Такие или еще более удручающие мысли роились в моей голове, когда я неожиданно увидел в одной из витрин марионетку, которая однозначно повторяла мои черты. Однозначно — не означает, что сходство было удачным, скорее наоборот! Но к ней была прикреплена записка, где с ошибками было написано мое имя: МЕФОРРЕЗ и дальше – СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ!
Это переполнило мою чашу терпения. Мелочь, которая при обычных обстоятельствах самое большее развеселила бы меня, при моем теперешнем душевном состоянии разбудила во мне древние унаследованные черты хищника. Наконец-то возникла возможность сорвать на ком-то зло! В ярости я вошел в небольшую лавку, в которой продавались куклы, чтобы призвать владельца к ответу и спросить его, как ему могло прийти в голову замарать добрые имена других, чтобы бессовестно сорвать куш, выставив на всеобщее обозрение эти низкосортные куклы? Меня охватил страшный гнев. В таких ситуациях у меня проявляется титаническая сила, которой обычно вряд ли можно ожидать от изнеженного писателя. Я находился в том настроении, которое было мне абсолютно несвойственно и в котором я вполне мог довести дело до физического столкновения.
В магазине никого не было, поэтому я сразу зашагал к витрине, схватил куклу с моим именем и нетерпеливо крикнул:
– Продавец!
Так как никто не появился, я огляделся вокруг. На стенах, с потолка, с балок и просто на веревках висели и сидели куклы. Они были похожи на всех известных писателей, но большинство из них можно было узнать только по прикрепленным именным табличкам. Они, как призраки, с лязгом раскачивались взад и вперед, приводимые в движение сквозняком входной двери. Картина напоминала массовую средневековую казнь литераторов, единственным преступлением которых являлось достижение определенной формы популярности. Здесь висели Херматиус Мино-младший и Мункель ван Клопфштайн, Стиггма Хокк и Вальгорд Вурствермер, Мандрагора Ксанакс и Нотори Нотштрумпф, Хистрикс Лама, Волько Луккенлоз и Дегура Де Бокен, граф Эдуальд фон Кноцце и Дельватио Винтеркраут. Исключительно молодые и более матерые современные писатели, которые постоянно боролись за первые позиции в списках продаж книжных магазинов. Я ничего не читал из этой современной беллетристики, так как был достаточно занят чтением произведений крупных авторов, которых уже не было в живых, а также собственных гранок, и их имена и изображения были мне совершенно не знакомы. Но такой судьбы – висеть в качестве жалкой марионетки в этой третьесортной лавке продавца кукол – они не заслуживали точно так же, как и я. Мне хотелось отомстить! Кто-то должен был покончить с произволом этого паразита.
– Продавец, черт подери! – зарычал я еще громче и ударил кулаком по столу.
Наконец из задней двери появился сухопарый, лысый гельблинг в грязном халате и враждебно посмотрел на меня. Он скрестил руки на груди и спросил: «Что вам угодно?»
– Что мне угодно? – переспросил я резким тоном. – Прежде всего я хотел бы услышать объяснение – кто сделал эту куклу Мифореза?!
С этими словами я поднял вверх за веревки уродливую игрушку.
– Я! – ответил худой мужичок с едва скрываемой гордостью в голосе. – Повесьте ее, пожалуйста, на место. Трогать куклы запрещается.
Вместо того чтобы выполнить его требование, я бросил куклу на прилавок. Он вздрогнул. Я подошел на шаг ближе.
– Вот как? – фыркнул я. – Запрещено? А использование популярности писателя разрешено, раз я вижу здесь этот товар? – Я махнул рукой и как будто случайно смахнул с полки целый ряд кукол. – Гопля!
Гельблинг опять вздрогнул.
– Кто вы? – спросил он уже с меньшей уверенностью. – Чего вы хотите от меня?
– Кто я? – повторил я тихо. – Я тот, у кого сегодня неудачный день. Я тот, кто только что смотрел смерти в лицо и потерял близкого друга. Я тот, кто, взглянув в витрину вашего магазина, ужаснулся тому, что там увидел. Я тот, кто считает, что коршуны, гиены и животные, питающиеся падалью, должны жить в пустыне, а не открывать магазины в Книгороде.
– Это все знаменитые писатели! – защищался продавец кукол неуверенным голосом. – Публичные персонажи. Законом разрешено их демонстрировать.
– Мне это известно, – ответил я. – Но вы знаете, что не разрешено? Не разрешено быть таким бесталанным. – Я взял куклу Мифореза со стола. – И вы знаете, почему это не разрешено? Потому что я это не разрешаю! – С этими словами я бросил куклу ему в лицо. Это было отчасти применение физической силы, исходившее от меня. Амок моего дикого наследия динозавров.
Он инстинктивно перехватил куклу, прижал ее к своей груди и полными испуга глазами посмотрел на меня. Он уже вызывал у меня почти жалость.
– Это кукла Мифореза! – пожаловался он. – Я смоделировал ее максимально близко к оригиналу.
– Близко к оригиналу? – засмеялся я. – Вы называете это «близко к оригиналу»? Вы, дилетант? Да это ведь жалкая карикатура.
– Откуда вы это знаете? – осмелился спросить гельблинг. – Почему вы считаете себя вправе судить о том, как нужно было сделать куклу Мифореза? Вы что, кукольный мастер?
– Нет! – заорал я громовым голосом. – Я не кукольный мастер. Я – Мифорез! – С этими словами я сдернул с головы капюшон.
Гельблинг отступил шаг назад, побледнел и уронил куклу. Я должен признаться, что получил наслаждение от этого мгновения. Наконец-то мне удалось напрямую воспользоваться своей популярностью. Это был совершенно новый опыт. Чувство власти! Это было убедительнее, чем удар кулаком или пинок под задницу этого творца-эксплуататора. Я нанес ему травму, просто обнажив свою голову. Этот момент я не забуду никогда! Никогда! Вероятно, он будет еще фантазировать на этот счет на своем смертном одре. Я испытывал грандиозные чувства.
– Мифорез… – произнес гельблинг тихо.
– Да, – ответил я с высоко поднятой головой. – Это я.
– Мифорез… – прошептал он еще раз и попятился в направлении двери. – Мифорез…
Возможно, от шока его разум слегка помутился, и теперь он не будет больше способен ни на что, кроме того, чтобы лепетать мое имя в звуконепроницаемой камере книгородского сумасшедшего дома. При этой мысли я ухмыльнулся.
Кукольный мастер открыл дверь своей лавки и громко крикнул:
– Мифорез! Хильдегунст Мифорез в моем магазине!
Я застыл. Мой экстаз мгновенно улетучился. Я никак не рассчитывал на такое развитие событий. Продавец же выбежал на улицу и заорал во всю глотку:
– Мифорез в моем магазине! Знаменитый писатель! Он напал на меня!
Я быстро выбежал из магазина и помчался вниз по улице. Но продавец не мог успокоиться и кричал позади меня что есть силы:
– Это Мифорез! Вон тот, в капюшоне! Хильдегунст Мифорез! Писатель! Он разорил мою лавку!
Я оглянулся через плечо и увидел, что вокруг причитающего кукольного мастера собралась целая толпа «живых газет». Какое-то время они слушали его, а потом одновременно, как по команде, помчались в моем направлении.
