Книжнецов отчасти изображали марионетки, которыми управляли на нитках сверху, но были и куклы, которых надевали на руку и водили на тростях кукловоды, прятавшиеся за кулисами в виде скал или книжных стеллажей. Кукольный театр в своей самой первозданной и самой прозрачной форме! Великолепно! Зрители видели нити и трости, с помощью которых управляли куклами. Но – и это было искусством! – о них тотчас забывали! Потому что никогда прежде я не видел такую тонкую игру марионеток, никогда перчаточные куклы не казались мне такими живыми и комичными. Кукловоды, должно быть, были элитой театра и лучшими специалистами в своей профессии. Сами же куклы, даже наиболее простые, были маленькими произведениями искусства в области тонкой механики. Их шеи шевелились так натурально, что казалось, будто у них настоящие позвоночники. Их глазные яблоки вращались невероятно убедительно, веки открывались и закрывались с естественным чередованием. Это продолжалось всего несколько мгновений, пока я не забыл о том, что это были куклы, чему отчасти способствовали их блестяще сымитированные голоса. Потому что если я в чем-то и знаю толк, так это в том, как говорят книжнецы, о мои друзья! Я отношусь к тем немногим, кто действительно слышал их голоса. У них своеобразная манера речи. Когда они говорят, их голос звучит чуть сдавленно, они брызжут слюной, но при этом слова звучат четко. Такие звуки, вероятно, издавали бы лягушки при мутации голоса, если бы они были способны не только квакать. Во всяком случае, эти голоса на мгновенье вернули меня в те времена, когда я жил в Кожаном гроте, настолько знакомо они звучали. Тот, кто сделал эту инсценировку, явно был знаком с жизнью катакомб и их обитателей, и его познания ни в чем не уступали моим собственным.
– Это напоминает сурикатов в зоопарке, – тихо сказала ужаска.
– Кого? – переспросил я.
– Сурикатов, – повторила ужаска. – В зоопарке. Их можно покормить, а лучше всего взять с собой домой.
Мысль о том, что ужаска в самом деле ходит в зоопарк, чтобы там покормить сурикатов, вместо того чтобы отправиться в парк травить голубей, сбила меня с толку. Но я опять стал наблюдать за происходящим действием. Забавные гномы беспокойно сновали по сцене, волоча книги. Они укладывали их в стеллажи, декламируя при этом стихи или прозу. Они карабкались по огромной книжной машине, которая заполняла собой сцену, как гигантский театральный реквизит. Стеллажи, заполненные книгами, перемещались вперед и назад, вверх и вниз, и в них постоянно загружали или выгружали книжнецов. Малыши с важным видом манипулировали у печатных станков в небольших пещерах или приводили в порядок потрепанные старые фолианты в книжном санатории, словно больных пациентов. Они шлифовали огромные кристаллы и орудовали киркой в алмазном карьере. Я не знал, куда смотреть. А они сопровождали все свои действия пением и танцами! Да, все сцены с участием книжнецов напоминали большой увлекательный танец, серию захватывающих вальсов, написанных, если я не ошибаюсь, Элеми Дейфваллем. Хумм-та-та, хумм-та-та… Непрерывное кружение, вращение и пируэты. Единственное пленительно вращающееся преклонение перед чтением и жизнью. Был исполнен вальс Ормования
[11], вальс Кристаллов, вальс Алмазов. Хумм-та-та, хумм-та-та… Моя нога невольно дергалась в такт музыки, и я ничего не мог с этим поделать. Занавесы поднимались и опускались с возрастающей скоростью.
Арены действия сменялись в стремительном темпе музыки. Разноцветные огни вспыхивали и вновь гасли. Медузосветы и фосфоресцирующие грибы танцевали в темноте – это был праздник для глаз и ушей, классическое па-де-де двух книжнецов, целиком состоящих из алмазов, которые увеличивали свет свечей и факелов во сто крат и рассеивали его по стенам театрального зала. Ничего более безвкусного и одновременно чарующего я никогда до сего времени не видел в кукольном театре. И все завершалось великолепнейшим из вальсов, шедевром Ионаса Нушрагта, который был посвящен прекрасной голубой реке. Ужаска раскачивалась рядом со мной в такт мелодии, публика под нами делала то же самое. А я сам, о мои дорогие друзья, впал в ностальгический экстаз! Создалось ощущение, что я вновь встретился с реальными книжнецами.
Я как раз задался вопросом – решатся ли они закончить захватывающую инсценировку трагической сценой смерти Канифолия Дождесвета, когда вдруг раздался звон оружия. Запах смолы, шум! Среди книжнецов начался хаос.
Мелодия вальса резко оборвалась, раздались звуки литавр, и музыка стала резкой, почти истерической, похожей на военные ритмы увертюры из устрашающей оперы Флара Рока со средневековыми хорами. Да, конечно! У края сцены вверх взвилось пламя! Запахи стали невыносимыми: дым и сера. Было ощущение, что запахло даже кровью. И потом со всех сторон ринулись они – десятки охотников за книгами! Это были марионетки в полный человеческий рост, спущенные на нитях с потолка или тяжело шагающие из-за кулис на сцену, размахивая топорами. А те, которые были не марионетками, а актерами в костюмах, бежали даже через ряды зрителей с горящими факелами в руках! В партере стоял визг, и кричали не только дети.
В какое-то мгновенье меня охватило состояние, близкое к панике, потому что я подумал, что охотники за книгами вернулись на самом деле и сейчас оккупируют театр! Их вооружение из фрагментов костей, панцирей насекомых и ржавого металла, их зловещие маски и оружие были точно такими же, какими я их запомнил. Один охотник за книгами в маске мертвеца даже ворвался в нашу ложу, навел на меня свой арбалет – и потом вдруг исчез, громко рассмеявшись напоследок. Я едва не потерял сознание! Но ужаска успокаивающим жестом тронула меня за плечо.
– Это всего лишь инсценировка, – сказала она.
– Вот как? – воскликнул я, прерывисто дыша. – А мой инфаркт? Это тоже инсценировка?
Потом внезапно зал опять погрузился в темноту. Все огни и факелы погасли, музыка стихла. Еще несколько пронзительных криков книжнецов, бездушный смех охотников за книгами, и все постепенно смолкло. Наконец наступила полная тишина. Даже ужасные запахи из аромаоргана улетучились.
Призрачный Король
Сначала я действительно подумал, что у меня произошел инфаркт. Я видел высоко над собой в кромешной тьме разноцветные огни. Не тот ли это сказочный свет, который будто бы видят, когда умирают? Я представлял его себе не таким ярким. Но потом сверху спустилось нечто странное. Это был слабо светящийся каркас из длинных тонких жердей и изогнутых опор, который накрыл весь театральный зал.
– Что это? – спросил я испуганно ужаску. Мои нервы были до предела измотаны.
– Ты не узнаешь? – ответила Инацея, хихикнув. – Ты сам это подробно описал. Это Книжная железная дорога!
