ладно! Я же не для себя, для дела. А много ли мне надо? Семьи нет и не предвидится в ближайшие лет шестьдесят. Куда мне их? Солить? Там ещё и за песни набегает ручеёк. Если я пластинки видел, где написано, что автор – Кузьмин.
– Ладно, меценат ты наш, иди, посчитаем мы полноту твоих карманов. Завтра… нет, сейчас собирайся, езжай за своими рациями. С ребятами из КБ радиозавода пообщайся. Им будет интересно, нам – полезно.
Ха, мне собраться – только подпоясаться. Вчетвером – я, Кот, Прохор, Громозека – ехали на полуторке до самолёта, потом летели, опять ехали, и вот мы на новом радиотехническом заводе, пущенном только-только. В КБ сплошь молодежь. Глаза горят. От меня запчасти «Моторолы» спрятали, я рассмеялся, сообщил, что это я её им притащил. И тут же, доказывая, перечислил её характеристики, а также парочку слабых мест. Дальше общались на равных. Аж язык болел.
Мысль про модульную компоновку их очень заинтересовала.
– Смотрите, в боевой обстановке трудно сохранить рацию. А так – заменил повреждённый или глючащий блок…
– Глючащий?
– Неисправный или работающий нештатно, – пояснил я, потом продолжил: – Рация работает, а ремонтом можно заняться в более спокойной обстановке.
А вот многоярусность систем связи новой идеей для них не была. Только микрорации их заинтересовали. Я им обрисовал спецназ из фильмов моего времени.
– Это для малых отрядов подразделений особого назначения. Рация на поясе, дальнобойность – до километра, наушник прямо в ухе, микрофон на горле резинкой прикреплён. Бойцы отряда голосом смогут координировать свои действия на довольно обширной территории. Ну, вот, смотрите, тут на «Мотороле» разъём как раз для подключения этой гарнитуры.
Потом рассказал им всё, что знал о полупроводниках и микросхемах.
– Какое у вас учёное звание? – спросил меня один.
– Капитан, – рассмеялся я. Конечно, я понял его. Что ему сказать?
– Мы вас оформим соавтором, – пообещал мне начальник КБ.
Сначала я хотел отказаться, но вспомнил, что деньги нужны всегда, согласился.
Обещали разработать аппаратуру РЭБ. Глушилку. Чтобы выдавать на нужных частотах сильный «белый шум».
– Так эта глушилка и остальные частоты зацепит. И наши не смогут воспользоваться радиоэфиром.
– Не очень они и пользуются. Всё больше проводами и вестовыми. А вот немцу тяжело придётся – он привык к радиосвязи.
Обещали сделать быстро. Там из новаций только блок усиления и ретранслятор.
В Горький полетели радиостанции и комплекты ЗИП к ним. На полсотни машин. И ещё десяток носимых раций. Носимых на спине, не на поясе. И одна глушилка.
А сами мы поехали в Тулу получать оружие. Завод, хотя и был сильно разрушен при обороне города, потерял большую и самую лучшую часть мощностей при эвакуации, но ни на минуту не прекращал работы. Сейчас его усиленно восстанавливали.
Получили, расписались, отбили телеграммы, отправили, пообщались в КБ с легендарными личностями к обоюдному удовольствию, потом то же самое в Коврове, Ижевске.
И только потом – в Горький.
Кельша на базе опять не было. А весь персонал посёлка на каком-то нервном взводе. Ну их, психов! Поехали сразу на завод.
Дивизион из трёх батарей по шесть «Единорогов» был полностью оснащён и рассредоточен по полигону учебного полка. Велась интенсивная боевая учёба. Ознакомившись с планом учёбы и прокатившись немного по полигону, я остался доволен. Майор-пограничник воспринял мои мелкие замечания дельно, без истерик (я младше его по званию, мог послать).
На заводе шло укомплектование шасси разными надстройками. Астров признался, что ему интереснее заниматься этими машинами, чем Т-70. Гинзбург присоединился. Оказалось, мои машины полностью соответствовали их мыслям и предложениям, что они уже неоднократно высказывали, но остались не услышанными. Ещё бы, эти машины и были их детищами. Если не их, так их учеников. Ведь именно в этом КБ в будущем будут придуманы и САУ-76М, и БТР, и БМП, и БРДМ. Так что я украл у них идею и заставил их же её воплощать.
Боевая машина поддержки пехоты «Кирасир» имела открытый верх, вооружалась ДШК в турели на носу машины, имела неплохое бронирование – лобовая проекция – до 35 мм брони под рациональными углами. Способна перевезти до двенадцати человек пехоты со всем их вооружением и боекомплектом. Экипаж – мехвод и командир машины (не являющийся командиром десанта), он же пулемётчик. Оснащается радиостанцией. Десантирование осуществляется как через верх бортов, так и через две задние бронестворки, фактически задний борт из этих створок и состоял.
Боевая разведывательно-дозорная машина «Егерь» имела общую с остальными базу, но более дальнобойную радиостанцию, башню от Т-60 с ДШК и ДТ, продвинутую оптику. Экипаж – три человека: мехвод, командир, пулемётчик, – в десантном отделении разместится разведотделение. К тесноте нашим людям не привыкать. Командир машины является и командиром разведчиков. Точнее, командир разведотделения командует машиной. На башне разместили шесть винтовочных гранатомётов, по три с каждой стороны, со снаряжёнными дымовыми гранатами. Эти гранатомёты – разработки ещё царских времён, были в достатке на складах, оказались не нужными пехоте по прямому назначению. Очень уж неудобный образец. А нам, после небольшой переделки, самое оно!
Боевая машина инженерной разведки «Сталкер» – то же, что «Егерь», но вместо ДТ в башне огнемёт. Сзади лебёдка, на носу – бульдозерный нож. В поднятом состоянии – дополнительная броня. Экипаж – три человека, специальности такие же, как и в «Егере», но десант – сапёры с полным набором своих «игрушек».
