Земля Воронцов
До Воронежа даже не доехали. Город и окрестности бомбили и днём и ночью. Поэтому разгружались на разъезде. Бригада машинистов осаживала состав на платформу у элеватора, мы сгоняли технику, которая сразу уходила под кроны ближайших рощ. Мерам маскировки мы придавали большое значение, бойцы тоже прониклись страхом во время налёта, прятались очень усердно. Даже следы гусениц заметали привязанными сзади боевых машин вениками.
Сразу я связался по станционному телефону со штабом обороны города, доложил лишь:
– Кузьмин прибыл с первой партией полуторок. Куда следовать для погрузки?
Мне ответили, чтобы прислал человека за схемой проезда. То есть делегата связи. Такой вот шифр. Уроки сорок первого не прошли даром. Пока мои люди маскировались, я на «газике» с охраной и рацией полетел в Воронеж.
Воронеж этого времени очень сильно отличался от знакомого мне. Это был другой город. Интересно, сколько раз за свою многотысячелетнюю историю этот город Воронцов выстраивался заново? Что ж, город стратегический, контролировал две судоходные реки и плодородную равнину. Поэтому нападали недруги на него часто, наверное. А зная наших людей и их привычку уйти, чтобы накопить сил и с разбега долбануть, но перед этим сжечь всё, чтоб врагу не досталось, то уничтожался он тоже часто. Только место уж больно хорошее – плодородные земли, перекрёсток многих путей, отстраивали заново.
Вот и сейчас город горел. Много разрушений. Много суеты, паника. Много военных. Потерянных военных. Дезертиры. Охваченные страхом люди пытаются убежать от опасности. Давка на мостах, улицах. Да, тягостное впечатление.
В комендатуре Воронежа такая же истеричная атмосфера. Ещё бы, они-то прекрасно знают, что 2-я танковая армия – это не пацаны от сохи. Ветераны, покорители Европ. Танки прорвались, а противопоставить им нечего. Заистеришь тут.
Нашёл главного, доложился. Он обрадовался, даже обнял меня. А когда узнал, что полк мой не пехота на грузовиках, а самоходки, расцеловал. Хорошо, в этом мире призрак гомосекства не бродит по Европам.
На карте показал расположение частей на утро. Всё очень неточно. Будем сами искать. Одно ясно – город голый. Те номера полков, что отмечены на карте, просто номера. Они ещё под Харьковом огребали, теперь здесь. А по противнику вообще ничего не знают – сколько, где?
Одна радость – мне придали батальон НКВД из воронежских милиционеров. Они уже, правда, успели огрести от немцев. Да так, что в Воронеж отвели. Пришёл и командир батальона, капитан Попов. Доложил, что в батальоне сто сорок семь человек. Рота.
– Капитан, мне вы не как стрелки нужны. На мостах происходит чёрт-те что! Навести порядок. Отступающих военнослужащих задерживать, кормить и заставлять копать окопы. Готовить предмостные укрепления. Задача ясна?
Капитан приуныл. Бегущие с поля боя – это всё одно, что буйнопомешанные, только с оружием.
– Не горюй, я казачков подошлю. Иди, распорядись о выдвижении батальона. Я на машине, подкину. Да и сам погляжу.
В штабе согласовал вопросы взаимосвязи и снабжения, поехали к основному мосту через Дон.
Батальон НКВД оказался хоть и немногочисленным, но на полуторках. Поэтому они уже вовсю преумножали безобразия на мосту. Я достал свой личный флаг, где на красном поле в углу была звезда, а в центре тот же трафарет, что и на «Единороге» № 013. То есть медвежья морда. С помощью складных трубок собрал древко и с флагом заехал на мост.
– Есть среди вас русские люди, или трусы одни остались? – заорал я так громко, как смог.
Подождал, пока поутихнет многоголосый гвалт, повторил вопрос.
– И чё? – был мне ответ.
– Куда бежим, братцы? В Сибирь? Добровольно? Тут уже центр русской земли. Её тоже врагу отдадим? Так я ещё раз спрашиваю, есть среди вас русские люди? Кто со мной встретит врага оружием? Кто проломит им череп?
– Ты чем череп ему проламывать будешь? Этой палкой с тряпкой? – крикнул один заросший щетиной солдат в распахнутой прожжённой шинели, несмотря на жару, и в обмотках.
Я достал ТТ и выстрелил ему в грудь.
– Это не тряпка, а символ нашего государства. Если вы забыли, то я напомню, что все вы давали присягу. И от неё вас никто не освобождал. И я не палкой буду проламывать черепа. У меня танковый полк, но не хватает пехоты. И я призываю вас к долгу и совести. Я здесь, обещаю вам кормёжку, оружие, патроны и честь. А там вас ждут батальоны НКВД, штрафные роты и бесчестие. Подумайте, братцы. Это Воронеж. За ним – Урал. Сибирь. Куда вы бежите? Кому вы полстраны отдали? Кому детей и жен со стариками оставили?
Я не скажу, что моя речь сильно подействовала. Скорее подошедшая конная сотня, размахивающая сверкавшими на солнце шашками. Но движение по мосту удалось ввести хоть в какие-то рамки. Бойцы кучковались перед мостом, где записывались в сводные роты. Наладили подвоз питания, оружия, боеприпасов. Началось строительство предмостного укрепления.
Отправил на разведку Кадета с его «Егерями» и «Сталкер» сапёров.
Дотемна мотался по западному берегу с казаками и милиционерами, наводя порядок в этом паническом бедламе. Как стемнело, комбат батареи «Единорогов» доложил по рации, что колонна приведена в походное положение, и запросил маршрут. Я ему объяснил путь выдвижения и точку выхода. К мосту. Сам отправился туда же. Там собралось уже достаточно отбившихся от своих частей красноармейцев. Милиционеры даже задержали батарею «сорокапяток» в составе трёх орудий на конной тяге без снарядов. Командовал остатками батарейцев пожилой старшина батареи. Из командиров больше никто не уцелел. Хотел взять орудия с собой, но вид пушкарей был очень уж жалок, да и пока подвезут снаряды… Пушки заняли огневые позиции позади окопов сводных рот. Я обратился к бойцам:
– Сейчас сюда идёт колонна моих боевых машин. В них достаточно места, чтобы взять с собой десант. Я выдвигаюсь в сторону Старого Оскола, чтобы встретить зарвавшихся немцев и настучать им в дёсны. Кто со мной?
Желающих было немного. Сначала. А вот когда подошли «Единороги», добровольцев стало сильно больше. Погрузили десант, взяли на борт дополнительный боекомплект, долили топлива, отправили интендантскую службу на опустевших транспортах добывать нам боепитание и выдвинулись вдоль дороги на запад. По самой дороге нескончаемым потоком шли беженцы. С наступлением темноты стервятники перестали бомбить дороги. Лишь в вышине продолжали гудеть бомбовозы. Эти и ночью будут бомбить. По площадям.
Кадет доложил своё местоположение. Далеко он убежал! Врага пока не встретил.
Мы двигались вдоль дороги. Мои ремонтники осматривали с пристрастием каждый остов разбитой машины. Что-то откручивали, отрезали автогеном. А битой техники в кюветах было много. Мои боевые возможности возросли на два дивизионных Ф-22 без снарядов, брошенных расчётами после потери от авиации врага тягачей. Снаряды не проблема, у ЗиС-3 те же. На одном орудии не было замка и прицела, их нашли в ближайших кустах, а второе было полностью боеготовым. Когда мы уже подцепили пушки к «Кирасирам», подбежала группа бойцов. Это были их орудия. Они прятались в посадке. Орудия отдавать я отказался, часть пушкарей поехала с нами. Ещё нашли корпусное орудие. Трактор, что его тянул, также был разбит, но расчёт лежал рядом с орудием в рядок, накрытый шинелями. Два бойца углубляли воронку от бомбы. Ну, такое орудие мне по чину не положено. Оставил один «Кирасир» с людьми помочь с захоронением и приказом оттащить орудие за Дон. Там найдутся на него хозяева. Кто-то из ребят уже нанёс на ствол орудия трафарет единорога, рассчитывая, что орудие наше. Да и пусть красуется!
